Глава 1

1997-й год. Новознаменск — город областного значения.

На столе в кабинете тревожно зазвонил телефон, так, что пепельница затряслась, ощерилась «ежом» окурков. Я поднял трубку и поднес к уху.

— Алло, Сергеич! — раздалось оттуда, голос я узнал сразу.

Генка. Мой «ушастый», информатор, то есть, из ближнего круга Валета, местного криминального короля.

Геныч — друг детства и одноклассник. Шустрый, дерзкий, но с головой. Только вот свернул не туда — к бандюкам прибился, как, впрочем, многие ушлые парни сейчас. С Валетом крутится. Обещал, правда, мне: завяжет. А заодно — в знак покаяния — сольёт своего пахана. Валета. Гнида этот Валет та еще, послужной список — мама не горюй: сутенёрство, заказухи, стволы, наркота, рэкет. Полный комплект, чтоб на пожизненное и с гарантией.

Только вот какого чёрта Геныч звонит мне на рабочий? Такое палево… Видимо, прижало серьёзно. Срочная инфа.

И я не ошибся.

— Говори, — коротко бросил я в трубку, чуть ли не физически чувствуя тревогу на том конце провода. Я слушал своего агента, а на лицо сама собой натягивалась довольная лыба.

— Сергеич, слушай сюда… — голос информатора делано беспечный, но я уловил сдерживаемые нотки страха. — Сегодня ближе к вечеру наш общий знакомый заедет в заброшенный «штаб», у которого забор с дыркой. Помнишь? Будет там с гостями из южных краёв тачку смотреть. Говорят, аппарат понтовый, с хорошей начинкой. Так что, если кто интересуется — лучше подъехать, глянуть, пока не перекупили.

— Во сколько? — спросил я.

— Часов в восемь.

— Подъеду, — коротко ответил я и повесил трубку. Не хотелось палить Генку лишними словами.

Телефон ещё звякнул в тишине, а в голове уже крутилась расшифровка нашего диалога.

«Старый штаб с дыркой в заборе» — это про заброшенный моторный завод. Мы там в детстве в войнушку играли, я знал каждый пролом в стене. «Гости с юга» — понятно. «Носители солнца», как Генка их называл. Наркодилерский трафик: Средняя Азия или Кавказ. «Машина с начинкой» — героин или другая дурь, похоже, по-крупному. «Подъехать, пока не перекупили» — значит, ловить надо на месте. С поличным.

С поличным — кого? Ну а кого же ещё… Валета…

Я быстро доскочил до начальника УГРО.

— Палыч, — я ввалился в кабинет без стука, прервав его воркование с молодой следачкой.

Мне, как старому оперу, можно и без церемоний — свои люди. Да и с Палычем мы, считай, одногодки, вместе начинали еще при Союзе. Только я по карьерной лестнице шибко не продвинулся и звезд на погоны не хватал. Потому как начальству в рот не заглядывал, и если что — послать мог. Не за карьеру пёкся, а за дела реальные, вот и не выбился в кабинет с креслом и портфелем.

Палыч поморщился от меня, как от перегара, а девочка сгребла бумажки и, не глядя на досадную помеху в моём лице, выскользнула из кабинета. А помада на губах-то размазана.

— Макс, ну ё-моё… — вздохнул начальник, глядя на исчезающие в коридоре юные женские формы и упругие перекаты в юбке. — Не мог подождать… Я ж тут оперативное сопровождение дела по разбою согласовывал…

— Хрен с этим разбоем, по нему Петька Кривой расклад уже полный дал, явку подписал. А тут — Валета можно взять. Сегодня.

Палыч мигом оторвался от мыслей о ягодицах.

— Ты чё, серьёзно? Откуда инфа?

— Синичка на хвосте принесла. Железобетон. Короче, сегодня вечером, старая заброшка — будет брать крупняк дури у «абреков». Другого шанса может не быть, сам знаешь. Он жопой чует, когда за ним хвост — два года ведь беспределит, а мы к нему так и не подобрались.

Палыч уже и дышал-то через раз — проникся. Он знал, что если Валета реально крепануть — можно кучу темнух с отдела снять. И вообще город вздохнет с облегчением.

— Так… — пробормотал он. — Поднимай ребят. Но тихо. Чтобы ни одна мышь…

— Да погоди… Я один пойду, а с тебя ОМОН. Ребята с ним пускай подтянутся.

— Как это — один?

Я повел плечом, мол, да что там разговаривать.

— Боюсь, утечет инфа… Нет, я нашим верю… Но… Понимаешь, Валет всегда был на шаг впереди. Всегда предугадывал наши действия. Будто крыса у нас в отделе ему сливает. Ты бойцов готовь, ОМОН из области запроси, но не говори, куда и зачем. По факту пусть узнают, в последний момент. А я пока там на заброшке окопаюсь. Рацию возьму, сигнал дам, когда вам выдвигаться.

Палыч посмотрел на меня, как на буйного из «клетки».

— Макс, ты сбрендил? Или ветром мозги продуло?

— Не боись, Палыч. Я там каждый уголок знаю… Вы, главное, окружите там всё по периметру по моему сигналу, чтобы ни одна тля не просочилась. Но на сами завод не суйтесь без команды, не спугните. Я сам.

— Товарищ майор, — Палыч в секунду, без предварительных уведомлений включил начальника. — Никаких «сам»! Я запрещаю, это приказ!

— Иди на хер… Все, я пошел…

Я кивнул и развернулся к двери, как будто уже получил его ответ.

— Сам иди… — буркнул начальник и тихо добавил: — Удачи, Максим…

* * *

Только я вышел из кабинета, как напоролся на своего подопечного стажера.

— Ты чего здесь трешься, рыжий? — с подозрением уставился я на Сёму.

— Максим Сергеевич, я это… — молодой мял в руках листок. — Я к Пал Палычу, план розыскных мероприятий подписать.

— А-а… Ну иди, планировщик. Только запомни, Сёма, преступникам твой план по барабану, их руками ловить надо, а не бумажкой пугать.

Молодой замялся.

— Ну положено же по приказу составлять…

— Иди уже, — отмахнулся я и быстрым шагом направился к себе.

И стоит, главное, будто на что-то важное решился, а не с бумажками топчется. Или спросить чего хочет, а с языка не идёт. Эх, молодняк зелёный! Не до него сейчас.

Вошел в кабинет, открыл скрипучую дверцу старого насыпного сейфа. Он стоял в углу, под календарем с Ельциным. Мрачный, как гроб, тяжёлый, поседевший от пыли. Похоже, его сюда ещё при Союзе поставили — и с тех пор ни разу не двигали. Я достал из его черного нутра «Макаров». Бережно погладил воронение.

— Ну что, братец, — сказал я вполголоса. — Работка для тебя сегодня. Не подведи.

Щёлкнул флажком предохранителя, привычно сдвинув его вниз большим пальцем. Затем коротким движением дёрнул затвор — патрон ушёл в ствол. Снова поставил на предохранитель. Сунул оружие в наплечную кобуру. Готово.

Я всегда говорил с ним перед делом. Привычка? Суеверие? Скорее, просто как с напарником, который никогда не предаст. У нас в отделе перед важным делом кто-то чуть ли не крестится, кто-то на грудь принимает, а у меня вот — разговор с железом.