После Нуля

Поравнявшись с ними, один из путников, молодой рыжий парень, схватил кобылу за упряжь и остановил её. Ещё двое, обнажили мечи, и выставили их в сторону сидевших на козлах мужиков.

– Жить хотите?
– спросил страшного вида человек, с ужасным шрамом на лице.

Мужики дружно закивали нестриженными, лохматыми головами.

– Спрыгивайте с телеги и бегом отсюда.
– приказал он.

– Да как так-то? Хоть что-нибудь оставьте.
– взмолился один из мужиков, сидящих на козлах.

– Нахуй пошли отсюда!
– крикнул черноволосый парень, державший в одной руке красивый меч, а в другой, кинжал.

– Чё непонятного?

Торговец, тот, что сидел посередине, схватился было за вилы, которые были заткнуты черенком вверх, за спинкой козлов, но его сосед слева, дёрнул его за рубаху, не позволив наделать глупостей.

– Не дури, поубивают же.
– сказал он ему.
– Отдадим всё, пусть удавятся от радости так поживиться.

– Не переживай, не удавимся.
– сказал человек со шрамом.
– Вещи личные забирайте и уходите.

Молча забрав видавшие виды рюкзаки, и прихватив с собой те самые вилы, неудачливые торговцы медленно пошли в сторону деревни, а рыжий парень, державший кобылу за вожжи, начал разворачивать телегу в обратную сторону.

– Мужики, её Селёдка зовут, берегите её.
– сказал один из деревенских торговцев, и добавил.
– Можно, хоть попрощаюсь с ней?

– Ну, иди, попрощайся, если такой сентиментальный.
– позволил грабитель со шрамом.

Деревенский мужик, быстро переставляя ногами, подошёл к кобыле, прижался щекой к шее лошади, погладил по гриве и тихонько прошептал:

– Прости Селёдка, прости родная.

В момент этих слов, он выхватил нож, с узким, длинным, изгибающимся к кончику лезвием, и отточенным движением глубоко резанул лошадь по горлу. Тут же, не давая грабителям опомниться, мужик рванул наутёк. Вместе с ним, побежали и его компаньоны, при этом оставив на дороге свои вещи.

***

– Факел, стреляй, хули замер!
– крикнул Волк, погнавшись за деревенскими.

– Волк, стой!
– крикнул ему я.
– Хуй с ними, с пидарасами. Пусть бегут.

Кобыла упала на передние ноги, пару раз дёрнула головой, разбрызгивая вокруг себя кровь, и завалилась на бок. Она была ещё жива: судорожно дергала ногами и пыталась поднять голову, но ей совершенно не удавалось это сделать.

– Добить надо.
– сказал я, глядя на бедное животное.

– Я не буду, - ответил Волк. – Мне жалко.

– Я тоже не смогу.
– поддержал его Факел.

Я вынул меч, вложил его в руку Егорова и, отойдя на два шага, отвернулся.

Одержимый, одним движением, глубоко вонзил меч в ухо лошади, прервав её мучения.

– Хитрые твари. Сообразили, что их барахло, мы не утащим без лошади.
– сказал я, вытирая меч о мешок, лежавший в телеге.

– Хуй я им что оставлю! – по громче выкрикнул Факел, чтобы его слышали эти три живодера, которые отбежали на сотню метров, остановились и наблюдали за нами с безопасного расстояния.

Спустя десять минут поисков, Факел нашёл пять бутылок водки, припрятанных, а возможно, просто аккуратно уложенных, в одном из ящиков, расставленных у правого борта телеги. Факел разбил бутылки о телегу, стараясь распределить горючую массу равномерно, со всех сторон, порылся в своём рюкзаке, достал спички и поджёг измазанное водкой, отбитое от бутылки горлышко. Посмотрел на быстро расползающийся по стеклу огонь, и швырнул объятый пламенем предмет в телегу.

Около четверти часа, мы молча стояли и смотрели, как огонь пожирает имущество троих ублюдков, которые ради него, убили совершенно невинное, беззащитное существо, которое доверяло этим людям и поплатилось за это своей жизнью.

Глава 27

– Где ночевать будем?
– спросил меня Факел, когда мы, стоя на перекрёстке прилегающих деревенских дорог и асфальтированной трассы, смотря в спину удаляющегося от нас Волка.

– Без остановки пойдем.
– Ответил я ему.
– Как раз посреди ночи, незаметно, домой проберёмся.

– Ну хорошо, - согласился Факел.
– Только давай за Сосновкой привал устроим, а то что-то я приморился.

– Конечно передохнём.
– ответил я Факелу, и последний раз взглянув в сторону Волка, добавил.
– Жаль, что он ушёл, хороший парень. Пусть у него всё сложится и он сделает то, что задумал.

– Не переживай, всё у него будет хорошо.
– произнёс мой спутник.

После того, как мы ушли от горящей телеги, всю дорогу до места нашей ночёвки, никто из нас, не проронил ни слова. Молча, не сговариваясь, мы свернули к нашей поляне и сбросив на землю рюкзаки, расселись вокруг прогоревших углей, давно потухшего костра.

– Есть хотите?
– спросил Волк.

Мы с Факелом, дружно, отрицательно покачали головами.

– Я тоже не хочу.
– произнёс Волк, вытягивая ноги.
– Я за этот месяц столько гавна повидал, при мне людей сырыми жрали, но мне их, нихуя не жалко, а эта лошадь... это же пиздец какой-то.

– Такая же хуйня.
– поддержал его я.

– Скажи мне, Кузнец, - спросил Волк.
– Что с нами случилось? Что с людьми произошло, что с этим ебаным миром случилось? Зачем это всё? Зачем?

– Не знаю я, брат, не знаю.
– ответил я парню.
– Много раз я этим вопросом задавался, а ответов нет. Как бы я не списывал свою жестокость на это Обнуление, какими бы гипотезами не оправдывал своё поведение, а всё равно многого не понимаю, как я в такого монстра превратился.

– Вроде, проще всё стало, а по итогу ещё сложнее.
– добавил Факел философии в нашу беседу.
– Всё эти лживые экономики, политика, банки, хуянки - всё пиздой накрылось. Вернулись к простейшим истокам, а проще не стало. А знаете почему?

– Ну давай, удиви.
– ответил я ему.

– Времени в себе разобраться, стало гораздо больше. Покопались мы в себе, и поняли, что пустые мы внутри. Нет в нас ничего настоящего. Все наши образования, опыты жизненные, полученные в тепличных условиях, нормы морали, правила поведения в социуме - всё это просто выдумка, сказка, которую нам с детства вдалбливали. И вот наступил Пиздец, а мы, кроме как пожрать или убить, ну или убить за пожрать, не умеем ничего. Вот и бесимся мы от бессилия, что ничего мы не знаем и не умеем.