Последний интегратор

Карапчевский шагнул к псу. Я представил, как этот медведь нападает на Карапчевского...

Хвост огромного зверя медленно качнулся в одну сторону, затем в другую. Пёс встал и сильнее замахал хвостом. Карапчевский прикоснулся к крупной голове, его пальцы утонули в шерсти. Шерсть на голове пса разделялась на прямой пробор. Это ещё более очеловечивало его облик.

Я тоже подошёл и погладил пса по спине. Шерсть была чистая, блестящая. Хозяин много времени тратил на уход за своим питомцем. Хвост забил по моим бёдрам. Пёс повернулся в мою сторону и склонился носом к ботинкам. Он обнюхал грязь и поднял голову. В его умных глазах так и читалось: ай-ай-ай, ну, что за растяпа!

Мы стояли у одного из самых высоких и самых широких домов. Здесь чётко выделялось "ядро" -- сруб, за которым громоздились пристройки и надстройки. Над этим домом возвышалась башня. От неё был перекинут мост до такой же башни такого же большого дома на противоположной стороне улицы. Это был центр кхандского поселения. Цитадель.

Входа в цитадель не было видно. Снова игра: найди калитку.

Но у нас был провожатый. Пёс подошёл к высокому забору-стене, встал на дыбы и передними лапами навалился на доски. Когда под его напором калитка открылась, он исчез внутри. Мы пошли вслед за ним и оказались в коридоре. Перед нами была лестница. Мы поднялись по ступеням, прошли площадку, снова поднялись по ступеням. Весь путь мы проделали в полутьме.

Наконец через открытую дверь мы вошли в просторную комнату. Кажется, это было "ядро" дома. Все вещи -- стол, табуреты, сундуки, лавки, коробки, кубы и шары на полках -- были сделаны из дерева и украшены узорами. С потолка на нитках свисали деревянные птицы с узорчатыми крыльями и хвостами.

Здесь было светло. Вот только непонятно было, откуда струился свет. Как будто, кроме окон, были и ещё какие-то скрытые источники. Но не было видно ни лампочек, ни свечек.

Пахло стружками, смолой, сушёными травами.

За столом сидел старый кханд. У его ног лежал чёрный пёс.

– - Здравствуйте, Семён Кириллович, -- сказал Карапчевский.

– - Здравствуйте, Александр Дмитриевич, -- сказал старик.
– - По делу или в гости?

Голос у него был глубокий, хрипловатый. Его причёсанные волосы и борода казались седыми, но они были серебристыми, словно кханды не седеют. Голубые глаза были огромные, ясные. Орехово-смуглое -- не от природы, а от солнца и ветра, -- лицо исполосовано морщинами, как у сказителя на рисунке Ин. П. Золотцова. Но одет он был не в тряпьё, а в чёрный костюм без галстука, чистый и выглаженный, немного старомодный.

– - По делу и в гости, -- сказал Карапчевский.
– - А это Иван -- мой новый ассистент.

Я тихо поздоровался.

– - Рад познакомиться, -- сказал старик.
– - Мы раньше не встречались?

– - Нет, -- сказал я.

Старик пристально посмотрел мне в лицо. Я не мог выдержать его взгляда. Голубые глаза жгли огнём.

– - Проходите за стол, -- сказал старик.

Карапчевский быстро разделся, разулся и прошёл к рукомойнику у двери. Мне было стыдно, что я впёрся в своих грязных ботинках в такую чистую комнату. Когда я их снял, то мне стало стыдно за носки.

Старик встал. Он был выше Карапчевского и даже выше меня. Он вставал и ходил не как старик, а как молодой человек. Он не кряхтел, не держался за поясницу, у него была прямая широкая спина и крепкие ноги. Он был похож на своего пса -- такой же большой и сильный.

– - И носки снимайте, -- сказал он.

Я посмотрел на Карапчевского, он кивнул. Гуров легко наклонился, без смущения взял ботинки с вложенными в них носками и пронёс их через всю комнату к другой двери. Он выставил ботинки за дверь, туда же прошёл пёс, и Гуров закрыл за ним дверь.

– - Успеют высохнуть, -- сказал он.
– - А вы, Иван, умывайтесь.

Я сменил Карапчевского у рукомойника, тщательно вымыл руки под неожиданно тёплой водой и вытер их о свежее полотенце.

На столе стояли большой металлический чайник, маленький заварочный чайник, чашки, блюда со сладостями. Гуров налил всем чай. Чай по-кхандски -- чёрный, крепкий, с травами.

– - Семён Кириллович, -- сказал Карапчевский, -- вы знали, что Первая гимназия опять стала раздельной?

– - Знал, -- сказал Гуров.

– - Никто из родителей даже не возражал. А это была последняя совместная гимназия в городе. Теперь осталась только гимназия на Островах. Она формально совместная, но туда ходят только кханды.

– - Больше туда никто не ходит.

Карапчевский ошеломлённо смотрел на Гурова.

– - Как никто не ходит?
– - спросил он.
– - Её тоже закрыли? А мне опять не сообщили.

– - Пока не закрыли, -- сказал Гуров.
– - Туда никто не ходит.

– - Почему?

– - Нам это не нужно. Кхандам не нужны гимназии. Кхандам не нужны институты. Я вам говорил об этом десять лет назад. Для дворника или строителя не нужно образование. Гимназия на Островах не нужна. Учителя уже знают. В понедельник они не придут.

Карапчевский замолчал.

– - Хотите ещё чаю?
– - спросил Гуров.

– - Я не допил, -- сказал Карапчевский.
– - И чистая вода вам не нужна?

– - У меня невкусная вода?
– - Гуров отпил из своей чашки.
– - Вкусная.

– - Мы проводили анализ воды из колодцев...

Гуров не дал Карапчевскому договорить:

– - Это ваши анализы. Они сделаны вашими приборами. По-вашему, это вода плохая. По-нашему, хорошая.

– - По-нашему, по-вашему! Вода с дерь...
– - Карапчевский осёкся.
– - Такая вода -- это для всякого плохо, даже для собаки.

– - Это ваши анализы, -- повторил Гуров.
– - Это ваши приборы. Свинья грязь везде найдёт.

Кажется, он имел в виду меня. Кусок приторной сладости застрял у меня в горле.

– - Это всего лишь приборы, -- сказал Карапчевский.
– - Они ничьи. Они просто показывают, что есть на самом деле.

– - Ничего они не показывают.

– - Я говорю о самых простых вещах -- образование, улучшение быта. Я хочу, чтобы кханды имели всё то, что имеют авзаны. А вы постоянно твердите мне о том, что это всё не нужно.

– - Вы лучший друг кхандов, Александр Дмитриевич. Мы это признаём. Вы всегда будете желанным гостем в любом доме.

– - Но вам не нужно ничего из того, что я предлагаю?

– - Не нужно.

– - И мост не нужен? В следующем году через реку будут строить мост. Автомобильный и пешеходный. Он вам нужен?

– - Один мост через реку уже был. Вы помните, как его взорвали?

– - Мне тогда было лет пять.

– - А я помню. Хороший был мост. Каменный.

– - Значит, вам не нужна удобная связь с городом? Лучше паром?