Порочная невинность

– Ты, Такер, человек солидный и положительный. Он удовлетворенно усмехнулся и положил ей на колени цветы, которые сразу засияли, как маленькие солнышки.

– Я подумал, что больше всего тебе подходят именно желтые розы.

– Они прекрасны. – Она вдохнула сладкий и сильный аромат. – Полагаю, я должна поблагодарить тебя за них и за все те хлопоты, которые…

– Ты лучше поцелуй меня. Я бы это предпочел. – Он улыбнулся, увидев, как она наморщила лоб. – Не раздумывай, Кэролайн, поцелуй – и дело с концом. Ей-богу, это больше помогает от головной боли, чем любая таблетка.

Она послушно отложила цветы, слегка наклонилась и коснулась его губ своими. Поцелуй оказался таким же сладким и крепким, как обволакивающий ее запах роз. И столь же утешительным. Глаза у нее немного затуманились, и она отклонилась назад, но его ладонь сразу же легла ей на затылок.

– Вы, янки, всегда куда-то торопитесь, – пробормотал он и опять прижал ее рот к своему.

Кэролайн теперь знала, как глубок и крепок может быть поцелуй, если только позволишь себе раствориться в нем. И, легонько вздохнув, она так и поступила.

Ее не беспокоило то, что губы Такера становятся все более требовательными, а его сердце бьется часто и сильно. Этот мощный ритм скорее доставлял ей удовольствие. Ей казалось, что она медленно опускается в прохладное голубое озеро, испещренное солнечными бликами.

На этот раз Такер отодвинулся первый. Он совсем не касался ее, если не считать пальцев, сжимающих ей затылок. Просто не посмел. И хотя сдерживаться становилось все труднее, он знал, что лучше не спешить.

– Полагаю, ты не собираешься пригласить меня в дом?

– Нет, – ответила она, переводя дыхание. – Еще нет.

– Тогда мне лучше отправляться восвояси. – После краткой внутренней борьбы он поднялся. – Я обещал кузине Лулу сыграть с ней в карты. Она, кстати, всегда жульничает, но я тоже. И у меня получается гораздо лучше.

– Спасибо за цветы. И за вино.

Такер перешагнул через щенка, спящего внизу у крыльца, и направился к машине. Заведя мотор, он опустил ветровое стекло.

– Ты уж потерпи, детка, не пей в одиночку. Я скоро опять приеду.

И, глядя, как он рванул по подъездной аллее, Кэролайн задумалась: это краткое заявление прозвучало очень похоже на угрозу.

Джози и Кристел сидели в своем любимом уголке «Болтай, но жуй». Поводом для встречи был обед, но, так как обе были на постоянной диете, истинной причиной являлось желание посплетничать.

Джози без особого интереса ковыряла салат с цыпленком. Ей бы так хотелось сейчас съесть толстый, сочный бифштекс с поджаренной в масле жирной картошкой, но она беспокоилась о фигуре. Ей было уже за тридцать, и приходилось очень зорко следить за тем, чтобы не возникало никаких жировых отложений.

Пока Джози ковыряла вилкой салат, Кристел быстро расправлялась с помидором, фаршированным тунцом, и, усердно работая вилкой, неумолчно болтала, а Джози, по своему обыкновению, вставляла время от времени краткие замечания.

Джози любила Кристел с тех пор, когда в первом классе они дали торжественное обещание быть неразлучными подружками. Тогда они были две маленькие девочки из привилегированных семей и понятия не имели, как радикально потом разойдутся их пути. Джози шла своим, заранее спланированным: светские балы и первый, очень респектабельный брак. Кристел на долю выпало другое: после того, как ее отец сбежал в неизвестном направлении со своей секретаршей, девушке пришлось работать в поте лица. Брак ее оказался неудачным и кончился разводом после второго выкидыша.

Тем не менее они остались подругами. Когда бы Джози ни возвращалась в Инносенс, она всегда встречалась с Кристел и проводила с ней много времени. Ей нравилось, как они контрастно дополняли друг друга: Кристел была маленькой и кругленькой, а Джози, наоборот, высокой и худой. Кристел в свое время страшно досаждали веснушки; очевидно, поэтому она поступила ученицей в «Салон красоты мадам Александры» в Ламонте, после чего смогла открыть в Инносенсе собственный салон.

Тем временем в кафе появились новые посетители.

– Вон пришла эта Дарлин Тэлбот со своим младенцем. Терпеть ее не могу. Сама дрянь и связалась с дрянью.

Пока Дарлин усаживалась за столик, Джози сверлила ее взглядом.

– Это ты о Билли Ти Бонни?

– Ну конечно! Я сама видела однажды, как он прошмыгнул в кухонную дверь к Дарлин, а Тэлбот буквально перед этим вышел через переднюю. И когда она впускала Билли Ти, на ней была только коротенькая розовая ночная рубашка – как на кукле. Я видела их в окно, потому что была на кухне у Сьюзи Трусдэйл, мыла ей голову в раковине. Между прочим, у Сьюзи в кухне такая чистота – ни пятнышка, а ведь у нее столько ребятишек…

– И что сказала Сьюзи?

– Да у нее голова была в раковине. Но когда я ей сушила волосы феном, то сказала об этом как бы между прочим. И по ее виду было ясно, что она обо всем знает. Но она ответила, что никогда не вмешивается в дела соседей.

– Так, значит, Дарлин обманывает Тэлбота с Билли Ти… – Джози обернулась на Дарлин, которая в этот момент красила губы, и ее внимание привлек золотой блеск футляра от помады. – А вот это уже интересно, – пробормотала она.

– Что именно?

– Да ничего. Сейчас Приду, Кристел.

Джози встала и направилась к столику Дарлин.

– Привет. А твой ребеночек сильно вырос.

– Да, ему уже восемь месяцев.

Удивленная и польщенная тем, что Джози сама к ней подошла, Дарлин отложила в сторону помаду и попыталась, хотя и без особого успеха, вытереть личико младенца бумажной салфеткой. А пока Дарлин возилась с ребенком, Джози так и ела глазами футлярчик.

«Нет, я не ошиблась, – думала она. – Я просто не могла ошибиться». Она сама купила эту помаду в Джексоне в отделе парфюмерии «Элизабет Арден». Именно этот золотой футляр тогда ей так приглянулся, и именно этот оттенок красного. Но помада исчезла. И она ее не видела уже... да, с того вечера, когда она так изобретательно забавлялась с Тедди Рубинстайном в Палмеровском похоронном бюро. Потом она поехала домой, уронила сумочку, выходя из машины, и все рассыпала. Все-все рассыпала… А на следующий день Такер разбил машину, потому что кто-то повредил ему тормоза!

– Какая у тебя хорошенькая помада, Дарлин. Тебе идет. В глазах Джози появился жесткий, охотничий азарт, но Дарлин ничего не заметила: она расцвела от комплимента.

– Правда? Спасибо. По-моему, мужчины любят, когда у женщины губы ярко подчеркнуты.

– Я сама люблю красный цвет, но никогда прежде не встречала такого оттенка. Где ты ее купила?

– О… – Дарлин немного смутилась, но она была слишком польщена комплиментом, поэтому взяла футляр и повернула его к свету, чтобы Джози было видней. – Это подарок.