Последнее отражение
Шрифт:
– Добрый вечер, чем могу помочь? Хотите снять номер? – поинтересовалась старуха, надевая на нос очки в роговой оправе.
Стефан и сам неплохо говорил по-немецки, но акцент всегда выдавал в нем иностранца. В отличие от Лины, которая в детстве много лет жила в Австрии, когда ее отец работал в какой-то австрийской фирме, и языком овладела в совершенстве. Она мельком оглянулась на Стефана, молча спрашивая, отдает ли он ей на откуп легенду, и он едва заметно кивнул.
– Добрый вечер! – лучезарно улыбнулась Лина, подходя к стойке администратора и таща Стефана за собой. – Нам не нужен номер, на самом деле, но, если у вас есть минутка, я бы очень хотела поговорить. Видите ли, меня зовут Анхела Штольц, мой дед когда-то жил в этом доме.
Лина сделала ставку на то, что старухе все равно
– Этот дом принадлежит моей семье последние сорок лет, – припечатала она.
Лина не растерялась.
– Так ведь и мой дедушка намного старше. Он говорил, что они уехали отсюда, когда ему было лет десять. Прожили тут совсем недолго, но он почему-то запомнил этот дом. – Лина сделала паузу, а потом вдруг добавила шепотом: – Ему тут не нравилось.
Вопреки опасениям Стефана, женщина не выгнала их поганой метлой. Складка на ее лбу стала еще глубже, однако она терпеливо ждала, что скажет Лина, не перебивала ее.
– Он говорил, что… видел и слышал тут всякое…
Женщина еще какое-то время помолчала, а потом вдруг сказала:
– До того, как этот дом купил мой отец, тут много хозяев сменилось. Никто подолгу не задерживался. Возможно, семья вашего дедушки как раз и была одними из тех хозяев. Хотите чаю? Все равно посетителей нет.
– С удовольствием, – широко улыбнулась Лина.
Хозяйка отеля представилась фрау Вагнер и пригласила обоих гостей в другую комнату, оказавшуюся небольшой столовой. Пока она вышла за дверь, чтобы приготовить чай, Стефан не удержался. Наклонился к Лине и тихо спросил:
– Как ты поняла, что надо говорить?
Лина загадочно усмехнулась.
– Ты не видел кольцо на ее пальце? Там очень темный гранат, подозреваю, альмандин.
– И что? – все еще не понимал Стефан.
– В Австрии альмандин считается камнем, оберегающим от злых сил. А если учесть, что в этом доме находилось раньше и как непопулярен отель сейчас, несложно предположить, что он все еще имеет дурную славу. Дальше оставалось лишь проверить, верит в это фрау Вагнер или нет. Но кольцо давало надежду, что если и не верит до конца, то все же чего-то опасается.
Стефан покосился на Лину, но ничего не сказал. Когда он заинтересовался потусторонними и необычными вещами, Лина промолчала. Выслушивала все его идеи, помогала, где было нужно. Даже на историю с заказчиком не заявила, что он окончательно свихнулся. Но ни разу не дала понять, как на самом деле к этому относится. А Стефан и не спрашивал. Наверное, ему было страшно узнать, что Лина считает его сумасшедшим. Ему хватало ее поддержки, о большем он не просил. И вот теперь она ясно дала понять, что не считает его слова бредом. Стало почему-то так тепло, что захотелось улыбнуться. Но в комнату как раз вернулась фрау Вагнер с чайником и чашками на подносе, пришлось сдержать радость.
– Признаться, когда мой отец решил купить этот дом и сделать из него отель, я была против, – начала фрау Вагнер с места в карьер, будто уже что-то рассказывала перед тем, как уйти. Одновременно она разливала по трем фарфоровым чашечкам чай. – Мне тогда было почти двадцать, я уже училась в университете и на все имела свое мнение. – Она улыбнулась и села за стол напротив гостей.
– Почему вы были против? – поинтересовалась Лина, аккуратно отхлебывая чай.
