Последний Герой. Том 1

А дела в девяностых ведь какие — одно другого веселее. То «каменевские» в очередной раз сцепились с «центровыми» — рынок весь в крови. То фура с маком проходит как гуманитарка, естественно, под прикрытием, а «крыша» — свои, из Управы. То на стройке в подвале троих пришили — тела залиты бетоном. То поймали наркалыгу с обрезом — за два дня он обеспечил три трупа, и всё ради дозы и сраных золотых серёжек.

Такая у оперов работа: день прошёл — уже молодец. Выжил — вообще герой.

Хм… Может, к концу месяца ещё и получку подкинут… За прошлый квартал. Вот бы всю сразу дали.

— Максим Сергеевич! — в кабинет постучался тот самый стажёр, глаза таращит, будто только что от Палыча пистон словил. Рыжие вихры во все стороны. Сам — худой, нескладный, руки, как палки, а поди ж ты — мент.

Твою ж душу мать, кто ж меня с этим горем луковым связал? Кто решил, что я гожусь ему в няньки? Вопрос, ясное дело, риторический. Палыч так решил, конечно. Нет… котелок у моего начальника варит, не спорю, но временами такую сивку-бурку гонит — офигеваешь. Я ж не кабинетная крыса, не штабная канцелярия — я опер. Боец уличный, что называется — с передовой. А они меня в «воспитатели» записали, стажера втюхали и наставником по приказу закрепили. Мол, лучше тебя, Максим Сергеевич, никто молодняк не обучит. О как…

— Сёма, тебя стучаться не учили? — я даже голову не поднял, полез в ящик стола за наручниками.

— Извините, Максим Сергеевич… Я тут случайно услышал…. Вы что, Валета идёте брать?!

— Так. Подслушивал? — ткнул я грозным взглядом в парня.

— Нет, что вы! Я просто под дверью стоял, на подпись, приоткрыл, чтобы заглянуть, и там вы про операцию рассказывали.

— Вот что Сёма, любопытной Варваре на базаре, сам знаешь, что оторвали. По самое не балуй. Еще раз — и в народное хозяйство пойдешь.

— Простите, Максим Сергеевич… я не хотел… А…

Тут он даже закрыл рот, потом выдохнул, и только потом произнёс:

— А возьмите меня с собой.

— С собой? — вскинул я бровь.

— Ну да…

— Что ж. Есть у меня к тебе ответственное задание, — хмыкнул я и снова полез в сейф.

— Ну наконец-то… — восхищенно выдохнул Сёма. — Хоть одно стоящее дело. А то я задолбался уже этих вокзальных бомжей опрашивать да пальчики катать. Профилактика, блин…

— Вот, Сёма, — я протянул ему материал ОПД. — Полистай. Где справок не хватает — накатай задним числом. Аккуратно, чтобы начальство не поперхнулось.

— А-а… а как же Валет?.. — захлопал глазами рыжий, как побитый пес.

— Забудь это слово. И не трещи по отделу. Усёк?

— Ну возьмите меня! — не унимался рыжий. — Возьмите с собой! Мне даже маме рассказать нечего, когда про работу спрашивает.

— Опасно, Сёма. Это тебе не кадровичку за коленку лапать.

— Я справлюсь, — вскинулся он. — Зуб даю, Максим Сергеевич!

Я поморщился.

— Маме скажешь, что работаешь с ответственной документацией. Не соврёшь, между прочим. Целее будешь.

— Вот так всегда… Не для того я в милицию пошел, чтобы «принеси-подай». Эх…

А я задумался…

Нет, не о том, что из всех помощников я бы выбрал этого юнца. Но ведь растреплет салага. Нельзя его в отделе оставлять, ставки слишком высоки.

Я ещё раз окинул взглядом его худую фигуру. Возьму, пожалуй с собой, посидит в «норе», ничего с ним не будет.

— Ладно… Со мной поедешь, только вооружись и броник надень.

— Так, Максим Сергеевич, я же стажер. У меня нет табельного.

— Автомат возьми, я щас рапорт напишу на выдачу и за начальство сам подмахну, а дежурному в оружейке скажешь, что у нас рейд по цыганам. Понял?

— Ага!

— Не ага, а «так точно».

— Ага, так точно…

Я поморщился. Автоматы в МВД «недомеркам» и вправду запросто дают, как ни парадоксально. А табельное закрепляют, только когда в должности утвердят.

— Спасибо, Максим Сергеевич!

— Только не радуйся раньше времени. Это тебе не кино. Тут не холостыми стреляют.

* * *

Я посмотрел на часы… Время семь вечера. Промозглый ветерок согнал тучи, и кирпичная кладка развалин завода холодила задницу. Мы укрылись в заброшенном цеху, оттуда просматривался дворик, окруженный остовом заводских строений, как саркофагом.

— Максим Сергеевич, а можно отойти? — прошептал рыжий. — По маленькому.

— Ссы здесь, чай, не графья, по уборным шастать.

— Здесь? Я не могу, я…

— Тихо! — шикнул я. — Едут, кажись. Странно, раньше времени прибыли.

Я снова глянул на запястье. «Командирские» не врали — время ещё не пришло. А значит, кто-то спешит. Или кто-то нервничает. И это плохо. Подкрепление-то на периметр к восьми выдвинется.

Во дворик, шурша колесами по битому кирпичу и бетонной крошке, въехали черный шестисотый «мерин» и «Гранд Широкий», как мы называли внедорожник «Чероки».

Тачки — в глухую тонировку, хоть глаз выколи, ни водилу, ни пассажира не разглядишь. Остановились по центру двора. Без сомнений — кортеж Валета.

Ну, допустим. А где вторая сторона? Где кавказцы?

Двери распахнулись, и из авто посыпались братки. Двое — с калашами, один со «Стечкиным», у остальных ТТ. Выперлись как на выставку, сверкают бритыми макушками, челюсти жвачку перетирают. Во взглядах наглая уверенность, значит, не ждут подвоха. Или…

Или у них все на мази. Не нравится мне это.

— Максим Сергеевич… — выдохнул шёпотом Сёма, вжимая голову в худые плечи. — А как же мы с вами их брать будем? Их вон сколько…

— Не бзди, «студент». Ждем… — я постучал его кулаком по груди.

Оттуда отдалось в костяшки глухим звуком. Броник надел, и то ладно.

— А подкрепление будет?

— Будет, Сёма, будет…

В это время из мерса вышел Валет. Подтянутый, спортивный. Ботиночки лаком сверкают — мушка не сношалась. Костюм с иголочки, на шее цепь из рыжья с палец толщиной. Морда — что кирпич, желваками играет, а хорьи глазки так и бегают, по сторонам зыркают.

Что ж ты зыришь, морда бандитская? Потерял кого? Или опера почуял?

Он не из воров — из спортсменчиков. Такие в девяностых быстро потеснили старую криминальную формацию. На понятия им плевать. По беспределу зачистили «синих» — тех, кто жил по воровскому закону и общак чтил. Теперь во главе криминального мира России-матушки вот такие: авторитет без ходок, без наколок. Но зато с деньгами, связями и личной охраной из бывших спецов. И попробуй-ка кто скажи, что он не пахан.