После Нуля
Шрифт:
– Сзади гости! Много!
– крикнул Острый, шедший в арьергарде.
Человек двадцать пять- тридцать. Насколько я успел их рассмотреть, нас преследовали, то, что это было преследование, никто не сомневался, три группы людей, объединенные в одну. Большую часть из них, человек пятнадцать, составляли люди в военном вылинявшем камуфляже. Человек десять - люди в черном, по-любому друзья Лёхиных "белок". Ну и меньшая часть - мои "любимые " казаки!
– Бежим! Хули встали!
– заорал я.
Убежать мы не смогли. Я и Кривой сильно тормозили наше бегство. Я в принципе плохой бегун, а Кривой
– Не стоять! Бегом в подъезд!
– крикнул я им, уже напрочь сбивая дыхание.
– Выше, выше давай. На третий. Тут в окна залезут!
– Острый дернул за рукав Пяточка, который пытался забежать в квартиру первого этажа и подтолкнул его в направлении лестницы.
Мы с Юркой вбежали последними. Совсем не ожидая, что преследователи с ходу ворвутся в подъезд, мы и проебали момент, как эти двое схватили Юрку и попытались вытащить его на улицу. Причём один из солдат обхватил рукой его за горло и старался придушить, что у него и получалось, судя по тому, как побагровело лицо Кривого. Юрка же, не имея возможности сопротивляться и нормально дышать, беспомощно смотрел на меня.
Видя это, видя молящий о помощи взгляд Кривого, что-то изменилось во мне…
Однажды я был в зоопарке. Этот рык был слышен издалека. Рык льва. Он заставлял вибрировать всё моё тело, внушая при этом первобытный ужас. Именно тогда я понял, что в своих рассказах, пытались донести до читателей, чудом выжившие охотники, после неудачной охоты или случайной встречи со львом. Этот рык гипнотизировал, заставлял ноги окаменеть или же наоборот, бросить оружие и бежать без оглядки.
Что-то подобное вырвалось и из меня. Забыв про отдышку и глубоко вдохнув, я издал низкий, гортанный рык. Этот звук мгновенно наполнил собой весь подъезд, проник в каждое живое существо, слышащее его, и заставил бояться Его! Люди, волочившие Кривого, остановились. Пользуясь этим, моё тело прыгнуло к ним. Я схватил предплечье, душащее Юрку, и сдавил его, с непонятно откуда взявшейся силой. Мои пальцы сжимались всё сильнее, и я услышал звук - хруст. Хруст ломающихся костей от сжатия моих пальцев. Подъезд наполнился ещё одним звуком, звуком боли. Свободной рукой я смог дотянуться только до одежды второго солдата и рванул его на себя и чуть вверх. Солдат выпустил Юрку из своих рук и пролетев через меня, приземлился на площадку первого этажа.
Помог подняться Кривому, подошёл вплотную к корчащемуся на полу от боли солдату со сломанной рукой. Моя нога обрушилась ему на голову, так, словно я хочу раздавить не успевшего убежать таракана. С треском и чавкающим звуком, его череп лопнул и из под моей ноги разлетелись брызги крови, ошмётков мозга и кусочков костей.
В этот момент входная дверь распахнулась, и в неё попытались пройти сразу трое солдат. Вытянув голову в их сторону, я снова издал тот ужасный рык, от чего те, мешая друг другу, рванули прочь.
Я развернулся и с абсолютным спокойствием пошёл к своим. К этому моменту, парни успели вернуться к нам. Буран уже связывал солдата, отброшенного мной.
– А молнии из глаз можешь?
– растирая
– А если серьёзно, то спасибо.
– Не за что Юра.
– Это что за херня была?
– с бешеными глазами спросил меня Лёха, когда я поравнялся с ним.
– Пёрнул случайно и с громкостью не рассчитал. Идем выше, и этого тащите, там поговорим.
Буран, проверь последний этаж, есть ли выход на чердак. Лёха, проверь балконы, можно ли с соседнего подъезда перелезть и посмотри, окружили нас уже или они дебилы. Кривой, ты как? Нормально? Тогда держите с Баламутом площадку между третьим и четвертым. Кто пойдет - зовите.
Закончив раздавать приказы, я повернулся к сыну.
– Что сын?
– всем видом он показывал, что ему нужно срочно поговорить со мной.
– Пап, это ты рычал?
– Вроде я, хотя не уверен. А что?
– Просто это было так страшно, что я кажется описался.
– он смущенно опустил глаза в пол.
– Не переживай, в этом нет ничего постыдного, я и сам чуть не дристанул. Пошли, найдем тебе что-нибудь сухое.
– Четвертый и пятый этаж - шесть квартир, по одной на каждом этаже пустые. Люди тихие, половины нет дома, в основном женщины и дети. Успокоил их, сказал, что не тронем. Дом окружили, сзади восемнадцать, спереди около тридцати. Балконы с соседними не смежные, не перелезть. Выхода на чердак нет.
– доложил Острый.
– Поздравляю вас господа, мы в ловушке.
– Спасибо, Алексей, за порцию оптимизма, - ответил я ему сарказмом.
– Ну что солдатик, побеседуем?
– Нахуй пошёл.
– вежливо ответил тот.
– Что - то часто, господа, нас туда отправляют. Похоже, это становится привычкой у местных жителей.
– Бросьте вы Алексей, - поддержал его я, - все посылающие нас по данному адресу - мертвы, а этот молодой человек сейчас исправится и, мы с ним спокойно поговорим. А наш друг Юрий нам поможет. Да Юрий?
– С удовольствием.
– Кривой схватил солдата за руку, приложил его ладонь к полу и отрезал мизинец левой руки.
Пространство снова наполнилось криком боли и хозяин отрезанного пальца часто замотал головой в знак того, что он готов к беседе.
– Всё скажу, всё. Только не режьте больше. Пожалуйста, не режьте.
– Сколько вас? Стрелки есть?
– начал я допрос.
– Сорок человек, хотели уже разделится, но вас увидели, значит все тут. А какие стрелки? Оружие же не работает больше?
– Луки, арбалеты?
– перебил его Лёха.
– Не тупи служивый.
– Нет. Нету ничего. Только ножи, топоры, дубины.
– Всего сколько вас?
– продолжил я.
– Сто двадцать. Это вместе с казаками и чоповцами. Еще около сотни ополчения. Мужики местные.
– Штаб где?
– Мы в администрации, там же и начальство городское, только главный сейчас полковник. Казаки в доме около церкви живут. А эти все по своим домам.
– Бурлак. Про него что знаешь?
– спросил его Кривой.
– Бандит он. Малолеток собрал, и ходят людей пугают.
– У вас с ним какие отношения?
– Полковник сказал, что как только с чурками разберемся и их задавим, а пока друг друга не трогаем.
– Чурки с рынка?
– спросил Кривой.
– Да, они.