После Куликовской битвы

Об игумене Спасо-Андроникова монастыря Исакии, в отличие от Тохтамыша, не известно ровным счетом ничего, кроме имени, занесенного в поздний монастырский синодик. Во всех такого рода синодичных записях порядок перечисления имен настоятелей, как правило, соответствует порядку поставления их в игумены, и в Спасском синодике имя Исакия стоит всего лишь пятым по счету [918] . При этом известно, что основатель обители и ее первый настоятель, преп. Андроник скончался либо в 1395 г. [919] , либо между 1374 и 1404 гг. [920] , а наследовавший ему на игуменстве преп. Савва почил между 1410 и 1420 гг. [921] , и после него, но до Исакия в монастыре должны были игуменствовать еще двое настоятелей.

918

Григорий, архим. Список настоятелей Московского Спасо-Андрониева монастыря и судьбы их. М., 1895. С. 3 («преподобного отца и игумена Андроника, и игуменов Саввы, Александра, Ефрема, Исакия»).

919

Григорий, архим. Список настоятелей Московского Спасо-Андрониева монастыря и судьбы их. М., 1895. С.7.

920

Сергий, архим. Историческое описание Московского Спасо-Андроникова монастыря. М., 1865. Прил. 1. С. 1–6.

921

Сергий, архим. Историческое описание Московского Спасо-Андроникова монастыря. М., 1865. Прил. 1. С. 7; Григорий, архим. Список настоятелей Московского Спасо-Андрониева монастыря и судьбы их. С. 7.

Кроме того, ровно в тот год, которым А. Л. Лифшиц датирует Троицкий Стихирарь, 1403 г., в стенах Спасо-Андроникова монастыря инок Онфим изготовил пергаменный список одной из старейших датированных русских рукописей, знаменитого Изборника 1073 г. (ныне ГИМ. Отдел рукописей. Синодальное собрание. № 275), отметив, что рукопись переписана «при державе великаго князя Василья Дмитреевича… при игуменьстве Савине» [922] .

Таким образом, попытку датировать Троицкий Стихирарь 1403-м годом через имена Тохтамыша и Искаия вряд ли можно считать удачной. Но, кроме хронологических несовпадений, существует и чисто археографический вопрос, связанный с прозвищем упомянутого в записи Исакия, «Андрониковъ».

922

Щепкина М. В., Протасьева Т. Н., Костюхина Л. М., Голышенко В. С. Описание пергаменных рукописей Государственного Исторического музея. Ч. 1. Русские рукописи // АЕ за 1964 г. М., 1965. С. 201.

Как неоднократно отмечалось исследователями, сохранность записей в Троицком Стихираре оставляет желать лучшего. Первый публикатор записи о событиях 21 сентября, И. И. Срезневский, например, читал прозвище Исакия не «Андрониковъ», а «Андреиковъ» [923] . Коррективу в это чтение внес, причем весьма осторожно и с оговорками, Е. Е. Голубинский [924] , но предложенное им чтение почему-то было впоследствии принято безоговорочно [925] . Однако тот же Е. Е. Голубинский весьма решительно настаивал, например, на том, что слово «келарь» в записи от 21 сентября читается И. И. Срезневским «произвольно и ошибочно: слово полуслиняло и остатки его вовсе не позволяют предполагать слово «келарь» [926] . Однако именно такое чтение, «келарь», принято ныне всеми исследователями Троицкого Стихираря [927] . Так что вопрос о прозвище Исакия, «Андреиковъ» или «Андрониковъ», очевидно остается открытым и в данном случае вряд ли может быть аргументом в дискуссии о датировке Троицкого Стихираря, тем более, что на Маковце времени игуменства преп. Сергия известен инок по имени Исакий. Один из ближайших учеников игумена, принявший обет молчания (отсюда монастырское прозвище Исакия, Молчальник), переписчик рукописей [928] , этот Исакий скончался в 1387 г. [929]

923

Срезневский И. И. Древние памятники русского письма и языка Х-XIV вв. Стб. 240.

924

Голубинский Е. Е. Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Троицкая лавра. Жизнеописание преп. Сергия и путеводитель по лавре. М., 1909. С. 91 («чтение «Андрейков» сомнительно, вероятнее «Андроников»).

