Поручик Ржевский или Любовь по гусарски

– Где же этот придурок с дулей?

Ржевский остановил проходившую мимо барышню.

– Позвольте вопрос, сударыня. Вы, случаем, не видели полицейского в компании с невысоким господином...

– Который дразнится?
– перебив его, засмеялась она.
– Вон туда они пошли.
– Она показала рукой.

– Сударыня, я вечный ваш должник, - пылко произнес поручик, перехватив на лету ее руку и прижав ее к губам.
– Когда и где я смогу вернуть вам долг?

Она с охотой назвала адрес.

Ржевский щелкнул каблуками, приложив два пальца к киверу. Барышня в восторге зарумянилась, готовая повиснуть у него на шее. Но он уже со всех ног бросился в указанном направлении.

Поручик догнал жандарма с тайным советником у ювелирной лавки. Акакий Филиппыч шел, выписывая ногами кренделя. Завидев идущих навстречу прохожих, он начинал отчаянно упираться и добившись тем самым внимания к своей персоне, с упоением показывал им дулю. Когда в ответ на это хамство жандарм пихал его кулаком в бок, он издавал гортанный звук, похожий на лошадиное ржание. И не обижался.

Увидев поручика, Акакий Филиппыч с готовностью продемонстрировал ему дулю, получил от жандарма удар по ребрам и радостно заржал.

– Эй, любезный, - обратился Ржевский к полицейскому.
– Нельзя ли отпустить этого господина?

Жандарм, хмуро поглядывая то на Ржевского, то на Акакия Филиппыча, принялся чесать подбородок.

– Мозоль натрешь, любезный, - по-свойски заметил поручик.
– Отпусти его. Я его знаю. Он дурачок.

– Э-э, нет, - возмутился Акакий Филиппыч, с бессмысленным видом погрозив Ржевскому пальцем.
– Я тур-пыр-дур не пур-дыр...

Эта белиберда как ни странно произвела на жандарма большое впечатление.

– Может, и в самом деле, тронутый, - проговорил он, испытывая легкое замешательство, какое обычно посещает здравомыслящих людей, оказавшихся рядом с бормочущим идиотом.
– А ну их! Еще укусят, - махнул он рукой.
– Забирайте!

Схватив Акакия Филиппыча за рукав, поручик потащил его за собой.

Действительный тайный советник раскололся не сразу. Минут двадцать, сидя с ним на скамейке в парке, Ржевский безуспешно пытался добиться от него хоть каких-нибудь вразумительных объяснений. На все вопросы Акакий Филиппыч молча показывал дулю. Он уже не смеялся и не плакал. Он смотрел на поручика невинным взглядом, словно вопрошая: "Ах, что и за что вы это со мной сделали?"

– Да пойми ты, дурень, ошибка вышла, - отвечал Ржевский на его немой вопрос.
– Кто ж знал, что ты ко мне по делу.

Наконец, Ржевский не выдержал и, схватив Акакия Филиппыча за грудки, затряс изо всех сил.

– Признавайтесь, любезный, хватит валять дурака. Я все знаю. Вы от ее величества? Она просила вас со мной встретиться?

Тайный советник хотел было по привычке сложить Ржевскому кукиш, но, испугавшись, что его снова начнут бить, передумал.

– Да, - печально вздохнул он.
– Я от ее величества. От Лизки, сушеной крыски.

– Одна-а-ко, у вас тут, в Питере, вы себе позволяете...
– с уважением протянул Ржевский.

– Позволяем, п-позволяем, - зло забормотал Акакий Филиппович и вдруг, непристойно жестикулируя, сорвался на крик: - Да я ее... вот так!.. вот так!.. вот так!

– Ого, - подивился поручик.
– Неужто и в самом деле?

Но Акакий Филиппыч не слушал, продолжая яростно щелкать пальцами, и приговаривал:

– Вот так! Вот так! Вот так!

– И как?

– А так! И вот так! И этак!

Когда он выдохся, Ржевский спокойно осведомился:

– Ну-с, кончил?

– Ко-ко-ко...

– Устал, небось?

– У-у-у...

– Да, дядя, годы уже не те.

– Ммм...

– Хватит мычать, как курица! Лучше скажи спасибо, что я тебя у полиции отобрал. С такой крамолой ты бы далеко пошел. До самой Сибири.

Акакий Филиппыч раззявил в страдальческой гримасе рот. По щекам его поползли слезы.

Поручик потрепал его по макушке.

– Ну, ну, ничего. Размечтались, с кем не бывает. Что вам царица? Найдете себе какую-нибудь прачку, - будет и на вашей улице праздник.

От этих утешений натужные всхлипы Акакия Филиппыча переросли в раскатистые рыдания.

Глава 8

Дворцовые интриги

Император Александр стоял под портретом Елизаветы Алексеевны. Держа в руке зеркало, он попеременно смотрел то на свое отражение, то на портрет.

– Похож или не похож?
– бормотал он, в задумчивости пожевывая верхнюю губу.

Акакий Филиппыч стоял чуть поодаль и, прислушиваясь к бормотанию царя, украдкой судорожно крестился: "Батюшка, самодержец ты наш, господи, чокнулся ведь. Горе-то какое".

– Что скажете, mon cher, похож я на Лизу или нет?
– обратился к нему Александр.

Тайного советника затрясло. "Что сказать, господи? что ответить?
– лихорадочно обдумывал он.
– Скажу правду - государь обидится, побьет; совру - так закричит: "За бабу меня держишь?!" И опять же кулаком по морде".

Александр развернулся к нему лицом.

– Похож?

"Все равно битому бить!
– подумал Акакий Филиппыч.
– Скажу, как государь сам подсказывает".

– Похожи, ваш-ваше величество.

– Филиппыч, да вы, мой милый, спятили?
– мягко обронил император.

"Что сказать, господи, что ответить?
– пуще прежнего побелел тайный советник.
– Скажу "нет" - сочтут за хамство; скажу "да" - со службы попрут".

– Ну что же вы?
– настаивал Александр, улыбаясь самой ласковой улыбкой, на какую был способен.
– После знакомства с Ржевским вы что-то сильно изменились. И не в лучшую сторону.

Акакий Филиппыч прекрасно знал, что означала эта улыбка. Он зажмурился. И был несказанно рад, получив от царя всего одну затрещину.

Когда он осмелился открыть глаза, Александр уже сидел на своем царском троне, расчесывая волосы золотым гребнем, в котором не доставало трех зубцов. "Казнокрады", - думал царь. Эта мысль всегда приходила ему в голову, когда он брался за этот гребень. Он нарочно не заменял его на новый, чтобы постоянно иметь при себе лишнее подтверждение того, что в государстве российском воруют. И даже у самого государя.