Порок сердца

– Берегись этого кобеля, девонька, – проникновенно попросила кухарка, с кряхтением сгружая тяжеленный поднос с грязной посудой на пол рядом с лоханью. – Это он с виду такой складный да ладный, а внутри – гнилой, что прошлогодняя картошка по весне.

– Да я уж поняла… – промямлила я, отложив яблоко, растерявшее всю свою привлекательность, и поплелась к корыту – надо было поскорее помыть все, пока остатки еды не присохли. – Спасибо, что заступились.

Женщина тяжело вздохнула, присев на скамью:

– Жалко тебя, несмышленую… Вот нутром чую, нелегкая судьба у тебя.

Я, ничего не ответив на это, отвернулась к лохани и стала намывать тарелки.

К обеду справилась с посудой, стараясь хоть как-то приглушить недовольное бурчание желудка – активная физическая работа требовала усиленного питания, а запахи, витавшие на кухне, настойчиво дразнили обоняние. За столом села подальше от мастера и полностью погрузилась в поедание вкуснейшего лукового супа с ароматной корочкой свежеиспеченного хлеба. Все активно общались, кроме дворецкого и меня, временно притворившейся глухонемой. После мисочки рагу я почувствовала себя если и не счастливой, то на пути к этому блаженному состоянию. А уж когда закончила с уборкой после обеда и София разрешила мне покемарить пол часика, я и вовсе взлетела на чердак, словно не было никакой усталости. Быстро скинув униформу, залезла под одеяло, и тут же провалилась в сон без сновидений.

Тридцать минут пролетели незаметно: казалось, я только сомкнула веки, а вот уже кухарка трясет за плечо – пора. Нацепила одежду и понуро потащилась вниз, в свою личную преисподнюю. Накрыла стол в столовой, стараясь не столкнуться на этот раз с девицами и не наткнуться на Джонаса, натерла тряпицей бокалы и маленькие вилочки и пошла на второй этаж отнести луковый суп и травяной отвар – одной работнице салона не здоровилось. Я тихонько поскреблась в комнату, но не получив ответа и решив, что девушка спит, вошла и тут же смутилась. Кажется, я не вовремя: из-за боковой двери, скорее всего скрывавшей санузел, послышались сдавленные звуки. Похоже, болезная перепила вчера с клиентами. Стараясь не шуметь, я быстренько поставила поднос на тумбочку рядом с кроватью и выскочила из комнаты.

И опять: очередные грязные тарелки, которые мне, судя по всему, скоро сниться будут. К сожалению, такая немудреная работа не задействовала мозги, а посему я принялась размышлять. Для начала, что девушки живут тут недурно: комната, в которой я побывала, просторная и обставлена со вкусом. Не шикарно, но явно намного лучше моей клетушки под крышей. И снова навалилась хандра и отчаяние, свернувшееся тугим тяжелым клубком где-то в районе солнечного сплетения. От одной только мысли, что я проведу всю жизнь в объедках, на кухне с маленькими мутными оконцами под потолком, становилось тошно.

На улице стемнело, но, видимо, здесь о графике работы слыхом не слыхивали – пока София, напевая себе под нос какой-то незатейливый мотивчик, резала сыры и вяленное мясо тонкими ломтиками, я мыла виноград, дыню и какой-то незнакомый фрукт размером с яблоко, с толстой, немного шершавой, светло-коричневой кожей. Диана, неожиданно оказавшаяся с кокетливой прической и простеньким макияжем, минут сорок назад спускалась вниз, чтобы сообщить, что гости уже пришли. И я очень надеялась, что они не задержатся надолго – спать хотелось неимоверно, хоть спички вставляй. Сорвав пару виноградин с кисти, добавила к ним маленький сырный обрезок и закинула в рот. М-м-м, вкуснятина!

Кухарка засмеялась, заметив мой кулинарный экспромт:

– Кристина, кто ж так ест? Оно же невкусно вместе!

Я загадочно улыбнулась:

– А вы попробуйте.

Женщина помотала головой, вручая мне поднос с небольшими тарелочками, на которых лежала нарезка:

– Еще чего! На отнеси-ка Диане, да особо не мелькай перед гостями.

Я потащилась наверх. Смех, доносившийся из двух салонов, было слышно за версту. Устроилась, опершись о комод так, чтобы клиенты меня не видели, и молча стала ждать, когда служанка обратит на меня внимание.

– Девушка, а вы как считаете, – неожиданно раздался веселый басистый голос за спиной, от чего я чуть не перевернула поднос: – Как искоренить бедность?

На меня, ожидая ответа, в упор смотрели два гостя, слегка подвыпившие, о чем свидетельствовали румянец на щеках и блестящие глаза.

– Кого это ты там спрашиваешь? – поинтересовались за столиком. Им не было меня видно за комодом и стоящим на нем вазоном с разросшимся кустом. – Покажись, милашка, не стыдись, что ты там прячешься?

Очередной взрыв хохота. Я несмело выдвинулась вперед, понимая, что влипла. Ненавижу пьяных: от них можно ждать, чего угодно и чего совсем не ожидаешь. Лицо, как обычно, горело от пристального внимания, а язык превратился в неповоротливый сухой кусок наждачной бумаги. Одна из причин, почему я не пошла на журфак телерепортером, а выбрала профессию, где тебя не видно за страницами собственной писанины.

Глава 5

– Так как вы думаете? – повторил свой вопрос высокий бородач, комплекцией напоминающий богатыря. Все уставились на меня, а одна из девушек, сидящая на подлокотнике кресла, которую мне еще не довелось видеть – рыженькая и курносая, рассмеялась:

– Это наша новая посудомойка, там мозгов с горошину, откуда ж ей знать?

И черт меня дернул ответить, хотя была бы умнее, промолчала, подтвердив статус недалекой обслуги. Но мне стало обидно – задета была чувствительная струна, называемая гордостью.

– Как минимум, обеспечить людей рабочими местами, – высказала я свое мнение.

– А как же благотворительность? – спросил пожилой спутник бородача, с интересом поглядывая на меня. – Мы должны помогать страждущим в беде – так говорится в Божественных Началах.

– Кто вам мешает заниматься этим? – задала я встречный вопрос, передавая поднос Диане. – Потратьте свои деньги на новую фабрику, например, или откройте университет для бедных, где они могут научиться профессии. Дай человеку рыбу – и он будет сыт один день, дай удочку – и он будет сыт всю жизнь.

И в наступившей тишине, прозвучавшей, как гимн моему триумфу, я удалилась, столкнувшись в дверях с Урсулой. В ответ на приветствие та смерила меня холодным взглядом, но нагоняя не последовало, и я, облегченно вздохнув, спустилась на кухню. Что-что, а проблемы с хозяйкой мне не нужны.

– Кто тебя надоумил есть виноград вместе с сыром? – полюбопытствовала кухарка, как только я вернулась.

– Ну… – растерянно промямлила я. «Почему она у меня спрашивает? Что сказать? Прочитала в поваренной книге?» – проносились мысль в голове. – «А можно ли читать женщинам в этом мире?» Наконец, после слишком долгого молчания, выдавила уже привычное: – Я не помню.

– Я… попробовала, – не стала скрывать София. – Это необычно, но и вправду вкусно. Может еще что-нибудь подскажешь? Госпожа Урсула и гости любят диковинки.