Портал в Империю Русь

Когда полковник открыл глаза, сквозь тростниковый настил, закрывающий его яму, просвечивало солнце, но не прямыми лучами, а отраженными, значит, яма находилась в тени, под сенью деревьев. Полковник повертел головой, она болела, но терпимо – всего лишь как при сильном похмелье, когда пил всю ночь и намешал всего подряд. Руки связаны за спиной, ноги тоже связаны… Полковник пошевелил пальцами рук и ног – всё работает, даже кровообращение не нарушено, это хорошо. Грымжейко вспомнил, что произошло, и выругался: глупо попались. Хотя… А чего еще было ожидать? Боевые индейцы в своем собственном лесу, на тропе войны… С другой стороны, если бы они не пользовались ядом… Полковник еще раз выругался. И тут он вспомнил свой сон. Осмотрел на всякий случай яму – не притаился ли где покойный капитан Нечипоренко. Не, не притаился.

Сверху послышался шелест, посыпался какой-то мусор, и крышка ямы открылась. Высунулась рожа индейца.

– А, здорова! – крикнул ему полковник.

Индеец ничего не ответил, но бросил вниз какой-то ерунды и снова закрыл крышку. Ерунда оказалась лепёшками, едой. Полковник не стал есть, ползая по дну ямы, как пресмыкающееся. Он просто лёг на бок и продолжил лежать, экономя силы. Время от времени он пытался шевелиться – расслаблять узлы на руках и ногах. Но узлы не поддавались. Через какое-то время Грымжейко догадался крикнуть: «Бойцы! Есть кто поблизости?!». Он повторил окрик несколько раз, но ему никто не ответил.

В следующий раз крышка открылась ближе к вечеру. В яму по веревкам проворно спустились двое индейцев, подняли полковника, обвязали веревкой, и через пару минут он уже лежал на траве рядом с ямой. Потом ему на голову набросили что-то вроде мешка из очень жёсткой ткани, то ли из травы, и поволокли куда-то. Тащили долго, много минут, и бросили на землю.

– Товарищ полковник! Здравия желаю, товарищ полковник! Как вы, полковник? – раздались голоса его бойцов. Кто-то стащил мешок с его головы.

– Все тут? Все целы? – спросил Грымжейко.

– Так точно! – услышал он голос лейтенанта Хмельницкого.

Полковник обернулся – Григорий сидел вместе со всеми, так же связанный. Кожа его была на нём.

– Гриша, живой? – улыбнулся полковник.

– Я спустился проверить часового, он не отвечал по рации… – начал было Григорий, но полковник его остановил:

– Отставить! Мне нужно попробовать объясниться с этими дикарями. Есть идеи, как с ними поговорить? Они на каком языке понимают?

– Не знаю, товарищ полковник, – лейтенант пожал плечами, словно извиняясь.

– Хреново, – проговорил полковник, словно упрекая его.

– Жестами, товарищ полковник! – нашёлся Григорий. – Там тоже всё не так просто, некоторые жесты могут для них означать чёрт-те что, но вообще-то жестами можно с любым объясниться… Ну если этот любой захочет этого.

– А что вы им хотите сказать? – спросил Звонов. – У вас есть идеи?

– Да есть одна…

Через некоторое время к связанному отряду подошли три воина с копьями, все в татуировках и, видимо, в дорогих набедренных повязках – не из листьев пальмы, а из кожи с включением кости и каких-то полупрозрачных минеральных пластин – вулканического стекла, что ли. Полковник проявил активность – начал быстро и громко говорить: «Алё! Выслушайте меня! У меня есть предложение! Болваны в наколках, я к вам обращаюсь!»; – он говорил и кивал головой на свои руки – мол, развяжите меня.

Двое из подошедших угрожающе направили на полковника копья, а третий наклонился и срезал чем-то острым верёвки на запястьях. Полковник растер запястья и сказал: «Ну что ж, попробуем язык жестов». Грымжейко начал жестикулировать, показывать на свой рот, шевеля при этом губами, изображая, что ему есть, что сказать. Показал на копье, покачал головой, сжал кулаки и сделал несколько ударов в воздух – исполнил бой с тенью… И всё это не вставая, потому что понимал – если попробует встать, его быстро вернут на место тычком копья. И это в лучшем случае.

– Полковник что, показывает им, что набьёт им морды? – спросил Звонов у Хмельницкого.

– Понятия не имею, – шепотом ответил Григорий.

Не известно, что поняли татуированные воины, но они подхватили полковника и утащили в сторону хижин-полуземлянок, что виднелись на другой стороне выкошенной поляны. Бойцы отряда переглянулись.

– Не знаю, чего хотел полковник, но, кажется, он этого добился, – проговорил Звонов.

– Скоро узнаем, – сказал Белевич.

