Поручик Ржевский или Любовь по гусарски

А о женщинах Ржевский не забывал ни на секунду. В четырех дамах карточной колоды он непременно узнавал кого-нибудь из героинь своих бесчисленных романов.

Сегодня дама бубен мнилась ему угловатой Татьяною, с коей он переспал накануне дуэли с Зайцевым. В червонной даме явственно угадывалась любвеобильная Камилла, с которой он познакомился в опере. Дама треф обозначала капризную Сонечку из уездного города N. И наконец, пиковая дама изрядно смахивала на сумасбродную Екатерину из Санкт-Петербурга.

В этот морозный вечер в гостях у отставного майора Котлярского собралось шумное общество картежников. Играли до утра.

За пять часов Ржевский спустил почти все деньги из своего отпускного жалования. Но понтировать не бросил. Он сидел хмурый, пьяный, покручивал усы и поминутно чертыхался. Ставки делал только на фигуры и большей частью - на дам.

Но карточные дамы его сегодня не любили. Ржевский сердился на них и в пьяном угаре давал себе слово не встречаться никогда более с той женщиной, которую олицетворяла собой проигранная карта.

– Эх, фигура дура!
– в сердцах воскликнул поручик. Разодрав в клочья очередную злополучную карту, он бросил клочки под стол и растер их сапогом.
– Опять талия ни к черту.

– На счет талии дамы треф судить не берусь, - с добродушной улыбкой заметил граф Долбухин.
– На картинке ниже бюста не видно.

– Ну, ежели, граф, вам пришла охота каламбурить... Поверьте моему опыту, когда у бабы лицо пухлое, то и талия у нее должна быть как у бочки.

– Позвольте с вами не согласиться, дорогой друг, - вступил в разговор майор Котлярский.
– Возьмем, к примеру, мою тетку: ее одна щека, как мои два кулака, того гляди фасьяль лопнет. А талия у ней - с булавку! И вот, что интересно, у дочери ее, то есть у моей кузины, всё наоборот - щеки впалые, а за пузом никакой талии впомине не видать.

– Еще неизвестно, какая талия лучше, - заговорил Денис Давыдов.
– Я сужу так: на балу хогоша та дама, что пги тонкой талии, а в постели, пагдон, куда лучше пышка. Оно и мягче, и теплее. Скажи, Гжевский!

Поручик, с кислым видом внимавший их рассуждениям, махнул рукой:

– Талия, щеки, пузо - какая, право, чушь, господа! По мне, женщины делятся на три категории: на дам, на не дам и на дам, но не вам.

Мужчины грохнули со смеху.

– Ай, бгаво, Гжевский, потешил!
– в восторге восклицал Давыдов, ударяя себя ладонями по коленям.

Только один человек из всей компании не смеялся. Это был корнет Васильков. Ему сегодня не везло пуще всех. Из оставшихся у него на руках десяти рублей он, стыдясь самого себя и краснея, как девица, ставил по рублю. Он был готов играть в долг, но ему не верили. Затянувшийся разговор о женщинах действовал ему на нервы.

– Афанасий Сергеич, вы будете метать?
– нетерпеливо выкрикнул корнет своим тоненьким голоском.

– Буду, дорогой мой, - спохватился майор.
– За дело, господа, с богом, - и он распечатал свежую колоду.

"Ну, стерва, ежели подведешь", - подумал Ржевский, поставив на червонную даму.

Майор Котлярский стал метать.

Очередная талия отняла у поручика последние деньги. Не помогла ему ни дама черв, ни бубновый туз. Поручик в остервенении рвал карты зубами и, запихивая их в пустую бутыль, приговаривал:

– В темницу, в темницу вас, сволочей.

– Полно, бгатец, - веселился Давыдов, распихивая по карманам выигранные деньги.
– В любви повезет.

– Да что любовь! В любви мне и так всегда перепадало.

Корнет Васильков, спустивший свой последний рубль, положил голову на стол, как на плаху, и зашелся от рыданий.

– Вот уж напрасно, дорогой мой, - сказал майор Котлярский, погладив его по плечу.
– Велика беда! В другой раз отыграетесь.

– Нет, я застрелюсь, - ревел корнет, не подымая головы.
– Мне ни в картах не везет, ни в женщинах.

– Ну, в картах это дело наживное, еще научитесь. А что до женщин... Хотите, я горничной моей, Глашке, за вас словечко замолвлю? Она вам не светская дама - ломаться не будет. Хотите, дружочек?

– Хочу-у, - всхлипнул Васильков.

– Ну вот и ладненько. Сейчас только еще шампанского примем, и я вас, голубчик, устрою.

Майор заказал лакеям вина и закуски.

– А для меня у вас горничной не найдется?
– спросил Ржевский, вытирая усы после пропущенной стопки водки.

– Да ради бога, дорогой мой. Желание гостя для меня закон. Эй, Прошка!
– крикнул Котлярский лакею.
– Позови Аглаю.

– Дык, спит она, барин.

– Разбуди, от нее не убудет. Скажи, дело к ней есть срочное, радостное.

Через пять минут в комнату вошла лохматая седая старуха в длинной ночной рубахе.

– Вот и вам горничная, поручик, - еле сдерживая смех, заявил майор.
– Прошу любить и жаловать.

– Э-э, нет, - скривился Ржевский.
– Увольте-с. Я еще не настолько пьян.

Все весело заржали.

– Чё звали-то, батюшка?
– спросила старуха, щуря на хозяина подслеповатые глаза.
– Прошка сказал, обрадовать меня хотели.
– Она облизнулась.
– Уж рюмочку-то налейте, старой, коли разбудили.

Со смехом вручив старухе недопитую бутылку, майор прогнал ее из гостиной.

– Кстати, о старухах, - задумчиво обронил граф Долбухин.
– Представьте, господа, моя бабка, графиня Аделаида Петровна, на картах сделала себе целое состояние.

Присутствующие недоверчиво переглянулись. Но в их глазах все же появился определенный интерес. Устав от картежной баталии, они были сейчас готовы выслушать любую историю.

И граф Долбухин начал рассказывать, не спеша попивая из горлышка шампанское:

– Отец мой, Меркурий Петрович, однажды в юности крепко проигрался в карты некоему князю Г. А надобно заметить, что мое семейство в ту пору было в долгах как в шелках. Вернувшись под вечер домой, отец во всем признался моей бабке, заявив в отчаянии, что не видит иного выхода, как свести счеты с жизнью. Но та, конечно, его отговорила и на следующий день отправилась к князю.

Князь Г. несказанно обрадовался ее визиту, поскольку был в нее давно и безнадежно влюблен. Когда моя бабка упомянула о долге сына, князь засмеялся и ответил, что простит всё за одну проведенную с ней ночь.