925

Вздорное Г. И. Искусство книги Древней Руси. № 70; Столярова Л. В. Свод записей писцов… С. 336.

926

Голубинский Е. Е. Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Троицкая лавра. Жизнеописание преп. Сергия и путеводитель по лавре. С. 91. Прим. 2.

927

Вздорное Г. И. Искусство книги Древней Руси. № 70; Столярова Л. В. Свод записей писцов… С. 336.

928

Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 1. Житие Сергия Радонежского. С. 102, 219.

929

ПСРЛ. Т. 15. Стб. 153–154.

В записи о событиях 21 сентября об Исакии сказано, что он «приехал к намъ», что, возможно, следует понимать как указание на возвращение приехавшего к монастырской братии, которой он принадлежал. Совершенно не настаивая на том, что таинственный «Исакии» – именно Исакий Молчальник, коль скоро он никак не мог быть Исакием Андрониковым, заметим, что «Андреиковъ» можно рассматривать как патроним инока, может быть, служивший для отличия от другого Исакия – насельника Троицы, того же, например, вышеупомянутого Исакия Молчальника.

При этом в записи от 21 сентября, как помним, есть еще одно имя приехавшего в этот день в Троицу, «Симоновский», которого А. Л. Лифшиц справедливо счел игуменом подмосковного Симонова монастыря [930] , не попытавшись, в то же время, уточнить, о ком может идти речь. Почему запись в Троицком Стихираре ограничивается только прозвищем приехавшего, «Симоновский», назвав в то же время и имя, и прозвище Исакия, А. Л. Лифшиц не объяснил. Между тем, именно «Симоновский» заслуживает самого пристального внимания.

930

Лифшиц А. Л. О датировке Стихираря из библиотеки Троице-Сергиевой лавры. С. 98.

Вообще автор неточен в своем утверждении, что запись на л. 40 ранее не привлекала исследователей, которые «не задаются, например, вопросом, зачем это келарь Троицкого монастыря поехал в, несомненно, враждебную в 1380 г. Рязань» [931] . Привлекала, и неоднократно, другое дело, что ее источниковедческий потенциал оценивался неоднозначно, а содержание толковалось по-разному.

Первый публикатор записи, И. И. Срезневский, как помним, относивший и рукопись, и описанные события к 1380 г., находил рассказ о том, что происходило в Троицком монастыре в пятницу 21 сентября «не нелюбопытным в историческом отношении», полагая, что содержание записи «дает некоторые показания о том, что делалось и что ожидалось в Троице – Сергиевой лавре (так у автора. – А. Л.)», но одновременно констатируя, что в записи «к сожалению, нет ничего относящегося к Куликовской битве и ее последствиям» [932] . Так же, не более чем свидетельство «об атмосфере, царившей (в Троицком монастыре. – А. Л.) непосредственно после Куликовской битвы», много позднее оценил эту запись Троицкого Стихираря и Б. М. Клосс [933] . Не дальше своих предшественников пошел и публикатор записей рукописи, к тому же оставивший без внимания некоторые ранее сделанные наблюдения исследователей Троицкого Стихираря. Л. В. Столярова в комментариях ограничилась констатацией того, что «Симоновский» – это неизвестный по имени инок Симонова монастыря, «Токтомышъ» – ордынский хан Тохтамыш, а в Рязань келарь, отвечавший в монастыре за хозяйство, ездил по хозяйственным делам. Относительно «Исакия Андроникова» Л. В. Столярова не высказалась вовсе, хотя и отметила, что И. И. Срезневский читал имя иначе, «Исакии Андреиковъ», никак собственное предпочтение в выборе прозвища между двумя версиями не объяснив [934] .

931

Лифшиц А. Л. О датировке Стихираря из библиотеки Троице-Сергиевой лавры. С. 98.

932

Срезневский И. И. Древние памятники русского письма и языка Х-XIV вв. Стб. 240–241.

933

Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 1. Житие Сергия Радонежского. С. 90; Дробленкова Н. Ф., Прохоров Г. М. Епифаний Премудрый. С. 212.

934

Столярова Л. В. Свод записей писцов… С. 337.

