Поразительное на каждом шагу

Этой зимой выпал первый снег. Несколько дней не происходило ничего необычного, но однажды я проснулась у увидела, что весь мир стал белым.

После окончания университета я работала в Шэньчжэне. И сегодня за последние три года я впервые увидела его. Казалось, что всё превратилось в один искрящийся белый нефрит. Это вызвало у меня восторг и воодушевление. Преисполнившись радости, мне захотелось пройти по снегу. Цяохуэй ничего не оставалось, как позволить мне это, торопливо разыскав мою тёплую одежду. Я накинула на плечи ярко-алую муслиновую накидку, обитую песцом, и надела подходящий к наряду зимний головной убор и быстро выбежала к снегу.

– Побыстрее возвращайтесь! – крикнула Цяохуэй мне вслед.

Снег всё ещё продолжал падать. И хотя он шёл не слишком сильно, однако небо и земля словно смешались. Через десять шагов уже ничего не было видно. Я без задней мысли уходила всё дальше и дальше, куда вели меня ноги. Вокруг не было никого. Я оставляла на снегу то глубокие, то мелкие следы. Мне казалось, что во всё мире я осталась одна!

Гуляя, я вдруг услышала, скрип шагов на снегу. Кто-то шёл следом, а потом поравнялся со мной. Я повернула голову и увидела, что это восьмой брат. На нём была накидка из чёрного соболя, а на голове широкая бамбуковая шляпа, которые делали его облик ещё более сияющим, словно он был божеством. Я знала, что должна была поприветствовать его, но почему-то мне не хотелось это делать. И потому, отвернувшись, я просто молча брела вперёд. Он тоже не говорил, лишь шел рядом слева от меня по этому снежному полю.

Снег по-прежнему падал. Весь мир окутала тишина, лишь были слышны наши шаги. Мне казалось, что в этом необъятно-белом мире остались только я и восьмой брат. Вдвоём, путь мы и не разговаривали. И моё чувство одиночества потихоньку начало исчезать. Меня окутали умиротворение и безмятежность. Единственное, что мне хотелось, это только идти и идти вперёд.

Неожиданно я наступила на камень и, пошатнувшись, чуть не упала. Я уже мысленно вздохнула о своём невезении. Но рука восьмого брата поддержала меня. Я установила равновесие, но так и не проронила ни слова, лишь продолжила идти. Он тоже не говорил, лишь продолжал крепко сжимать мою руку. Я попыталась вырвать руку несколько раз, но он не отпускал, и я сдалась.

Он некоторое время держал меня за руку. Я совершенно не обращала внимания на окружение, только шла вслед за ним, уже давно потеряв ориентацию, вдобавок всё было заметено снегом. Так что я вообще не знала, где нахожусь. Как раз в это время восьмого брата заметил евнух Ли Фу, он направился навстречу. Увидев его, я хотела выдернуть руку. Однако восьмой брат стиснул её ещё сильнее.

– Пусть все покинут кабинет, – приказал он.

Ли Фу поклонился и быстро ушел. Я опять попыталась вырвать руку. Однако он по-прежнему не отпускал. Он тянул меня вперёд. Ещё немного и мы достигли кабинета.

Перед дверью стоял Ли Фу, очевидно ожидая, когда мы войдём. Он торопливо поклонился. Восьмой брат не обратил на него внимания, лишь втащил меня в кабинет.

Остановившись, он отпустил мою руку. Затем помог снять мне шапку, и протянул руку к моей накидке. Я испугалась и, торопливо сделав два шага назад, сказала:

– Я и сама могу!

Он улыбнулся и, не обратив внимания на мои слова, снял свою шляпу и накидку. В комнате горел огонь, и было тепло. Я повесила накидку и, не зная, что делать затем, просто стояла.

Восьмой брат всучил мне чашку горячего чая. Я машинально взяла её, чувствуя, как та греет мои руки. Он сел за письменный стол, взял несколько бумаг и принялся читать. Я, держа чашку чая, всё ещё стояла. Спустя долгое время он сказал с улыбкой:

– Похоже, тебе очень нравиться стоять?

