Послание Геркулеса

–  Именно ради него мы здесь находимся.
– Гарри закипел.
– И кстати, если вы еще раз тыкнете пальцем мне в лицо, он вам же достанется на обед.

Шенкен посмотрел, понял, что Гарри говорит всерьез, и попятился. Впервые во взрослой жизни Гарри кому-то угрожал физической расправой. И после такой бойни это было ему приятно.

–  Почему началась стрельба?
– требовательно спросил он. Шенкен все еще глядел сердито, но решил, наверное, что

нет смысла углублять конфликт.

–  Один из охранников преподобного - коп, свободный сегодня от службы, - выстрелил первым. Нам он сказал, что это был предупредительный выстрел. Можете в такое поверить? В такой теснотище!

– Шенкен глубоко вздохнул, будто дивясь глубинам человеческой глупости.
– Размахивать оружием в толпе, псих ненормальный! Источник остальных выстрелов мы пока не знаем, но, кажется, ни в кого не попало.

–  А что с Фрименом?

–  Его мы вытащили в первую очередь. Он сейчас в медпункте. Малость хромает.

Шенкен злобно улыбнулся.

Земля была усыпана мусором: пивные бутылки, плакаты, палки, бумага, даже несколько предметов одежды. Несколько рабочих центра в синих комбинезонах уже начали убирать. На стоянке осталось дюжины две машин, некоторые были побиты, другие вымазаны краской. Какая-то молодая женщина стала записывать номера, чтобы можно было начать искать владельцев - в больнице или в кутузке.

Гарри извинился и поехал в медпункт, где нашел Фримена, сидящего на пластиковой кушетке. Правая рука у него была на перевязи, челюсть и переносица заклеены пластырем.

–  Как себя чувствуете?
– спросил Гарри. У проповедника был ошалелый вид.

–  Как дурак, - ответил он, не сразу сфокусировав взгляд на гостя.
– Это не вы предлагали мне войти через боковую дверь?

–  Было дело, - кивнул Гарри.

–  Надо было послушаться.
– Он протянул руку.
– Я преподобный Фримен.

–  Я знаю.

Гарри сделал вид, что не видит протянутой руки.

–  Да, конечно. Наверняка знаете.

–  Моя фамилия Кармайкл. Я здесь работаю. Сейчас я хотел проверить, все ли с вами в порядке. И поинтересоваться, зачем вы это сделали.

–  Что сделал? Вот сукин сын!

–  Затеяли беспорядки, - прохрипел Гарри. Фримен кивнул.

–  Да, наверное, это я. Мне очень жаль. Я приехал помочь. И не понимаю, как это случилось. То есть там же было не очень много людей, кроме моих. Но я знаю, почему они не хотели слушать мои слова. Потому что очень трудно смотреть в глаза правде.

–  Правды хотите, преподобный Фримен? Так вот вам правда: на улице холодно, а вы задерживали очередь.

Президент смотрел сурово. В свете настольной лампы черты его лица казались высеченными из кремня.

–  Гарри, мне было прискорбно слышать о сегодняшней беде. Кто бы мог подумать?

Они были одни в Овальном кабинете.

–  Я пока точно не знаю, как все произошло, - сказал Гарри.
– Но Фримен порядка не прибавил.

–  Так мне говорили. Почему вы дали ему возможность выступать?
– В голосе президента звучала усталая горечь.
– Уж Шенкен должен был понимать.

Гарри был удивлен, что президент знает Шенкена. Харли пристально посмотрел на Гарри и явно остался неудовлетворен.

–  Ладно, это не ваша вина. Вы знаете, что есть один смертельный случай?

Гарри знал. Только не знал, не тот ли это ребенок, которого уносили у него на глазах.

–  Третьеклассник из Мейкона.
– Харли взял со стола пачку сигарет, предложил Гарри и закурил сам. Никогда раньше Гарри не видел, чтобы Харли курил.

– Судя по видеозаписям, нам повезло, что погибший только один. Хотя очень жаль, что это ребенок. Я так понял, что Фримен хочет провести завтра поминальное богослужение. Я бы его попросил этого не делать, если бы думал, что он хоть сколько-нибудь прислушается.

–  Зачем он это делает?
– спросил Гарри.
– Он ведь уже признал свою виновность.

–  Как же. Перед кем?

–  Передо мной.

–  Я так понимаю, не на публике?

–  Нет. В медпункте.

–  Это не много дает.
– Харли хмуро поглядел на сигарету, затянулся, выпустил облако дыма и затушил сигарету в пепельнице.
– Эта чертова штука убьет, меня когда-нибудь. Не люблю быть циником, но этот паразит только потому устраивает богослужение, что знает наверняка: его покажут по телевизору, а он любит мелькать. Использует каждое появление для проклятия безбожным элементам, кто бы они ни были. Но дураками будем выглядеть мы.
– Президент прижал пальцы к вискам.
– Надеюсь только, что вы принесли что-то, стоящее той цены, которую мы платим.

Гарри сидел под портретом Теодора Рузвельта. Тедди расположился в кресле подле камина, в задумчивом настроении. Возглавляя наступление, на сафари, на охоте на бизона Тедди всегда казался Гарри самым неприятным из президентов. В отличие, например, от Джефферсона или Мак-Кинли, принадлежащих далекой эпохе, этот кавалерист-доброволец был олицетворением романтического века, которого никогда и не было. А кто сегодня представляет реальность? Джон У. Харли или Эд Гамбини?

–  Мистер президент, Пит Уиллер думает, что нашел способ извлечения энергии из магнитного поля Земли.

–  Вот как?
– Выражение лица Харли не изменилось, но в глазах сверкнул интерес.
– И сколько энергии?
– - Он наклонился вперед.
– И насколько сложен процесс?

–  Пит считает, что в свое время эта энергия удовлетворит мировую потребность. Источник чертовски близок к неисчерпаемому. Практических деталей у нас пока нет. Они потребуют определенного времени, но Пит утверждает, что механизм не будет сложным.

–  Господи!
– Харли просиял.
– Гарри, если это правда, если это правда… - Он уставился в даль.
– Когда я получу что-то на бумаге?

–  К концу недели.

–  Давайте завтра. К середине дня. Дайте, что у вас есть, пусть это даже будет записано на обороте конверта. Меня не интересует теория. Я только хочу знать, какую можно получать мощность и сколько надо будет ресурсов, чтобы запустить систему. Гарри, вы меня поняли?

–  Мистер президент, я не уверен, что мы сумеем так быстро собрать данные.

–  Сумеете, сумеете.

–  Но мне кажется…

Президент встал и посмотрел на часы. Гарри понял намек и тоже встал.

–  У вас челюсть распухла. Это во время беспорядков, или к вам слишком пристают дамы?
– Он заулыбался, придя в радостное настроение.
– Поберегите себя, вы мне нужны. Эд и его команда - это хорошие люди, но у них нет чувства ответственности. Разве что перед собой. Я их понимаю - они живут в мире, где люди разумны и нет других врагов, кроме невежества. Мне нужно ваше здравое суждение, Гарри.

Харли подтвердил свои слова кивком, который яснее слов сказал Гарри, что теперь он входит в президентскую команду.