В то же время предпринимались попытки истолковать запись максимально конкретно, с расшифровкой указанных в записи имен и последовательности событий, имевших место в Троице 21 сентября 1380 г.

Пальма первенства здесь принадлежит Н. В. Шлякову [935] . Историк не согласился с оценкой содержания записи, данной И. И. Срезневским («думается, маститый филолог был не совсем прав»), предложив достаточно стройную реконструкцию событий, имевших место в Троицком монастыре. Автор предположил, что три из четырех перечисленных в записи событий, приезд в монастырь «Симоновского», отъезд в Рязань келаря и слух о грядущем военном походе «Летвы с агаряны» связаны между собой.

935

Шляков Н. В. Невыясненное известие из жизни преп. Сергия Радонежского // Прибавление к «Церковным ведомостям» за 1891 г. № 41. С. 1411–1413.

Во-первых, Н. В. Шляков определил, что «Симоновский» – это игумен подмосковного Симонова монастыря Федор, ученик и племянник преп. Сергия, один из многих троицких иноков, ставших настоятелями монастырей, «вследствие чего появились названия Спасский для преподобного Андроника, Высотский для преподобного Афанасия, Симоновский для преподобного Федора… Махрищский и Пермский для двух Стефанов». От себя добавим, что «Симоновский», судя по отсутствию имени собственного, для автора записи в Троицком Стихираре был, безусловно, лицом конкретным, более того, хорошо знакомым, и это мог быть только Федор Симоновский, практически выросший на Маковце и покинувший Троицкую обитель совсем недавно, не позднее 1377 г.; год спустя Федор уже игуменствовал «на Симонове», в монастыре, находившимся под особым покровительством великого князя [936] .

936

Кучкин В. А. Начало Симонова монастыря С. 118–119, 121.

Во-вторых, Н. В. Шляков истолковал глагол «приездил» как спешный и короткий визит [937] , и это должен был быть «не незаурядный приезд ученика и племянника к учителю и дяде», а значительное, не допускающее отлагательств дело. Послать Федора Симоновского в Троицу из Москвы по какому-то спешному делу мог, полагает автор, только кто-то из первых лиц великого княжества, и это был глава русской православной церкви, митрополит Киприан, поскольку 21 сентября 1380 г. великого князя Дмитрия Ивановича в Москве еще не было (московские полки в это время возвращались с Куликова поля).

937

Ср.: Сл. РЯ XI–XVII вв. Вып. 19. М., 1994. С. 147.

В-третьих, наконец, келарь, «лицо важное, но не самостоятельное», не мог поехать «на Резань» без благословения игумена и, следовательно, Федор Симоновский приезжал в Троицу для каких-то переговоров о миссии в Рязань к Сергию Радонежскому, от имени и по поручению которого келарь собственно только и мог отправиться «на Резань», надо думать, к великому князю Олегу Ивановичу.

В итоге И. В. Шляков предложил следующую реконструкцию последовательности событий и их объяснение. 21 сентября 1380 г., две недели спустя после победоносного сражения на Дону, до Москвы дошли слухи о намерении Ягайло напасть на Русь. В связи с этим митрополит Киприан, находившийся в этот момент в Москве, обратился к игумену Симонова монастыря Федору с просьбой уговорить дядю, преп. Сергия отправиться к Олегу Ивановичу с целью убедить его, союзника литовского князя, воспрепятствовать намерениям Ягайло, ради чего монастырский келарь и отправился в Великое княжество Рязанское.

Наблюдения И. В. Шлякова дополнил и развил И. С. Борисов. Автор, во-первых, определил имя келаря, посланного в Рязань, Илья, кончина которого отмечена записью в Рогожском летописце под 1384 г. [938] Во-вторых, И. С. Борисов попытался объяснить, почему к рязанскому князю отправился не сам игумен, а монастырский келарь: очевидно, миссия требовала поспешности, а преп. Сергий, по святоотеческому завету, совершал свои путешествия пешком, на что ушло бы много времени [939] .

938

«Того же лета…преставися рабъ Божии Илиа, келарь Сергиевъ игуменовъ, добрыи. послушливыи… бывъ послушливъ и до смерти» (ПСРЛ. Т.15. Стб. 149–150).

939

Борисов Н. С. Сергий Радонежский. С. 192.