Последний интегратор

– - Что с ней? Они в неё попали?

– - Она запнулась, упала и ударилась головой об угол тумбочки. Сотрясение мозга. Вызвала неотложку и потом отключилась. Вы подумайте, сама успела вызвать неотложку!.. Это я виноват. Ведь мог прийти пораньше.

– - Не говори ерунды, -- сказал толстяк.
– - Ты ведь не развлекался. Скажи ещё, что я виноват. Мы все знаем, кто виноват.

Карапчевский представил меня толстяку, а толстяка -- мне.

– - Это Никита Максимович, мой брат, -- сказал он.

Никита Максимович привстал, чтобы пожать мне руку. Он был настоящий великан. Не только толстый, широкий, с шарообразным животом, с двойным подбородком, но ещё и высокий, широкоплечий, с могучей, выкаченной вперёд нижней челюстью. Тесный кабинетик, уставленный шкафами, был ему не по размеру.

Низкорослый, жилистый Карапчевский казался рядом с ним пигмеем. Как будто для того, чтобы объяснить эту разницу, Никита Максимович уточнил:

– - Двоюродный брат, двоюродный.

– - Один из основателей Инткома, -- сказал Карапчевский.

– - Ты преувеличиваешь мою роль, Саша, -- сказал Никита Максимович.
– - У комитета только один основатель.

Его лицо показалось мне знакомым. Я ведь видел его субботу. В холле мэрии, среди других мужчин в пальто. Ведь он одновременно был чиновником мэрии. Он меня, что не удивительно, не узнал. Но почему я его не узнал?

Никита Карапчевский -- второй человек в Инткоме, правая рука своего знаменитого брата. Его называли "Бульдог интеграции". Непонятно было, чего больше в этом прозвище -- уважения или насмешки.

– - А почему общественный помощник?
– - сказал он.
– - Бескорыстие -- это хорошо, но надо и материально поддерживать своих соратников.

– - Никита, кому ты это говоришь?
– - сказал Карапчевский.
– - Ты же знаешь, как у нас с деньгами. Тем более Иван -- студент, ему не привыкать к спартанским условиям.

– - Да не надо, -- вставил я.

– - Надо, надо, -- сказал Никита Максимович и мне, и Карапчевскому.
– - Сделаем так: выделим Ивану часть из моего жалованья. Никакие возражения не принимаются. Всё равно я получаю вдвое больше, чем мне нужно.

– - Отличная мысль, Никита!
– - сказал Карапчевский.
– - Почему я сам не додумался? Может, тогда из моего?..

– - Нет, только из моего, -- сказал Никита Максимович.
– - Ты и так оплачиваешь все расходы комитета. Оставь на мороженое для Лизы. А у меня ещё хватит на двух-трёх помощников.

Я не знал, что сказать. Меня взяли сюда без всякого опыта, без всяких знаний. Теперь ещё и деньги будут давать. За что?

Никита Максимович сказал, какие нужны документы. Я пообещал принести в следующий раз.

– - Если бы все трудности так легко разрешались, -- сказал Карапчевский.
– - Ведь с утра ждём полицию. А они не торопятся. И уйти никуда нельзя, и здесь мне делать нечего.

Никита Максимович наблюдал за ним и слегка покачивал головой.

Зазвонил телефон. Никита Максимович был ближе к аппарату. Он поднял трубку.

– - Слушаю!
– - сказал он.

После паузы он передал трубку Карапчевскому, большим пальцем показывая в глубь здания.

Карапчевский, кажется, расшифровал знак своего брата и взял трубку. Он слушал собеседника и нетерпеливо кивал, потом возмущённо сказал: "До сих пор никого нет!" После ещё одной серии кивков он коротко сказал: "Сейчас", -- и повесил трубку.

– - Никита, ты жди полицию и звони им каждые полчаса, -- сказал он.

– - Ещё позвони губернатору. Хоть сегодня он меня примет? А я схожу в гости к мэру. Он, видите ли, ужасно расстроен. Где у нас отчёт о воде?

Никита Максимович передал ему те бумаги, которые просматривал. Карапчевский потряс бумагами.

– - Нет, ты видел? Полгода назад всё было отлично, когда эти, -- он ткнул пальцем в ту же сторону, что и Никита Максимович, -- проводили анализы.

Карапчевский нашёл пустую папку, шлёпнул в неё стопку бумаг и засунул папку в портфель. Я почувствовал себя лишним. Карапчевский оглядел меня и сказал:

– - Вы, Иван, пойдёте со мной.

Он подхватил пальто и шарф и махнул рукой, чтобы я двигал за ним. У входа он остановился и полюбовался на художества вандалов.

– - Иван, -- сказал Карапчевский, -- у вас сегодня одна задача: смотреть и думать. Больше ничего делать не надо. Смотрите и думайте. В конце дня поделитесь размышлениями.

Я пообещал, что буду стараться.

* * *

В приёмной мэра нас встретила молодая женщина в юбочном костюме. С её лица кто-то стёр ластиком все черты, а потом заново нарисовал ровненькие глаза, брови, губы. Она провела нас в кабинет.

За креслом мэра висел поясной портрет президента. Лицо президента было бесстрастно. Мэр вышел из-за своего Т-образного стола, чтобы поприветствовать Карапчевского. Мне он только коротко кивнул.

Мы сели за стол. Мэр -- с одной стороны, мы с Карапчевским -- с другой. На столе стояла сделанная из слоистого драгоценного камня карандашница в виде пирамиды Джосера. На галстуке мэра красовалась булавка в виде скарабея.

Мэр расспросил об утреннем происшествии. Карапчевский рассказал о вандалах. Мэр слушал рассказ Карапчевского и ни на миг не отрывал от него заинтересованного взгляда. Казалось, он даже ни разу не моргнул.

– - Всё это очень плохо, -- сказал мэр.
– - Думаю, вам стоит идти не в полицию, а в секретную службу. Терроризм -- это по их части. В следующий раз в окно полетят не камни, а гранаты.

– - Вот именно, гранаты, -- сказал Карапчевский.
– - Но вам-то ничего не грозит. Хорошо, что нас подальше отселили.

– - Если вам что-то грозит, то и нам грозит, -- сказал мэр.
– - Насчёт вашего старого помещения. Через неделю ремонт закончится, и сможете обратно переезжать. Вы уж извините, что ремонт так затянулся. Мы делали его на городские средства, а у нас ведь не так много денег, как у вас. Всё-таки особая строка в государственном бюджете.

– - Самая особая, -- сказал Карапчевский.
– - Но вообще я не только за этим сюда пришёл. Во-первых, мост...

– - Простите, это сразу не ко мне, -- перебил мэр.
– - Это к губернатору. Он обещал дать деньги.

– - И губернатору много раз говорил.

– - Давайте говорить вместе. Ведь я с вами полностью согласен. Но город просто не потянет такое строительство.

Карапчевский достал папку и положил её перед мэром.

– - Тогда во-вторых. Надеюсь, это вы потянете.

– - Что это?
– - спросил мэр, не притрагиваясь к папке.