Я испугалась и села на стул, который стоял как можно дальше от него.

Он рассмеялся и отрицательно покачал головой, а потом, больше не обращая на меня внимания, принялся что-то читать. После чего, взяв кисть, стал писать.

Я продолжала всё так же сидеть. Тихо вошёл Ли Фу. Он два раза подливал чай, подсыпал уголь, делая всё это уверенными отточенными движениями. Даже шороха не было слышно от него. А после он так же бесшумно удалялся.

Всё это время я не осмеливалась даже глаз поднять, лишь смотрела в пол. Но затем поняла, что восьмой брат сосредоточен на чтении документов, и совсем не обращает на меня внимание. Тогда, осмелев, я начала тайком подглядывать за ним. На нём была светло-голубая одежда, а лицо словно пронизанное светом. Блистательный облик. И он едва заметно улыбался. Занятый делами, восьмой брат порой хмурил брови, однако вскоре черты его лица снова разглаживались. Он что-то писал, и его манера держаться при этом была возвышенной и чистой. С моей точки зрения, невозможно было не сказать: что он изящный словно роса на бамбуке и свежий ветерок. И его манеры, и внешний вид сияли словно жемчуг и нефрит.

Он намного превосходил большинство людей. Я была не в состоянии понять, как Юнчжэн мог, (как он мог?), даровать ему имя Ацина [60] ? Возможно, так Юнчжэн выразил свою ненависть к нему, которая была настолько сильна, что он не мог просто его убить!

Чем больше я смотрела на восьмого брата, тем больше он казался мне интересным, и тем чаще я вздыхала на всякие лады. Не знаю, как я долго сидела, но я уже начала чувствовать голод. Оглядевшись, я заметила на письменном столе блюдо с закусками. Немного помедлив, я всё-таки решилась. Я подошла к ним, выбрала закуску и начала её есть. Восьмой брат поднял голову и посмотрел на меня. Его лицо озарила улыбка.

60

Ацина – транскрипция с маньчжурского, означает "собака". 

– Если я не вернусь, старшая сестра будет волноваться, – сказала я. Он, всё ещё улыбаясь, опустил голову, и некоторое время молчал, затем снова посмотрел на меня и, помассировав свои виски, крикнул – Ли Фу!

Евнух быстро вошёл, и, склонившись, выслушивая распоряжение.

– Помоги второй барышне вернуться!

Ли Фу торопливо выпрямился и помог мне одеть накидку и головной убор. После того, как я привела себя в порядок, мы вышли.

Снег по-прежнему падал, и вокруг никого не было. Ли Фу шёл впереди, указывая дорогу. Я осторожно оглядывалась, он выбирал пустынные дорожки. И в обычное время тут мало на кого можно было наткнуться, а теперь и вовсе не было никого. Дорожка петляла, и через множество поворотов мы вышли на перекрёсток тропинок.

– Идите по этой тропинке и скоро попадёте к дому госпожи Лань, – сказал Ли Фу, склонившись. – Вашему рабу всё ещё нужно вернуться, поэтому я не провожаю вас дальше, барышня.

– Можешь идти! – кивнула я.

Он поклонился и быстро ушёл.

Глава 12

Последние несколько дней я часто в оцепенении смотрела на свою левую руку. Казалось, что с одной стороны было ясно, что восьмой брат проявляет ко мне интерес, а с другой не могла осмыслить этого. Когда я была в старшей школе, то у меня был бурный роман, но тогда чувства того юноши и мои были просты и понятны. А сейчас я не знала, о чём думает восьмой брат.

Любит? Равнодушен? Для него это просто игра? Или всё серьёзно? Он что-то задумал? Я не могла этого знать! Для придворных мужчин, которые погрязли во всех этих интригах, красивые женщины были не более чем способом приятно провести время, как если бы просто наслаждались прекрасным пейзажем, они были способом получить удовольствие, когда тебе скучно. Даже чистосердечный десятый брат считал, что возможно жениться и на мне, и на Минъюй гэгэ. И я уже не осмеливалась ожидать от мужчин этой эпохи чего-либо.