Порок сердца

– Вы… Вы… – задыхалась я от негодования, не находя слов, – вообще совсем что ли?!

В трактире на меня вылили кувшин воды. Святой, скорее всего, так как вслед кричали что-то насчет обнаглевшей ведьмы. В магазине готовой одежды также выдворили на улицу. Двери домов закрывались прямо перед моим носом, а любые попытки попросить о помощи пресекались на корню.

– За что?! – вопрошала я небеса, вздрагивая уже не от холода – солнце поднялось над городом и стало активно пригревать – а от судорожных всхлипов. Почему люди такие жестокие здесь?! Я бы обязательно помогла, будь я на их месте. Я пыталась представить себя на их месте, но в памяти почему-то всплыл один эпизод из жизни.

Мы сидели с подругой в летнем кафе, потягивали молочный коктейль, а к нам подошел попрошайка. Молодой парень, скромно, но чистенько одетый, пытался что-то объяснить, будто он приехал на заработки, а его «кинули» работодатели и вот, не то что на билет – даже на еду денег не хватает. Как сейчас помню его затравленный и одновременно стыдливый взгляд. Мы отделались фразой, что, мол, студенты – сами нищие. Меня потом до вечера одолевали угрызения совести. А вдруг он действительно нуждался в помощи? Хотя бы какого горячего супа могли с подружкой вскладчину ему в этом же кафе и оплатить. Но на следующий день о бедняге уже и не вспомнила, а сейчас вот вдруг что-то пришло в голову.

Это не Рай. Теперь я отчетливо понимала, и от этой мысли становилось страшно. Меня захлестнуло отчаяние, от которого хотелось беспомощно выть. Похоже, оказалась я не иначе, как в Аду.

Я бродила по городу, спотыкаясь сбитыми о камни в кровь ногами, уткнувшись взглядом, застеленным слезами, в землю и молилась так, как, наверное, никогда еще не молилась: «Господи, пожалуйста, помоги мне!». Но Он не слышал или не хотел слышать, как мне думалось.

К вечеру лицо опухло до неузнаваемости, а глаза превратились в две крохотные щелочки. Снова похолодало и меня стало трясти с удвоенной силой. Живот сводило от голодных спазмов, голову ломило от слез, насморка и назревающей температуры. Ужасно хотелось хотя бы попить – последний раз мне удалось начерпать ладонью воды из фонтана еще засветло, а на город уже давно опустились сумерки. Совсем обессилев, я прислонилась к какой-то двери на узкой улочке, идущей параллельно одной из главных, и совершенно неожиданно ввалилась внутрь здания, потеряв сознание на полпути к полу.

Глава 3

Тик-так-тик-так-тик-так…

Где-то совсем рядом громко тикали часы. Я открыла глаза с надеждой, что весь этот ужас мне приснился, но ощущение песка под веками от пролитых слез, состояние разбитости и абсолютно незнакомая обстановка утверждали обратное. С трудом приподнялась на локтях – со лба на грудь тут же шмякнулась влажная тряпка. Детальный осмотр помещения ничего не дал: крохотная комната со скошенным потолком – над кроватью он нависал почти над самой головой. Скорее всего, чердак. Из мебели лишь платяной, грубо сколоченный, шкаф в полуметре от кровати да колченогий стул слева от изголовья, под узеньким окном, из которого лился дневной свет. На стуле стояли глиняные кувшин с кружкой. Было тепло и тихо, если не считать тиканья допотопных часов, висящих у входа.

От жажды пересохло в горле, и в ход пошел кувшин, в котором, как я и предполагала, находилась вода. Пила прямо из широкого горлышка, так как в кружке был какой-то напиток с горьким травяным запахом. Вдоволь нахлебавшись, скинула с себя тяжелое шерстяное и колючее одеяло – тело было липким от пота и все чесалось. Температура уже спала, и пришло то самое состояние, когда даже ложка в руках становится непомерно тяжелой. Однако, это значило, что болезнь все-таки отступила и теперь главное набраться сил. И, пожалуй, не мешало бы узнать, где я и кто тот добрый самаритянин, что спас меня. Или самаритянка.

