Порочная луна

— Я не могу перестать думать о тебе, Эйвери.

Золотые искорки оживают в ее глазах, и я на мгновение заворожен тем, как они сияют на фоне темно-коричневой радужки, прежде чем она отводит взгляд, резко вскакивая со стула.

— Думаю, на сегодня мы закончили, — огрызается она, отшвыривая стул с дороги и поворачиваясь, чтобы направиться к двери.

Я встаю напротив нее, мой пульс учащается.

— Нет, не закончили, у меня есть еще вопросы.

Она резко поворачивается ко мне лицом, ее брови нахмурены, а губы хмурятся.

— Отлично, вот и оборотень один-в-один, — она поднимает руку, отмечая каждую вещь на ходу. — Мы быстрые. Мы сильные. Мы люди, но лучше. Сверхлюди.

— Именно это и делает оборотней такими опасными, — бормочу я, повторяя идеологическую обработку, которая укоренилась во мне за последние десять лет.

— Эй, ты теперь тоже участвуешь в этом, приятель, — усмехается она, указывая пальцем в мою сторону. — А вы, охотники на оборотней, опасны сами по себе. Я имею в виду, кто дает кучке психов оружие и вендетту?

— Я был неправ! — признаю я, повышая голос и делая шаг к ней. — Теперь я это знаю, но я…

— Уже слишком поздно, — перебивает она, и я практически вижу, как стены в ее голове снова рушатся, чтобы отгородиться от меня. — Ущерб уже нанесен, и теперь нам просто нужно с ним разобраться.

Я тянусь к ней, но она отшатывается, разворачивается и идет к двери. Прежде чем я успеваю вымолвить еще хоть слово, она распахивает ее и входит внутрь, громкий хлопок эхом отражается от шлакобетонных стен, когда она закрывает ее за собой.

31

В ту секунду, когда я захлопываю дверь, я замираю. Моя рука все еще лежит на ручке, мое дыхание прерывистое, а сердце грозит выскочить из груди, пока я мучительно раздумываю, должна ли я вернуться туда и сказать ему правду или просто уйти.

Я знаю, чего хочет моя волчица. Она ревнивая сука с односторонним мышлением, и она хочет заявить о своих правах, чтобы все знали, что Кэм наш. Однако одна из нас должна быть рациональной, вот почему я продолжаю отталкивать ее назад. Я не могу позволить моим волчьим инстинктам затуманить мои суждения. Мне нужно решить, чего я хочу.

Дело в том, что я уже смирилась с тем, что отпустила Кэма. Наша связь ничего не должна была значить, и, учитывая его историю с охотниками, его никогда не приняли бы ни в одну из здешних стай. Его лучший выбор — найти своего биологического отца и присоединиться к стае, к которой он принадлежит по крови, в то время как мое место всегда будет с шестью стаями. Наше будущее не совпадает.

Тем не менее, всякий раз, когда я нахожусь рядом с ним, воздух словно заряжается электричеством. Напряжение, накипающее между нами, настолько неустойчиво, что в любой момент я не могу решить, хочу ли я врезать ему по лицу или попрыгать по его гребаным костям. Это не может быть полезно для здоровья, верно? Часть меня все еще хочет ненавидеть его, но другая часть…

Фу, почему я не могу просто уйти, черт возьми!

Требуется всего три секунды, чтобы эти хаотичные мысли пронеслись в моем мозгу, а затем я поворачиваю ручку и снова открываю дверь, встречаясь взглядом с Кэмом, когда вхожу обратно в его камеру.

— Есть причина, по которой ты не можешь перестать думать обо мне, — говорю я, уперев руки в бедра и глядя на него сверху вниз. — Я разыграла тебя, Кэм.

Он с сомнением выгибает бровь, складывая свои толстые, испачканные чернилами руки на груди и ожидая, пока я продолжу.

— Мне нужно было выбраться из той камеры любыми необходимыми средствами, — продолжаю я, глядя ему прямо в глаза и исповедуясь в своих грехах. — Все это было понарошку.

Он смотрит на меня в ответ долгим, задумчивым взглядом, эти бесконечно темные глаза сверлят мои с такой интенсивностью, что мне хочется поежиться. Затем он вздыхает, проводит рукой по подбородку, прежде чем слегка покачать головой.

— Нет, это не так.

Из моего горла вырывается насмешливый звук, и я отшатываюсь.

— Прошу прощения?

Уголок его рта приподнимается.

— Были определенные вещи, которые ты определенно не подделывала.

Внутри меня начинается пульсация, щеки заливает румянец.

— Ладно, может быть, не это, — признаю я, внезапно немного смутившись. — Но это не значит, что я не манипулировала ситуацией в своих интересах. Мне нужно было, чтобы ты привязался ко мне, чтобы я могла использовать это, чтобы выбраться оттуда. Я поймала тебя в ловушку, Кэм.

Он не ахает драматично и не таращится на меня в шоке. Оказывается, этот парень никогда не реагирует так, как я от него ожидаю. Вместо этого его губы изгибаются в чертовски сексуальной усмешке, когда он делает шаг ко мне, не сводя с меня своих темных, затравленных глаз.

— Думаешь, я не знал, что ты делаешь? — спрашивает он низким голосом, сокращая расстояние между нами, пока не оказывается достаточно близко, чтобы дотронуться.

Я поднимаю подбородок, чтобы поддерживать зрительный контакт с ним, он опускает свой, чтобы сохранить связь.

— Ты не такая хорошая актриса, какой себя считаешь, Луна.

Я хмурю брови в ответ.

— Ты знал?

— Это было несложно собрать воедино, — ворчит он. — Как ты думаешь, почему я не реагировал каждый раз, когда ты приставала ко мне с этим скромным, милым дерьмом? Это не ты.

Он протягивает руку, чтобы провести костяшками пальцев по моей руке, заставляя меня дрожать от его прикосновения.

— Нет, настоящая ты сводишь меня с ума, но по какой-то причине я нахожу, что твой специфический сорт яда вызывает привыкание.

— Это твой волк, — бормочу я, отводя взгляд.

— Разве ты не говорила, что мы одно и то же?

— Да, но…

Я разочарованно вздыхаю, делая шаг назад, чтобы увеличить столь необходимую дистанцию между нами. Потому что, хотя мне и хочется прямо сейчас сказать «к черту все» и залезть на него, как на дерево, ему нужно знать все факты.

— Твоего волка не может не тянуть ко мне, потому что я твоя пара, — признаю я.

Он отшатывается, его брови в замешательстве сходятся на переносице.