После поцелуя

Её лицо было в нескольких сантиметрах от его лица, и он хорошо рассмотрел её кожу. Он сомневался, что она успела нанести хоть немного косметики, но её кожа выглядела гладкой и золотистой.

Калифорнийская девушка. Странно, что эта мысль не вызвала у него прежнего презрения. Его пальцы крепко сжали мусорный пакет, чтобы не протянуть руку и не погладить одну шелковистую щеку.

Пока нет, Форбс. Инстинкт подсказывал ему, что прикосновение к Джули, если у нее нет привычной защиты, будет означать большие неприятности для них обоих.

К тому времени, как они все убрали и сняли наклейки с новеньких сковородок, принесли еду. Митчелл проигнорировал её настойчивое требование есть за её крошечным кухонным столом, и вместо этого занял место на углу её дивана.

— Это немного лучше, чем моя курица, — сказала она с набитым ртом.

— И кто же научил тебя таким убийственным кулинарным способностям? — спросил он. — Твоя мама?

Лицо Джули омрачилось.

— Если бы. Мои родители умерли, когда мне было восемь лет.

Пад-тай(классическое блюдо тайской кухни из обжаренной рисовой вермишели с овощами и ароматным соусом) превратился в пыль во рту Митчелла.

— Боже, Джули, мне жаль. Оба?

Она уставилась вниз на свою лапшу.

— Произошла автомобильная авария. Они ехали на мой балетный концерт. Моя сестра тоже была в машине...

Ее голос прервался, и он начал тянуться к ней, но потом передумал. В конце концов, он едва знал её.

— Все говорили мне, что они умерли мгновенно, — тихо сказала она. — Как будто это как-то улучшает ситуацию для восьмилетнего ребенка. Но это не изменило факта.

Его сердце сжалось при мысли о крошечной, сверкающей Джули в пачке, ожидающей появления родителей, чтобы посмотреть её многократно отработанный танец. Он увидел, что в её глазах блестят слезы, и она быстро моргает, чтобы сдержаться. Он хотел сказать ей, что плакать — это нормально, но для неё это, вероятно, было не так.

— Всё было не так уж плохо, — сказала она наконец. — Мои тетя и дядя воспитывали меня как родную, а мои кузены были практически как родные братья.

Практически. Но не совсем. Он хотел знать больше. Узнать её.

Даже не думай об этом, Форбс. Это должна была быть интрижка, а не зарождающиеся отношения. Эмоциональная привязанность была одним из главных шагов в неверном направлении.

Чувствуя себя придурком, он промолчал.

Митчелл подождал, пока она возьмет себя в руки, а затем перевел разговор на более безопасную тему.

— Итак, со вчерашнего вечера мне стало кое-что интересно.

Джули взяла спринг-ролл и с любопытством посмотрела на него.

— Да?

— Это не надоедает? Когда тебя записывают в серийные встречательницы?

Она издала сдавленный смешок.

— Ух ты. Но вообще-то, нет, не очень. Светские газеты все правильно пишут. Шпилька — это моя жизнь. Я работаю там с двадцати двух лет, и я знаю, что это клише, но я действительно не могу представить себе работу в другом месте.

— Ты не против того, что тебя определяют по тому, что ты пишешь?

По какой-то причине его беспокоило, что она так быстро приняла ярлык, который Манхэттен навесил на неё как на гуру свиданий. Свидания должны были быть средством достижения цели, а не самой целью, и все же большинство женщин в городе, казалось, довольствовались тем, что сидели на её шее, пока она прощупывала почву для них.

Черт, даже он использовал её карьеру как способ получить билеты на Янкиз. Митчелл почувствовал укол вины, которого не было прошлой ночью, но тут же подавил его. Репутация Джули была причиной, по которой они с Колином выбрали её для своего небольшого пари — сама её природа не позволяла ей вмешивать в это своё сердце.

Тогда к чему эта попытка домашнего уюта сегодня? Почему она не затащила тебя в какое-нибудь модное заведение?

Он отогнал эту мысль.

— Я бы не сказала, что меня это определяет, — сказала она с легким раздражением. — Но это часть меня. Я люблю мужчин. И я люблю секс, — сказала она с дерзким подмигиванием.

Он попытался проигнорировать это. Она сказала это только для эффекта, и будь он проклят, если это не сработало. Его тело жаждало женщины. Он начал беспокоиться, что оно жаждет именно Джули.

Но даже с его членом, грозившим устроить зрелище, Митчелл не собирался быть чьей-то марионеткой. Даже ради этой неотразимой растрепанной секс-бомбы.

— Понятно, — он медленно жевал, тщательно вытесняя образ обнаженной Джули из своего сознания. — Но как ты придумываешь свежий контент каждый месяц? Свидания существуют уже целую вечность. Не похоже, что ты можешь заново изобрести колесо. Есть не так много вещей, которые можно изобрести.

Она негромко рассмеялась.

— О, ты будешь удивлен.

Митчелл покачал головой, раздраженный тем, что у нее такой циничный взгляд на вещи, и еще более раздраженный тем, что понял, что её подход к отношениям может повторять его собственный. Все в его двухлетней жизни с Эвелин было спланировано. У него даже были контрольные списки.

Она сузила глаза и ткнула его в руку.

— Только не говори мне, что под всем этим Уолл-стритом скрывается романтик.

Митчелл сдержал желание съежиться. Она и понятия не имела, насколько неромантичными были его намерения по отношению к ней.

— Ты так говоришь, будто я весь год вырезаю салфетки для самодельных валентинок, — сказал он, чтобы отвлечься.

Она подняла плечо.

— Всё, что я хочу сказать, так это то, что свидания — это искусство. Как и влюбленность.

Её уверенность настораживала. Как будто она действительно могла определить, кто в неё влюбится.

— Объясни, — осторожно сказал он.

Глаза Джули загорелись, она отложила контейнер с едой и подтянула колени под себя.

— Ну, видишь ли, все думают, что есть какая-то молния, которая поражает нас, когда мы находимся с нужным человеком. Но на самом деле всё сводится к сигналам. Сигналы, которые мы можем контролировать, хотя большинство людей, похоже, и не пытаются.

Митчелл сузил глаза. Она была самоуверенной, хорошо.

— Окей, эксперт, — сказал он, отложив свой контейнер в сторону и откинувшись на спинку дивана. — Покажи мне на что ты способна.