Фрау Вагнер внимательно посмотрела на нее, а затем продолжила:
– В двадцать лет я не верила в потустороннее. Считала все слухи, которые ходили об этом доме, выдумкой сумасшедших. Тем не менее слава о нем была дурная, и я понимала, что едва ли кто-то захочет останавливаться в таком отеле. Но мой отец был очень экстравагантным человеком, он понимал, что нужно просто придать месту соответствующий антураж, и от желающих отбоя не будет. Но давайте по порядку, а то вы не поймете, о чем я. Дом этот построен в конце восемнадцатого века, если верить документам. Но мне кажется, что раньше. Середина, а то, может, и начало. По крайней мере, в подвале я находила книгу, датированную 1761-м
годом. Кто именно его построил, неизвестно, но с конца восемнадцатого века он принадлежал известному фабриканту Йозефу Крамеру, владельцу фабрики по производству курительных трубок и табакерок. В 1814 году Крамер скончался, оставив бездетной молодую жену Марию. Та быстро продала фабрику и отошла от дел. О ней говорили разное. Кто-то называл ее ведьмой, кто-то просто сумасшедшей. Сведений о ней немного, но известно, что у нее был некий магический салон, где собирались лишь избранные джентльмены. Что именно происходило в стенах салона, доподлинно неизвестно. Но примерно в 1827 году Мария бесследно исчезла. Поскольку ее долгое время не могли признать погибшей, дом стоял бесхозным. Соседи постоянно жаловались городским стражам, что в доме слышны звуки и голоса, но, когда те приезжали, ничего такого не видели. Однако слава уже пошла. Дом называли проклятым. Году в 1860-ом дом был продан с аукциона какому-то банкиру, но прожил он тут недолго. Банк его разорился, самого банкира отправили в тюрьму. После этого на протяжении более чем ста лет дом то пустовал, то менял хозяев как приличная барышня меняет туалеты, пока его наконец не купил мой отец. Что самое интересное, – фрау Вагнер подняла палец вверх, – он при этом оставался в очень хорошем состоянии. Его не разрушили ни войны, ни время. И если во время Первой мировой это еще объяснимо, Вена оставалась в тылу, то во время Второй мировой почти половина зданий так или иначе была разрушена. Соседние дома стояли в руинах, а в этот ни одна пуля не попала. Конечно, это добавило дому дурной славы. Поговаривали, что его защищает сам дьявол. Мол, в салоне Марии занимались не чем иным, как поклонением ему.Стефан знал, чем занимались в салоне Марии, и сильно сомневался, что ко всему происходящему имел отношение дьявол. Но что-то Мария все же сделала для сохранения здания. Это было крайне интересно, но, к сожалению, не имело никакого отношения к зеркалу. Зеркало отсюда было вывезено. А вот отчитка католического священника, о котором писал Ордынцев, очевидно, не сработала.
– Кроме того, – продолжала фрау Вагнер, – каждый новый хозяин ремонтировал и отстраивал дом, даже если на это у него не хватало средств. Будто дом требовал ремонта, заставлял следить за собой. Мой отец говорил, что это как навязчивая идея. Если только ремонт прерывался хоть на месяц, он ни о чем другом не мог думать, пока не вернется к нему. Я, признаться, ничего такого не чувствую, хотя владею отелем уже почти десять лет. Может быть, дом пока удовлетворен своим состоянием, – она усмехнулась, позволяя гостям самим решать, как относиться к ее словам.
– А вы тут что-нибудь видите? – поинтересовалась Лина. – Слышите посторонние звуки?
– В отеле постоянно кто-то живет, – пожала плечами фрау Вагнер. – Где тут понять, какие звуки посторонние? Мой отец, как вы могли заметить, сделал не обычный отель, а как бы это сказать… андеграундный. Тут вечно толпы всяких поэтов, художников и просто странных личностей. Простые люди если и заселяются, то случайно и ненадолго. Но все же…
Женщина замолчала, обдумывая свои слова, а потом призналась:
– Что-то странное в этом доме все же есть. К примеру, тут не выживают комнатные растения. Сколько мы разного покупали, через неделю все умирало. Ладно в номерах, такие жильцы, как у нас, могут и полить всякой дрянью. Но уж в холле-то я сама следила! Но нет, все умерло. Кошек заводили – те тоже убегали через несколько дней. Не умирали – и на том спасибо. Но одна окно разбила, чтобы сбежать. Я ее запереть пыталась. Впрочем, кошки нам тут без надобности. Ни мышей, ни крыс у нас нет. Что тоже странно, потому что соседние дома, знаю, с ними постоянно борются.
Пообщавшись еще немного с разговорчивой хозяйкой необычного отеля, Стефан и Лина вышли на улицу. За то время, что они провели в бывшем доме Марии, на город опустилась ночь, зато прекратился дождь. Снова высыпали толпы туристов, загудели рестораны и пока еще открытые магазины.
– Это было весьма познавательно, – заметила Лина, поправляя легкий шарф на шее. Пусть дождь прекратился, но температура все равно была далека от летней.
– Согласен, – хмыкнул Стефан.
– А ты что-нибудь там почувствовал?