Портрет на камне

Он поймал любимую радиоволну и выкрутил звук почти до максимума, горланя "Группу крови" "Кино".

Никита с удовольствием подпевал Виктору Цою и Андрею. Это помогало снять нервное напряжение.

Гравировщик исполнил несколько песен, показал средний палец водителю маршрутки, настырно лезущей вперед "Ауди", и принялся травить старые анекдоты, чем окончательно допек Петровича.

– Кури! – рявкнул он, сердито сжимая руль.

– Не хочу! – язвительным тоном выдал художник.

– Кури, тебе говорят!

– Ну, если ты настаиваешь… – Андрей быстро сунул в рот сигарету и смолк.

За окном промелькнул мост через железнодорожные пути, затем показались обшарпанные хрущевские пятиэтажки, пустырь, какие-то коттеджи, и наконец машина выехала на большую поляну.

Впереди раскинулась красивая лесопарковая зона.

Разглядывая золотистый свет в макушках сосен, Андрей не сразу заметил высокое недостроенное здание слева от дороги. Серая бетонная конструкция с темными провалами вместо окон и дверей, исчерченная граффити и похабными надписями, выглядела жалкой и уродливой.

Выйдя из машины, Никита полной грудью вдохнул свежий воздух.

– Во что ты меня втравил? – улыбаясь, поинтересовался гравер.

– Сейчас увидишь. Мы почти на месте.

Школьник уверенно направился к "заброшке". Андрей последовал за ним, ловко карабкаясь по бетонным блокам и полуразвалившимся лестницам.

Внутри здания царила полутьма и прохлада, по широким коридорам гуляло эхо. Стараясь не споткнуться на обломках кирпичей, художник прошел по всему шестому этажу следом за юным провожатым. В торце дома оказалась просторная комната с тремя большими окнами.

Никита сел на подоконник, не зная, куда деть руки от волнения:

– Как тебе?

Андрей выглянул наружу. До самого горизонта простирался летний лес во всем его дивном великолепии.

– Шикарный вид… – сказал гравер и с выражением процитировал Бунина:

Чем жарче день, тем сладостней в бору

Дышать сухим смолистым ароматом…

– Я не о том… – смутился Никита. – Вот… на стенах посмотри.

Художник бегло глянул на многочисленные цветные каракули. По выражению его лица подросток догадался, что представленные образцы стрит-арта Андрея не впечатлили.

– Совсем плохо?

– По правде говоря – да. Я так понял, это были твои муки творчества?

Никита покраснел:

– Мне очень нужна объективная критика…

Художник подошел к серой надписи "Ты чего пялишься?", сделанной под картинкой с гадящей в лоток черной кошкой, которая как бы повернула голову к зрителю.

– Хорошо, начну с букв. Ты пытался дать объем и глубину, но очевидно торопился и работал по наитию. Есть разные приемы перевода двумерного изображения в трехмерное, а здесь нарушены даже элементарные пропорции. Создание шрифтов – трудоемкий процесс. Обычно я рисую буквы на бумаге, потом сканирую и дошлифовываю в "Фотошопе". Чертить вот так, наспех, из головы – это лень и дилетантство. Согласен?

– Да. Стиль Дайма считается одним из самых сложных, зато эффектный. Хотелось попробовать свои силы…

– Ты их явно не рассчитал. Кошку прокрашивал через трафарет и безобразно переломил контур шеи. Кажется, что кто-то свернул ей башку за несанкционированное испражнение мимо лотка.

Молодой райтер не смог сдержать улыбку, потому что теперь, под другим углом, видел все те ошибки, на которые указывал гравер.

– Ахроматическое цветовое сочетание становится интересным и выразительным не только благодаря силуэту, но и тщательной компановке линий, точек, пятен, работе с тенью. Где это все? Ты не говоришь со мной через свое творчество, тогда какой в нем интерес?

– Самовыражение, – замявшись, ответил Никита. – Уход от обыденной жизни в искусство.

