Последний из могикан
Шрифт:
Глава IV
Едва разведчик замолчал, как показался первый всадник небольшого отряда.
Через полянку бежала одна из тех извилистых тропинок, которые протаптывают олени на своем пути к водопою; она упиралась в речку подле того места, где отдыхали белый охотник и его краснокожие товарищи. По тропинке
– Кто вы? — спросил разведчик, как бы нечаянно подняв левой рукой винтовку и приложив указательный палец правой к курку; в то же время он старался, чтобы в этом движении не было угрозы.
– Друзья закона и короля, — ответил всадник, ехавший впереди остальных. — С восхода солнца мы едем в тени этого леса и жестоко измучены усталостью...
– Значит, вы заблудились? — прервал его Соколиный Глаз.
– Вот именно. Не знаете ли вы, как далеко отсюда до королевского форта Уильям-Генри?
– О! — воскликнул белый охотник и расхохотался, но быстро подавил неосторожный громкий смех, опасаясь привлечь внимание врагов. — Вы потеряли дорогу, как собака теряет след оленя, когда между нею и зверем расстилается озеро Горикан. Уильям-Генри!.. Боже мой! Если вы друзья короля и у вас есть дела до королевской армии, лучше поезжайте по течению реки к форту Эдуард и скажите о том, что вам нужно, Вэббу, который сидит в этой крепости, вместо того чтобы пробиться в теснины и прогнать дерзкого француза в его берлогу за Шампленом.
Путник ничего не ответил на это странное предложение, потому что другой всадник выехал из рощи и, обогнав его, сказал, обращаясь к охотнику:
– Из того места, куда вы теперь советуете нам отправиться, мы выехали сегодня утром.
– Значит, вы раньше потеряли зрение, а потом уже заблудились, потому что дорога через волок шириной по крайней мере в две сажени — пошире, пожалуй, чем лондонское шоссе.
– Мы не будем оспаривать достоинства военной дороги — с улыбкой возразил Хейворд.— Полагаю, в настоящую минуту достаточно сказать вам, что мы доверились проводнику-индейцу, который обещал провести нас ближайшей, хотя и очень глухой тропинкой. Но, оказалось, он плохо знал ее, и теперь мы не понимаем, где очутились.
– Индеец, заблудившийся в лесу? — сказал охотник и с сомнением покачал головой. — Он заблудился в такое время, когда солнце жжет вершины деревьев, а ручьи полны до краев, когда мох каждой березы может сказать, в какой стороне неба загорится вечером северная звезда? Леса полны оленьих троп, и все эти тропы направляются или к рекам, или к соляным ямам — словом, к пунктам, известным каждому. Кроме того, и гуси не все еще улетели к канадским водам. Странно, необыкновенно странно, что индеец заблудился между Гориканом и излучиной реки. Не могаук ли он?
– По рождению нет, хотя это племя приняло его к себе. Мне кажется, его родина севернее и он принадлежит к индейцам, которых вы называете гуронами.
– Э! — в один голос вскрикнули краснокожие товарищи белого охотника.
До сих пор они сидели неподвижно и, по-видимому, бесстрастно относились ко всему происходящему, но в эту минуту могикане
вскочили, и любопытство блеснуло в их глазах.– Гурон? — повторил суровый разведчик и снова, не скрывая недоверия, покачал головой.— Это предательское, вороватое племя. Гурон остается гуроном, кто бы ни принял его к себе. Никакими средствами вы ничего не сделаете из него, он всегда будет трусом и бродягой! Раз вы отдали себя в руки одного из этих людей, могу только подивиться, что он еще не заставил вас наткнуться на целую шайку.
– Этого нечего бояться, так как форт Уильям-Генри всего в нескольких милях от нас. Кроме того, вы забыли, что наш проводник теперь могаук, что он служит нашей армии и стал нашим другом.
– А я говорю вам, что тот, кто родился гуроном, гуроном и умрет, — уверенно ответил Соколиный Глаз. — Могаук!.. Если хотите видеть честных людей, ищите их среди могикан или делаваров. Да. Они честно дерутся, хотя не все из их племени соглашаются идти в бой, так как многие позволили макуасам превратить себя в слабых женщин.
– Довольно об этом! нетерпеливо заметил Хейворд. — Я говорю о хорошо знакомом мне человеке, который совершенно неизвестен вам. Вы еще не ответили на мой вопрос: на каком расстоянии мы находимся от главного отряда, расположенного в форте Эдуард?
– Это зависит от того, какой проводник поведет вас.
– Если только вы скажете мне, сколько миль осталось до форта Эдуард, и согласитесь проводить нас туда, получите вознаграждение за труды.
– А кто поручится, что, сделав это, я не провожу врага и шпиона Монкальма в наши укрепления? Не всякий говорящий по-английски — честный и верный человек.
– Если вы действительно служите разведчиком, то, конечно, знаете шестидесятый королевский полк?
– Шестидесятый? Как не знать! Не многое скажете вы мне об американских сторонниках короля, чего я сам не знал бы, хотя на мне и не красная куртка, а охотничий кафтан.
– Тогда, значит, вам известно имя майора этого полка...
– Майора?— прервал его Соколиный Глаз и выпрямился с видом человека, гордящегося своей репутацией. — Уж если в колониях есть человек, знающий майора Эффингэма, то он перед вами.
– В шестидесятом полку не один майор. Эффингэм — старший из них, а я говорю о самом младшем, о том, который командует гарнизоном форта Уильям-Генри.
– Да, да, слыхал, что это место занял какой-то молодой и богатый джентльмен из южных провинций. Но он слишком молод для такого поста, не следовало поручать начальство над седеющими людьми юному офицеру. А между тем, говорят, он отлично знает свое дело и очень храбр.
– Кто бы он ни был, что бы ни говорили о нем, он теперь разговаривает с вами, и, конечно, вы не должны опасаться его.
Разведчик с удивлением посмотрел на Хейворда, потом, сняв шляпу, ответил тоном менее самоуверенным, но все же выражавшим сомнение:
– Я слышал, что один отряд должен был сегодня утром выступить из форта Эдуард к озеру.
– Вам сказали правду. Но я выбрал кратчайшую дорогу и доверился опытности того индейца, о котором уже упоминал.
– А он обманул вас и потом бросил?
– Он не сделал ни того, ни другого, во всяком случае второго, так как он находится здесь.
– Хотелось бы мне взглянуть на этого человека! Если он настоящий ирокез, я узнаю его по хитрому взгляду и по раскраске, — сказал разведчик.