Где-то через час вокруг началась какая-то движуха – на поляну перед отрядом стали сходиться индейцы (одни мужчины), занимая места по самому краю. Они все молчали, только переглядывались друг с другом. Ну и ещё с опаской косились на связанных солдат. Из посёлка индейцев показалась процессия: несколько мужчин с копьями, на которых помимо татуировок и набедренных повязок красовались еще и ожерелья из ракушек в несколько рядов; за ними шли еще несколько мужчин, среди которых бойцы увидели своего командира – тот шел самостоятельно, его не волокли и не вели под руки. Возглавлял процессию высокий худощавый мужчина в накидке из шкурок каких-то пушных зверей. Процессия прошла через поляну и направилась к мангровым зарослям.

– Там, должно быть, море, – проговорил Григорий.

– Почему ты так решил? – спросил старший лейтенант.

– Мангровые заросли обычно вдоль побережья.

К солдатам подошли индейские воины, подняли их и поволокли вслед за прошедшими через поляну. Действительно, через несколько десятков метров зарослей открылся песчаный пляж. А за ним океан до горизонта. Над океаном висело огромное солнце – до заката оставалось не так много времени. Может быть, час. Бойцов бросили на песок, а всё индейское племя (мужская его часть) выстроилось большим полукругом. В центр вышел мужчина в меховой накидке, к нему подбежали двое, приняли накидку и на полусогнутых унесли прочь. Затем в центр арены вышел полковник.

Грымжейко посмотрел на вождя, закрываясь рукой от слепящего солнца: сплошные мышцы, ни грамма жира, прям Брюс Ли какой-то… «Не, так не пойдёт», – решил полковник и стал боком смещаться вправо, чтобы солнце не светило ему прямо в глаза. Вождь усмехнулся, он понял маневр полковника, но великодушно позволил ему занять равное с собой положение относительно солнца. Никаких сигналов к началу боя не подали и не собирались, видимо. Полковник встал в боксерскую стойку и пошел на вождя. Грымжейко занимался боксом еще когда учился в школе, потом продолжил заниматься в военном училище, но никаких особых регалий не заслужил. Выше кандидата в мастера не поднялся. А потом и вовсе перестал боксировать. В рукопашном бою он тоже мастером не был – нормативы сдал, и то хорошо. И много лет ему даже просто подраться не приходилось. Грымжейко было 42 года, в физической форме он был нормальной… Для полковника войск не специального назначения. А его соперник был молодым человеком лет двадцати пяти-семи и, судя по всему, последние лет десять он только и занимался, что сражался с соседними племенами, а может, и со своими соплеменниками – за место под солнцем, за должность вождя племени. Но у полковника было-таки одно преимущество, как он полагал: он был явно умнее и расчетливей своего противника, и навыки рукопашного боя и бокса XX века должны были всё-таки давать ему фору. А иначе зачем нахрен вся эта история и цивилизация, – так думал полковник.

Вождь понял, что полковник атакует, и вдруг преобразился – то стоял такой важный и напыщенный, а то вдруг запрыгал по песку, как обезьяна – подпрыгивал, перемещался боком, вертел головой… В общем, клоун в цирке. И вдруг он прошелся колесом перед полковником и кинулся в атаку – в три прыжка, раскачиваясь, он приблизился и снова прыгнул вбок. Приземлился на руки, а ногами нанес серию ударов – в корпус и в голову полковнику. Ударов было аж четыре с минимальными – в доли секунды – промежутками. Полковник успел сконцентрироваться и принял удары на предплечья. Три удара. Четвертый он пропустил – пяткой в лоб. Удар был мощным и точным, не скользящим. Шея выдержала, но перед глазами всё поплыло, полковник оступился и упал на песок. Это был нокдаун, не нокаут. Но если бы вождь бросился на добивание, полковнику пришлось бы туго. Однако молодой человек издал победный клич и снова прошелся колесом по пляжу.

«Охренеть, – подумал полковник, поднимаясь. – Это что, сраная капоэйра? Она ж вроде из Африки… Ну да хрен с ней», – он поднял руки и снова пошел на вождя.

Вождь несколько опешил – не ожидал, что его противник так быстро поднимется. Он снова стал раскачиваться и бочком подбираться к полковнику, готовясь к своей хитрожопой атаке с кувырками. Но в этот раз полковник не стал ждать окончания танца вождя. Он пошел вперед, быстро сократил дистанцию и пробил двоечку. Вождь успел убрать голову из-под обеих ударов, но полковник не остановился, он шел и молотил руками, впрочем, не акцентируя удары, чтобы не провалиться. Вождь отбивался, уворачивался, и вдруг отпрыгнул в сторону с кувырком и опять поднялся, раскачиваясь и разминаясь.