Порочного царства бог

Но почему так трудно дышать?.. Кажется, страдания этих женщин передались и мне: сердце билось, как ненормальное, ноги слабели, в животе локализовалась подозрительная тяжесть. Интересно, можно ли умереть, получив сердечный приступ от просмотра непристойных художеств?..

— И как тебе «Математические начала»? — прямо над ухом раздался любопытный голос Кавендиша. — Увлекают?

Я дернулась и выронила монументальный труд ученого, который все еще держала в руках. Тяжеленный том приземлился прямо мне на ногу, доказав справедливость описанных в нем законов, а я тихонько взвыла. Может, от непристойностей и не умирают, но от стыда — легче легкого!

— Все нормально, не переживай, — «успокоил» меня Клифф. — В твоем возрасте нормально интересоваться такими вещами… Хочешь, поделюсь опытом? Вот это — классическая позиция: самая очевидная, но при этом скучная… Вот — «Бутон лотоса», а вот — «Затаившийся тигр». Не обнадеживайся — эти позы смотрятся красиво, но далеко не все из них применимы на практике. Вот эта, например, совершенно невыполнима, а вот эта… — он оглядел меня и закончил уже не так уверенно, его голос охрип, — хорошо подойдет для людей с большой разницей в росте…

— А как называется вот это позиция? — я ткнула пальцем в одну из миниатюр: женщина сидела верхом на мужчине, обхватив его бедра ногами.

Кавендиш помрачнел и насупился.

— Знаешь что… Маленький ты еще, такие картины рассматривать! У нас завтра работы невпроворот, а ты!..

И он как-то чересчур поспешно ретировался из столовой. Я подняла Ньютона и с силой вставила том на законное место, отчего шкаф закачался и закрипел.

Нет, ну какой сноб! Лишь бы покрасоваться, познаниями своими глубокими прихвастнуть… «Затаившийся лотос», «Тигр и бутон»… Со мной-то он так не изгалялся — обошелся «классикой»!

10. Клифф

Это все физика виновата…

Я достал с полки книгу с изыскания Ньютона и задумчиво повертел ее в руках. «Математические начала натуральной философии» с научной точки зрения описывают взаимодействие тел в пространстве.

«Любые два тела притягиваются друг к другу с силой, прямо пропорциональной массе каждого из них и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними…».

Если верить Ньютону (а у меня не было оснований ему не верить), тому, что меня так непреодолимо тянет к Мальку, есть вполне логическое объяснение.

— Роза, поднимись еще раз к Лукасу и спроси, когда он думает завтракать?

— Я была там пять минут назад, лорд. Он отказался — сказал, плохо себя чувствует.

Ну-ну, знаем мы это внезапные недомогания. Небось, боится показаться на глаза после вчерашнего.

— Тогда отнеси еду прямо к нему. И предупреди, что я приду проверить, все ли он съел.

Служанка не сразу нашлась с ответом.

— Конечно, Ваша Светлость, — обменявшись с Армстронгом короткими многозначительными взглядами, женщина взяла тарелку с ложкой и покинула столовую.

Знаю, слуги в тихом ужасе от моих поступков. В последнее время я действую немного непоследовательно и экстраординарно… даже для самого себя. Позвать Малькольма жить с собой — уже перебор, согласен. Но как я мог оставить его — такого мелкого, слабого и беззащитного — в этом жутком райончике, где еще недавно бродили маньяки-убийцы? И ведь Джека так и не поймали… Вдруг он решит переключиться на юных сладких мальчиков?..

— Арми, подожди, — дворецкий уже встал из-за стола, но я задержал его. — Мне нужно кое о чем поговорить с тобой.

Человек-гора остановился.

— Знаешь, вопрос может показаться тебе странным, но… Как думаешь, нормально ли мужчине, находящемуся в несколько стесненных физических и эмоциональных обстоятельствах… испытывать влечение к другому мужчине?

Армстронг задумался над моим вопросом. Обычно он отвечает молча, но в этот раз дворецкий, видимо, счел проблему достаточно серьезной, чтобы изменить принципам.

— Нет, сэр, — просипел-прохрипел он.

Я прошелся по комнате, подыскивая правильные слова. Вместо слов отыскался графин с алкоголем.

— Наверное, ты меня не понял… Что, если рассматривать это влечение, как естественную реакцию одного живого существа на другое? Ну, вспомни: когда мы несколько месяцев сидели в одной камере, например? Я — весьма привлекательный и удачно скроенный мужчина, а физиология — она и есть физиология… Неужели ты никогда не думал… ну, не рассматривал меня в этом плане?..

Дворецкий долго смотрел мне в глаза — с каким-то упорным, почти что тупым непониманием. Будто бы я сказал нечто совершенно запредельное для его восприятия.

— НЕТ.

— Ладно, Арм. Можешь идти, — безнадежно махнул рукой я и залпом осушил бокал с виски.

Может, я не настолько привлекателен, как считал? Обидется, что ли, вычесть у него из зарплаты… Ладно, спишем на ограниченный кругозор дворецкого. Всяко, необразованный дубина из трущоб — не тот, с кем следует говорить о высоких материях.

Вернув Ньютона обратно, я поднялся на третий этаж. Чтобы пролезть в комнату Малька, пришлось наклонить голову. Черт, даже не думал, что у меня в доме есть такие несуразные маленькие двери… Да и внутри оказалось не лучше. Для журналиста — в самый раз, а вот мне с моим ростом было явно тесновато.

Малек, сидевший за столом, поперхнулся кашей. К счастью, в этот раз гость был полностью одет. На мгновение стало стыдно — ну не приучен я стучать, что ж теперь поделать? С самого детства я всегда входил куда и когда захотел. Да и не к лицу «Порочному богу Лондона», как шутливо звала меня пресса, сторониться юркого мальчишки.

— Болеешь, значит? — я подошел ближе и посмотрел на бумаги, разложенные вокруг тарелки.

Тот выпятил подбородок, выглядя одновременно дерзким и виноватым. Как у него это получилось, ума не приложу.

— Не пытайся провести меня, Малек. Я всегда чувствую обман.

Паренек перестал дуться и как-то странно ухмыльнулся, приподняв краешек рта.

— Да неужели?..

— Даже не сомневайся.

Малькольм несколько раз глубоко вздохнул. На его щеках медленно таял нежный румянец.

— Я спущусь, — он отвернулся и взял выпавшую из рук ложку. — Лорд Кавендиш, Роза передала, что вы заботитесь о моей сытости…

— Верно. Ты очень худ. Тебя любой завалить сможет, — сказал и сам поразился. Что за невероятный ход мыслей?!