Попробуй меня

С какой девочкой? – высовывается она в дверной проем в то время, когда я уже завожу машину.

С той, которая какого-то черта нужна мне всего лишь очень сильно, слишком часто и каждый ебаный день.- отвечаю я самому себе и выезжаю на дорогу.

Через час.

Вокруг царит атмосфера какого-то праздника. Все разговаривают друг с другом, пьют шампанское и громко смеются.

Я стою в сторонке и раскачиваюсь с пяток на носки. Марк стоит рядом, засунув руки в карманы.

Нам хорошо.

Заебали фотографы. – говорит он, махая подошедшему папарацци. – Ненавижу славу. Сучка страдает раздвоением личности.

Я ухмыляюсь и не отказываюсь от стакана дорогого напитка, который предлагает мне милая официантка.

Лучше бы остался дома, твою мать. – снова говорит он, махая уже другому фотографу.

Слушай, может, мы просто выйдем на балкон? – интересуюсь я и делаю глоток напитка. – Я уже ослеп от этих вспышек.

Никак, через пару минут начнется этот ебаный показ, чтоб его черти в аду разодрали.

Марк ругается, а я мягко смеюсь, сам про себя, разумеется. Я стараюсь отвлечься от того, что меня ломает изнутри. Просто выламывает. Окружающие модели в округе не интересуют, тачки, стоящие на парковки – не интересуют, Марк со своими проблемами – не интересует.

Я ищу любой подходящий случай, чтобы снова пойти и позвонить Хорану.

И нахуя, спрашивается, я вообще приехал на этот показ?

Дерьмо блять.

Через пару минут мы вышли в просторный зал, разделенный на две половины. Черно-белый подиум, высший минимализм, высокая мода, дорогой парфюм и утонченный смех в сторонке.

Меня все бесит.

Развалившись на своем месте, я достал телефон и покрутил его у себя в руках.

Гарри, угомонись.

Засунув его обратно, я скрестил пальцы друг с другом и положил их под подбородок. Держу пари, что я просто усну через 10 минут после показа.

Однако, как бы ни так.

Я добросовестно хлопал после каждой модели, даже не смотря на них. Я честно отвечал на все вопросы, даже не прислушиваясь к ним. Я делился своим мнением, понимая, что никого оно не интересует.

Вокруг царила сплошная фальшь и наигранность.

Единственное, в чем я был уверен – я почти пережил целый день без Дейвидсон.

Вторая вещь, в которой я бы уверен сильнее, чем в себе – я чуть не умер без нее.

И если сегодня я не услышу ее голос перед сном, я действительно могу попрощаться с собой.

Потому что нервы не выдержат.

Нет, не так.

Я.

Я не выдержу.

Ну и как тебе показ? – спросил меня Марк, когда мы выходили в следующий зал на фуршет. – Стоит похвал, верно?

Потрясающе! - воскликнул я и похлопал друга по плечу. – Это действительно стоило нашего внимания.

Замечательно. – улыбнулся он и вошел в зал, затаскивая меня с собой. – Я знал, что тебе понравится. И следующий показ тебе понравится в сто раз больше, я тебя уверяю.

Я натянуто улыбнулся и неоднозначно кивнул головой.

Конечно, блять, мне понравится, Марк.

Но только не в этой жизни.

Еще спустя пару часов.

(Rihanna – Diamonds)

Хочется всех послать, в желудке тяжесть. Около двух ночи я вскакиваю с дивана, осознавая, что я сдаюсь.

Моя грудь поднимается от тяжелого дыхание, сердце щимит, глаза слезятся, руки трясутся. Ебаный неудачник.

Сбегаю со ступенек, на ходу непонятно зачем набираю номер Пейна – это значит, что мне и вправду хреново. У меня есть его номер телефона, который находится в его комнате в колледже. Я знаю, что он уже спит.

Выбегая на улицу без пальто, я иду по мокрому бульвару в сторону пустынной местности, крепко прижимаю телефон к уху, надеюсь на ответ.

Алло? – хриплый голос нарушает звук мимо проезжающих машин. – Кто говорит?

Я его разбудил.

Почему автоответчик не включен?

Я не знаю, что ему сказать.

Зачем я вообще ему звоню?

Я чокнулся.

Эээ, извини, что разбудил… Я, собственно, только хотел пожелать тебе доброй ночи, Ли.

Кто это? Вы спятили, мать вашу?

Я сбрасываю и приземляюсь на мокрую лавочку, сжимая голову в руках.

Сука, как же меня воротит. Я нуждаюсь в голосе Дейвидсон сильнее, чем в самых естественных нуждах. Моя крыша едет, как эта крутая тачка, проезжающая мимо меня.

Меня трясет, у меня удушье, я хочу пить.

Я хочу…

Дейвидсон.

Сижу неподвижно, обхватив голову руками, и выбираю между упаковкой лексомила (*снотворные таблетки) и мостом – а почему бы и не то, и не другое вместе? В Лондоне мостов нет, но у меня есть галстук от Марка Джейкобса, можно связать несколько штук, будет самое оно.

Я сидел на этой лавочке, не понимая, что мне делать. Я дал себе слова не соваться к Дейвидсон как минимум неделю, но я прожил всего лишь день.

Я безнадежен.

И мне жаль себя.

Я сгрыз все ногти, делать больше нечего.

Пойти, что ли, поужинать?

Встав с лавочки, я вновь пошел вперед к этой пустынной местности. Туда, где нет никого. Взял телефон в руки и послал нахуй весь мир, все просто потому, что я должен слышать ее.

Гудки долгие, бесконечные. Время тянется невыносимо долго в ожидании ее ответа.

Я начинаю считать до 10 и снова.

Ну? давай же, твою мать, возьми трубку.

Я знала, что это ты, Стайлс. – спокойный, тихий голос рушится на мои уши, и я стою как вкопанный посреди дороги и улыбаюсь, блять, я улыбаюсь!

Я предсказуемый? – ухмыляюсь я и иду вперед, вперед, нет, я не иду, я лечу, я улетаю, мне хорошо, мне божественно.

Рикка ответила! Рикка ответила! Рикка ответила! Я уже совсем дошел до ручки, как баба какая-то.

Ты да. Я не могу уснуть. – спокойно говорит она и тоже улыбается.

Я знаю, что она улыбается.

Потому что ты должна быть в моей кровати.

Мне удалось притвориться равнодушным.

Внезапная тишина напрягает, и я сам напрягаюсь.

Я шел туда, где заканчивается город. Я шел по шумным улицам, где разноцветные машины перестают ездить. Я шел медленно, и в то же время быстро. Я шел туда, где Дейвидсон могла разговаривать со мной.