Последний из Мраксов

– Тони, стой! – рявкнул Певерелл. Ему хватило лишь взгляда, чтобы магией вышибить ложку и бокал из рук Антонина.

Было поздно. Том прикрыл глаза, чтобы не видеть, когда сидящий напротив него волшебник захрипел, схватился за горло и упал со стула. Смерть по-прежнему была слишком отвратительна, чтобы смотреть на нее. Он слышал, как вскочил со своего места Най, молча бросаясь к жертве отравления.

Дядя выдернул его из-за стола и потащил из комнаты.

– Быстрее!

– Что ты?..

– Дурак, – шикнул Морфин, когда они вылетели из столовой, и направился в сторону подвалов. – Он сейчас все еще опьянен зельем. Ты только что убил его любимого человека. Что бы ты сделал на его месте?!

– Он не причинит мне вреда! – возразил Том.

– Потом он раскается, не сомневаюсь! – кивнул дядюшка. – А пока посиди-ка в подвале.

– Там опасно, даже Най туда один не ходит, – возразил мальчик, замирая перед дверью. – Он запретил мне туда ходить, и был очень зол, когда я…

– Сейчас не важно! Это тебе жизнь спасет! – рявкнул лорд Мракс, впихнул его в темноту и захлопнул дверь.

Том не знал, сколько времени провел в подземных лабиринтах особняка. Было холодно, хотелось есть и пить. А самое главное, нашлось время, чтобы сесть и подумать, ведь он убил человека. Теперь на его руках была кровь. И он вдруг подумал, а зачем, собственно, он сделал это. Потому что его унизили? Потому что этот человек прикасался к Найджелусу? Потому что он распоряжался чувствами Певерелла? Ни один из этих поступков не заслуживал смерти на самом деле! Он не имел никакого права обрывать человеческую жизнь. Да кем он себя, в конце концов, возомнил?! Где-то далеко шла война, где люди гибли ежедневно, защищая любимых, идеи, а он убил, чтобы потрафить своей гордости? Какой же он дурак! Если таков он был в будущем, то ничего удивительного в том, что Най ненавидел его там. Крови с рук теперь не смоешь.

Ему оставалось только забиться в тупичок, которыми изобиловали подземелья и вглядываться в темноту, прислушиваясь к завываниям далеких привидений. Все равно он уже заблудился и не знал пути назад. Слез не было. Только холод и пустота на сердце.

Его нашли сутки спустя, хотя Тому показалось, что прошла вечность. Эльфы дали ему попить и перекусить, а потом отправили в кабинет хозяина.

Юноша совсем не удивился, когда вместо приветствия получил сильнейшую пощечину, так что даже кожа на губе, задетая кольцом, лопнула, и брызнула кровь. В таком бешенстве мальчик видел опекуна только однажды, в тот вечер, когда нашел газету из будущего, и тогда был первый раз, когда Най ударил его. Теперь второй.

Мракс смотрел опекуну в глаза и понимал, что тот поднял на него руку осознанно, его разум больше не был замутнен любовной магией.

– Ты знаешь, что я привязан к тебе. Ты много значишь для меня. Я понимаю и принимаю твой характер и стремления, даже те твои черточки, о которых ты сам еще не знаешь. У меня нет намерений переделывать тебя, ты нравишься мне таким, какой ты есть, Марволо. Но если ты перейдешь границы, перестанешь сдерживаться, и начнешь убивать людей… Я сам тебя убью. Ты понял меня?

Тома шатало от слабости и страха, но он прекрасно понимал, что ему говорят. Он заслужил это. Мракс и сам больше не хотел убивать и переживать это страшное чувство раскаянья.

– Ты наказан. В течение месяца тебе запрещено видеться и переписываться с друзьями, а также покидать свою комнату. И на полгода ты лишен карманных денег, – приказал Най.

– Наказание слишком мягкое, – прошептал Том.

Опекун посмотрел на него все еще зло, но потом его взгляд смягчился.

