Порочный Торн

Если тебя снова нужно будет доставить в постель, позвони.

— Сайлас

Телефон в руке включается, и я улыбаюсь от облегчения, увидев пятнадцать процентов зарядки. Затем я снова смотрю на карточку, проглатываю комок в горле от предвкушения, затем забиваю его номер в контакты. Раздумываю над тем, чтобы позвонить. Поблагодарить за помощь. Пригласить куда-нибудь выпить. Просто чтобы снова услышать его голос. Но вместо этого, звоню сестре.

Трули отвечает после первого же гудка.

— Где ты, чёрт возьми?

— В Салеме.

— Ты серьёзно?

— Да. Тиа наложила проклятие, и я очутилась на кладбище в Салеме.

— Что ж, возвращайся домой. Я заберу тебя из аэропорта.

Я барабаню пальцами по столу.

— Не думаю, что стоит сейчас это делать.

— Почему?

— Здесь есть ковен. Проклятие отправило меня в Салем. Мне нужно с ними поговорить. Может, они смогут мне помочь.

— Ладно, что ж, если тебе понадобится моя помощь… У меня ноль сил, но я приеду.

— Трули, спасибо.

— Будь осторожна, — говорит она и завершает звонок.

Я делаю глубокий вдох и забиваю в телефоне адрес ковена. Он находиться в десяти минутах ходьбы. Десять минут, и я стану ближе к ответам на свои вопросы. Не знаю, как всё пройдёт, как на это отреагирует ковен. Я видела проклятых раньше, пыталась с остальными сломать проклятия, но, обычно, нам не удавалось. Проклятие сильно и требует жертв, чтобы его разрушить. Но эту жертву не так-то просто пригвоздить к месту. Может произойти что угодно. По пути в ковен меня накрывает беспомощность. Моя голова пульсирует. Последствия мигрени? Или проклятия? Повинуясь инстинкту, я лезу в сумочку и провожу пальцами по выпуклому металлу амулета-пентаграммы. Мне нужно, чтобы он придал мне сил. Вот только он делает всё наоборот. Зрение плывёт, ледяная паника разливается по венам. Тело начинает гудеть, и я ощущаю, как через меня начинает струиться магия. Сильная магия. Требовательная. Отчаянная.

Молодая женщина, лежащая ничком на грубом деревянном столе, корчится и хватается за края. Через меня проходит поток силы, заставляющий волосы взмыть в воздух, как будто в помещении дует сильный ветер. Девушка кричит, но никакого звука из её рта не доносится. Её вены сияют золотым, становясь всё ярче и ярче, пока активируется заклинание. Её глаза закатываются, спина выгибается, и что-то похожее на солнечные лучи сбегает с кончиков пальцев, прежде чем исчезнуть в никуда.

Меня наполняет облегчение. Она не умерла. Я стала свидетелем не ужасного проклятия. Затем слышу, как голос Сары наполняет комнату, но он исходит из моего рта.

— Всё закончено. Ты положишь конец вампирам.

Я с резким вдохом возвращаюсь в реальность. Неужели я только что стала свидетелем начала противостояния моего ковена вампирам? Я всегда слышала истории о кровавом заклинании. Магия, сплетённая в одну родословную, которая может убить вампира изнутри одним глотком заколдованной крови. Но подробностей мало, и история стала легендой, а затем просто предупреждением против вампиров. Боль расцветает в колене после столкновения с чем-то твёрдым. Я покачиваюсь, чувствуя себя неловко, когда всё возвращается в яркий фокус. Я снова стою в центре кладбища, смотрю на надгробия с колотящимся сердцем и пульсирующей болью в голове. Это не безопасно. Это не нормально. Я думала, что амулет бабушки был подарком. А вместо этого он подвергает меня риску.

— Натали Гуд. Значит, Антея не рассказывала истории.

Пожилая женщина с редкими седыми волосами, собранными в узел на макушке, стоит на краю кладбища. На том самом месте, где стоял мой британский герой, когда я сюда только попала.

— Кто вы? Откуда знаете моё имя?

Она улыбается.

— Меня зовут Персефона. Я знала твою бабушку с детства. А теперь пойдём со мной, чтобы мы могли выяснить, как выбраться… из ситуации, в которой ты оказалась.

Глава 5

Натали

Четверо членов ковена Салема сидят в гостиной, выражение их лиц мрачное.

— Натали, иди наверх и переоденься. Первая спальня слева моей внучки. В шкафу должна быть одежда, которая подойдёт по размеру. Затем возвращайся, мы оценим глубину проклятия мести Теи.

Персефона слабо улыбается мне, но в её затуманенных катарактой голубых глазах скрывается страх. Она не уверена. Персефона производит впечатление того, кто всегда уверен в себе.

Я сглатываю ком и киваю, устремляюсь вверх по лестнице, как только достигаю ступеней. Я чувствую взгляды членов ковена, тяжёлые и зловещие. Не хороший знак. Совсем. Я очень хочу выбраться из платья и толстовки. Я бегу в комнату, которую они предложили, в поисках чего-нибудь подходящего для импровизированного собрания ковена. Я останавливаю выбор на юбке изумрудного цвета и чёрном свитере.

— Спасибо Богу за то, что у её внучки мой размер, — бормочу я.

И провожу пальцами по волосам, позволяя длинной, густой массе волн спадать на спину, затем бормочу заклинание, которое всегда использую, чтобы уложить свои локоны, но ничего не происходит.

— Какого чёрта? — задаюсь я вопросом в пустой комнате. Пытаюсь снова. Ничего. Даже никакой искорки. Я чувствую себя не в своей тарелке с тех пор, как… что ж, даже не знаю с каких. — Проклятье.

Я заплетаю волосы в косу, закидываю через плечо и беспокойно прикусываю нижнюю губу. Плохой знак. Я проклята. У меня больше нет магии. И теперь я бессильная обуза для этого ковена. Я протяжно выдыхаю, глядя на трещину на потолке.

— Почему это происходит? — Я знаю, что выигрываю, но, Боже Милостивый, это были адские несколько дней.

Сделав глубокий вдох, я успокаиваюсь и делаю первый шаг навстречу происходящему с высоко поднятой головой. Взгляды четырёх ведьм вперились в меня в то же самое мгновение, как ноги коснулись деревянного пола первого этажа. Декс, Персефона, Дотти и Опаль. Все могущественные. Все напуганные. Это ковен моей бабушки. Салемские ведьмы жили здесь веками, и Персефона пыталась вернуть нас сюда с момента моего рождения. Персефона встаёт, остальные следуют её примеру. Она всегда была лидером, даже когда бабушка была жива. Хотя бабушка могущественнее, Персефона была прирождённым лидером.

— Милая, встань в центр круга. — Её голос — ровный, плавный альт, и мне остаётся только подчиниться. — Расскажи, что ты почувствовала, когда на тебя пало проклятие. Я рассказываю о головной боли, дезориентации и, конечно, о телепортации в Салем, но умалчиваю о рыцаре в сияющих доспехах, который меня спас. Это часть лишь для меня. — Закрой глаза, мы посмотрим твою ауру. Приятного в этом мало. — Я смыкаю веки, темнота фильтруется слабыми отголосками света, которые проникают под кожу. — Жертва, — шепчет она, прежде чем жгучая боль пронзает мою ладонь. Я кричу, но Персефона крепко держит меня за запястье, и я не смею открыть глаза.