Порожденная иллюзией
Шрифт:
– Начнем? – спрашиваю я. Волнение во мне воюет с только что съеденной вафлей. От такого сочетание немного подташнивает.
Коул криво улыбается:
– Уверена, что не предпочтешь немного поспать?
Я окидываю его сердитым взглядом, а он смеется.
– Никакого сна.
Лицо Коула проясняется, и он наклоняется ко мне поближе:
– Я потому привел тебя в людное место, что тут легче найти подопытных.
– Подопытных?
– Тех, на ком потренироваться.
– А.
Я поворачиваю голову и рассматриваю посетителей: пожилую женщину в серой шляпе с пером, сидящую
– Ты предлагаешь поупражняться на них?
Коул пожимает плечами:
– А на ком еще? Ты когда-либо чувствовала человеческие эмоции, не прикасаясь к объекту?
Я кусаю губу, не зная, как объяснить.
– Я всегда была проницательнее большинства людей, и при желании способна догадаться, что они чувствуют, даже без прикосновения. Но в последнее время… – Я замолкаю.
Коул наклоняется вперед:
– Что в последнее время?
– В последнее время мои способности, кажется, усилились. Иногда я получаю сигналы даже не касаясь и не обращая особого внимания на окружающих. Одно видение мне являлось неоднократно. Обычно подобного дважды не бывает.
Я опускаю глаза, страх и тревога давят на плечи, будто цепь с ядром. Меня охватывает сильное желание довериться Коулу. Но он говорит раньше, чем я успеваю что-то произнести:
– Ты не первый экстрасенс, с которым такое случается из-за моего рядом присутствия. Исследователи выдвигают множество теорий о способностях вроде твоих, но ни одной о том, как мне удаются мои трюки.
Отвлекшись от раздумий, поднимаю голову и смотрю в его теплые черные глаза. Сердце в груди трепещет. Я тоже не знаю, как ему это удается.
Коул прочищает горло:
– Сначала попрактикуешься на мне, а потом я поставлю щит, чтобы ты почувствовала, что это такое.
Я морщусь:
– Я уже знаю, что это такое.
Коул закатывает глаза:
– Нет, я имею в виду, каково это, если человек ставит щит после того, как у вас с ним уже установился контакт. Возможно, так ты сможешь научиться и сама это делать.
– Ладно.
– Объясняй мне каждый свой шаг. Так ты лучше прочувствуешь процесс. Ну, к примеру, как когда ты выполняешь трюк с чтением мышц.
– Постараюсь. Просто никогда об этом не задумывалась.
– Анализ – первый шаг к управлению.
Я глубоко вздыхаю:
– Сначала я очищаю сознание, хотя сейчас это сделать несколько сложновато.
Коул подбадривающе кивает. Я пытаюсь успокоиться, но не могу забыть, что он за мной наблюдает. Интересно, как глаза могут быть одновременно такими черными и такими яркими?
– Пожалуйста, отвернись.
Он улыбается, будто точно знает, почему я не могу сосредоточиться. Я едва сдерживаю порыв показать ему язык. Коул слушается и смотрит в сторону кухни.
Я глубоко вздыхаю и пытаюсь успокоиться.
– Когда я касаюсь определенного человека, то чувствую, будто между нами натягивается серебряная лента. Иногда она совершенно прямая, а иногда колышется.
Я накрываю его руку и машинально обхватываю его пальцы своими. Меня окутывает теплом Коула, и приятная дрожь пробегает по спине.
–
Что ты ощущаешь сейчас?Я мысленно встряхиваюсь. «Сосредоточься!»
– Ясное и сильное натяжение, будто вместо ленты у меня в руках прут.
– Интересно. И что дальше?
– Дальше я жду. Когда это начинается, меня словно током бьет. Если удар очень сильный, то похож на эмоциональный заряд.
Я замолкаю. Связь между нами установлена, и меня накрывают чувства Коула.
Сначала я ощущаю его сомнения насчет наших занятий, будто он не уверен, что и правда сможет меня научить. Я также чувствую, сколь крепка его решимость. Но под всем этим есть что-то еще. Я хватаюсь за ниточку и тону в теплоте, желании… по отношению ко мне. Словно… Я округляю глаза и начинаю дышать чаще.
Вдруг опускается сильный щит, и я выдыхаю. Как с разбегу врезаться в кирпичную стену.
– Что это было?
Коул ерзает на стуле, пряча взгляд:
– Я же предупреждал, что установлю щит, чтобы ты ощутила, каково это.
– О, точно. – Я облизываю губы. – Что теперь?
Я отнимаю от его руки свою дрожащую ладонь и подношу чашку кофе ко рту.
– Я хочу, чтобы ты попрактиковалась на ком-то без прикосновения, – говорит Коул с уверенностью в голосе, которой, как я теперь знаю, на самом деле не испытывает. – Почувствуй, а потом закройся.
– Как?
– Большинство моих знакомых экстрасенсов используют воображение, визуализируя сам процесс. Попробуй послать серебряную ленту через зал. Просто мысленно представь, как связываешься с кем-то из посетителей. Раз ты уже так делаешь, когда дотрагиваешься до кого-то, думаю, надо придумать что-то в этом же стиле, например, как ты перерезаешь ленту ножницами или вроде того.
Я слышу слова Коула, но думаю о другом. О том, что один из этих «знакомых экстрасенсов» – женщина, приславшая письмо, что теперь лежит у меня в кармане.
– Готова?
Я отбрасываю мысли о таинственной британке и киваю:
– На ком мне попробовать сначала?
Коул указывает на даму с двумя дочерьми, которые заканчивают завтрак:
– Как насчет них?
– Хорошо.
Я смотрю на незнакомку, постукивающую пальцами по столу, будто ей не терпится уйти. Замечаю круги у нее под глазами и крепко сжатый рот, а потом протягиваю к ней ленту. Эмоции женщины направляются ко мне с удивительной скоростью. Точно, ведь присутствие Коула усиливает мои способности. Интересно, чувствует ли он натяжение нити? Мой желудок от сочувствия сжимается. Я быстро представляю пару ножниц, чтобы разрезать ленточку. Они замирают на мгновение, а потом я силой соединяю лезвия. Секунду ничего не происходит, но потом чужие эмоции, набегающие волнами, просто исчезают.
Выпучив глаза, я поворачиваюсь к Коулу:
– У меня получилось!
Он торжественно кивает, но его глаза весело блестят:
– Получилось.
– Так теперь я могу управлять своим даром?
Мое сердце колотится. Это означает свободу и обычную жизнь.
– Не знаю. Некоторые быстро учатся, потому что занимались этим годами, сами того не сознавая. Другим нужны месяцы тренировок. У тебя больше опыта, чем у прочих, из-за работы с матерью: чтение мышц, спиритические сеансы и т.д.