– Сестра Долохова мастер зельеварения. И хотя она любит заложить за воротник, ее мастерства это не уменьшает. Его с детства поят противоядиями. Это смягчило действия яда.

– Так он?..

– Я успел спасти его.

– Слава Богу, – выдохнул Том и наконец-то заплакал.

Коллаж – подарок от Ловец сновидений

Глава 23

С тех пор, как Том познакомился с Вальбургой, он никогда не оставался один надолго, совсем отвыкнув от одиночества. Это был ужасный месяц. Ему не с кем было поговорить, кроме домового эльфа, приносившего еду, он ежедневно видел одни и те же стены, один и тот же вид из окна. У него были книги, Найджелус справедливо решил, что без них Том совсем сойдет с ума от скуки, но читать тридцать дней подряд и ничего больше не делать – серьезное испытание даже для Марволо.

У него появилось много времени для размышлений. Он то бесился, проклиная Долохова и желая ему мучительной смерти, то плакал от раскаянья и осознания того, что едва не стал убийцей. По вечерам, когда уже темнело, и не хотелось зажигать свечу, он вспоминал детство в приюте, холод, пробирающий до костей, одиночество той поры и всепоглощающую ненависть. Он понял, что если бы не Найджелус, принесший с собой свет, заново научивший его любить, спасший его душу от темноты, он мог бы очень далеко уйти по дороге ненависти, стать настоящим чудовищем. Да, сам Певерелл не испытывал к нему тех чувств, какие Том готов был ему дать, но Най оказался человеком, которого мальчик способен был полюбить, а ведь это тоже не мало. Том хотел вырасти человеком, которого мог бы полюбить опекун.

У него появилось время поразмыслить и над прошлым Певерелла. Над прошлым ребенка, знатного, избалованного, подвижного, ласкового, всеми любимого, и при этом очень-очень одинокого, на котором слишком много обязанностей, у которого слишком тяжелая судьба, ребенка в центре жестокой войны. Найджелус мог быть только таким, на взгляд Тома. Себя он видел полной его противоположностью: усталым, жестоким, сосредоточенным на цели, идущим вперед, несмотря на жертвы. Он знал, что такой человек непременно возненавидел бы «маленького принца» Найджелуса. Непременно попытался бы уничтожить его.

Но его убеждение в том, что даже тогда он любил Певерелла, было непоколебимо. Что-то внутри его кричало об этом.Най предназначался ему судьбой, был единственным человеком, которого он мог любить, которого он хотел любить. Том был уверен, что если бы там, в будущем, Най хоть однажды посмотрел на него без ненависти, если бы он вдруг забыл о всех людях, которые пострадали от его руки, если бы Певерелл закрыл глаза и доверился ему, если бы был так же ласков с ним, как с другими, он не устоял бы… Том Реддл пал бы перед ним на колени, бросил мир к его ногам, и целовать лишь кончики пальцев Ная было бы для него величайшей наградой. Со стороны Певерелла глупо не понимать этого, ни тогда, ни сейчас… Даже после того, как он отправил его в прошлое. Найджелуса, и никого другого. Доверил ему самое драгоценное – себя.

Его все еще занимал вопрос о том, кто мог бы быть Темным Лордом будущего. Кто мог настолько впечатлить Тома Реддла, что ему захотелось последовать за этим человеком, служить ему. Себя он в этой роли не рассматривал. Очевидно, что в той жизни у него не было ничего, кроме незаурядного ума: ни денег, ни положения, ни приемлемого статуса крови, скорей всего, его считали магглорожденным. Он не смог бы стать столь уважаем элитой. Ведь Темные Лорды появляются, как правило, среди аристократов, бунтующих против министерства. Однако, очевидно, среди них был человек, способный привлечь его на свою сторону. Что ж Марволо вполне допускал, что он в том будущем мог быть правой рукой Темного Лорда, который успешно пользовался его мозгами.