– Далеко ушел? – беззлобно подначил Андрей.

– Делаю первые шаги…

– И очевидно, что не в том направлении. Баловство, а не искусство.

– Понимаешь… Со мной учится одна девчонка. У нее скоро день рождения, и я сказал пацанам, что подарю ей клевое граффити – портрет на стене дома…

– Мощно, – улыбнулся художник. – В планах примитивизм или абстракция?

– Сейчас покажу, – Никита поднял с пола кусок фанеры и развернул изображением вверх. – Знаю, лицо совсем не айс… Подскажи, как исправить.

– Переполировать, взять качественный исходник и рубить по-новой, – отшутился Андрей. – Я всегда так поступаю, если на камне выходит лажа.

Школьник нервно стиснул лямку рюкзака:

– Ты говорил, что расписал сундук для священника. А сколько возьмешь за такую работу? В смысле, за граффити-портрет…

– С чего ты решил, что я вообще за нее возьмусь?

– Ну, тебе же нужны деньги…

– Тут вопрос не в деньгах, а в принципах, – твердо пояснил художник. – Мужчина должен держать слово. Сказал – нарисуешь, пойди и сделай. Сам, своими руками.

– А если они растут из задницы?! – огорченно выкрикнул Никита. – Что тогда? Тупо обдрочить стену?!

– Научиться. Это совсем не сложно. Главное – желание и терпение.

Школьник понуро опустил голову:

– Хорошая краска стоит дорого, а я – почти на мели. К тому же, мне толком негде практиковаться – каждый день сюда не намотаешься. От дома две пересадки и пешком почти двадцать минут топать. Я хочу научиться, но у кого? Местные сами рисуют от силы год, и вся их оценка – "норм" или "вроде, норм".

– Дай мне минуту подумать, – Андрей распечатал новую пачку сигарет и, закурив, отвернулся к окну.

Он делал глубокие затяжки, медленно выдыхая дым. Швырнув на улицу непогашенный окурок, гравер жестом подозвал Никиту.

– Художник должен слушать свой внутренний голос, смотреть на мир не свысока, а изнутри, мысленным взором проникать в глубинную суть вещей. Каждая картина – частичка твоей души. Взгляни, как играет свет между сосновых веток. В природе все гармонично, она дает людям ответы на многие вопросы, но в повседневной жизни мы спешим и не замечаем ее удивительной красоты. Этот миг никогда больше не повторится. Уже через минуту свет ляжет совсем по-другому. Чтобы сохранить его на картине, тонко передав настроение, требуются часы и годы вдумчивых наблюдений. Абсолютно неважно, в какой технике ты работаешь. Можно потратить долгие месяцы, накладывая один слой краски на другой, так и не получив желаемого результата, а можно начертить две линии и выплеснуть себя без остатка, – Андрей поднял кусок кирпича и экспрессивным движением царапнул им по стене. – Это танцующая пара. Он бережно держит партнершу, любуясь ее изяществом и грацией…

Никита перестал дышать. Школьник с восторгом глядел на две линии, безо всяких подсказок понимая, какая обозначает мужчину с горделиво выпрямленной спиной, а какая – кокетливо изогнувшую ножку женщину, расслабленно откинувшуюся на руку партнера.

– Перед гравировкой портрета я всегда стараюсь понять человека на фото, угадать его, – продолжил художник. – Новички не заморачиваются, едва получив заказ, сразу хватаются за копирку. Это неправильно и потом выливается в большой процент отказов от готовых камней. Многие клиенты просто не узнают своих умерших родственников. Говорят, лицо похоже, но человек – другой. Не нужно пытаться бездумно срисовать то, что создала природа. С закрытым сердцем не войти в ее храм. Чистый взгляд художника открывается через любовь к миру и людям, через уважение и сострадание. Когда почувствуешь внутри свет и необыкновенную легкость, это будет первый шаг к настоящему искусству.