Пока я собиралась с мыслями, она сама пришла ко мне, неся в руках круглый поднос с какими-то склянками.

– Надо же, очнулась! – и, не дожидаясь ответной реакции, женщина выбежала из комнаты вместе со своей ношей, снова оставив меня одну.

На вид ей было за пятьдесят. Низкого роста, пухленькая, как сдобная булочка, но лишний вес, кажется, не лишал ее привлекательности и подвижности. Прошло совсем немного времени, как дверь опять отворилась, и в нее протиснулась моя спасительница. Почему я решила, что именно она помогла мне? Как-то именно так добрые люди и выглядят в моем представлении.

На это раз на подносе вместо склянок стояла миска, исходившая паром. Женщина ловко убрала со стула и поставила ее вместо кувшина. Запах мясного бульона, коснувшийся моих ноздрей, умопомрачительный, насыщенный, мгновенно вызвал столь обильное слюноотделение, что я чуть не подавилась. Мне торопливо вручили ложку, и, присев рядышком, терпеливо дали насытиться. Ни овощей, ни, тем более, мяса в бульоне не было, но горячая, почти обжигающая жидкость, показалась мне в тот момент, как минимум, кулинарным шедевром, а то и манной небесной.

И только когда последняя капля была выпита, я поблагодарила женщину, все еще раздумывая, не вылизать ли мне миску. Но никакое «спасибо» не могло выразить силы всей той искренней благодарности, что щедро излилась из моего сердца. Мне хотелось расцеловать руки той, что меня накормила и приютила, а на глаза навернулись слезы.

– Видать, крепко прижало тебя, девонька! – вынесла вердикт она, с сочувствием глядя на меня. – Сейчас хозяйку позову, это она тебя вчера нашла у черного входа.

И затем удалилась, прихватив с собой поднос и посуду. Я слегка смутилась: с определением спасительницы, похоже, поторопилась.

Хозяйку дома пришлось ждать довольно долго – на меня уже напала дрема, когда та явилась. Я проснулась от звука скрипнувшей двери и сразу же попала под прицел цепких карих глаз. Моя скромная персона, в свою очередь, тоже стала внимательно рассматривать вошедшую. Невысокая и немолодая, лет шестидесяти, но выглядит очень ухоженной. Судя по породистому лицу, в годы собственного расцвета она была достаточно привлекательна: прямой аккуратный нос с тонкими ноздрями, четко очерченные губы – верхняя капризно вздернута, темные брови с драматичным изгибом и кошачий разрез глаз, под прессом возраста уже поплывший вниз. Дама, как видно, не гнушалась пользоваться легким макияжем, делающим ее чуть моложе. Седые волосы заплетены в высокий пучок, стройная, немного сухощавая фигурка упакована в элегантное платье оттенка «марсала» по местной моде и затянута в корсет, выгодно подчеркивающий все еще наличествующие, хоть и небольшие, формы.

– Не благодари, – хозяйка тут же выставила предупреждающе руку вперед, стоило мне только рот открыть, – отработаешь.

Я так и осталась сидеть с открытым ртом, не зная что сказать на это. Женщина расценила мое поведение по-своему:

– Или я ошиблась и у тебя все-таки есть, чем расплатиться?

Я промолчала. Разговор на этом застопорился. Странно, что никто не спрашивает, кто я и как дошла до такой жизни. Тут я решилась все же поинтересоваться о месте моего пребывания:

– Где я?

– В моем доме и заведении. Если быть точнее, в салоне, – сухо поведала спасительница.

– Я имею в виду, что это за место? – я неопределенно махнула рукой. – Город, страна…

Брови женщины удивленно поползли вверх:

– Ты не помнишь?

– Я не знаю, а не не помню.

Хозяйка посмотрела на меня, как на умалишенную, и молча вышла вон. А я пожалела, что так опрометчиво спросила.

Вскоре мне снова удалось задремать, не смотря на множество вопросов, роившихся в голове: от «как мне вернуться домой?» до банального «за что?». Наверное, таким образом – отключаясь – организм пытался бороться со стрессом.