Последний конвой. Часть 2

Михаил сидел на крыше, наслаждался поездкой и сначала даже не понял, что произошло; внезапно под ним не оказалось твердой поверхности, словно невидимый великан сильным рывком могучих рук выдернул из под него опору. В следующую секунду Мишка осознал, что летит вперед, словно птица. Он испугано посмотрел вниз, стараясь понять что произошло и куда же делась крыша тягача? Крыша оставалась на месте, просто теперь она находилась под углом к водной поверхности.

Кажется, МАЗ провалился передними колесами в очень глубокую яму, морда тягача резко ушла вниз, поэтому крыша стала похожа на детскую горку, а его тело по инерции полетело вперед.

Он отчаянно взмахнул руками, пытаясь ухватится за поручни, но не смог дотянуться. И с каждым мгновением они удалялись — сила инерции. По ушам ударил женский крик, словно последний штрих художника, завершившего писать картину мира.

Что же она так вопит?

Словно кошка, стремящаяся встать на лапы, Михаил развернулся в воздухе и, уже пролетая мимо лобового стекла, успел разглядеть Иваныча, с изумленным выражением лица наблюдавшего за Мишкиными кульбитами.

В последнюю секунду он все-таки вывернулся и ухватился за поручень в передней части крыши и остановил этот безумный полет. Рывок был страшен, Михаил даже засомневался на секунду — не оторвутся ли руки? Но нет, выдержали, только позвоночник хрустнул и взвыл от боли. А в следующий миг тело Мишки с размаху ударилось о лобовое стекло. От боли в плечах, разбитых губах и коленях кисти едва не разжались, лишь каким-то невероятным усилием воли он взял над ними верх, заставил сжаться на поручнях еще сильнее. Целый водопад брызг обрушился сверху, разом намочил одежду, отрезвил, вернул к действительности. Тошнотворно замедленное течение времени рывком ускорилось до нормального, и внезапно пришло понимание.

Если сейчас тягач перевернется, меня раздавит.

Грузовик быстро погружался, уровень воды уже почти добрался до Мишкиных ступней. Мозг заработал с лихорадочной быстротой, выстраивая схему спасения. Уцепившись за поручень, что есть мочи, Мишка подтянул ноги к трубе и зацепился за нее, повиснув над самой поверхностью воды, кабина уже наполовину погрузилась в болотную жижу.

Все-таки Иваныч успел среагировать, ударил по тормозам, выжал ручник. Движок не залило, это значит, мы легко выберемся. Лишь бы яма не оказалась слишком глубока, тягач может сползти с края под собственным весом.

Он засунул ступню за трубу еще дальше и, удерживаясь одной рукой, потянулся, нащупал продольный поручень, ухватился за него и подтянулся. Крыша оказалась под большим углом к горизонту, но все же он рискнул и наступил на скользкую и мокрую поверхность, широко расставив ноги. Осторожно ступая, поднялся до середины покатой крыши, балансируя, встал на колени, ухватился руками за острый край железного листа и, свесившись, заглянул в боковое окно.

Лидия Андреевна все еще кричала, но теперь это был не крик ужаса, а скорее, вопль отчаяния.

Что же она так громко кричит? Ну провалились, бывает. «Русич» и не из таких передряг выбирался, подумаешь, морда наполовину в воду ушла.

— … только не касайтесь воды, — вопила врачиха, — они прыгают, понимаете? Лезьте выше. Еще выше! Скорее! Вода прибывает.

Михаил ничего не понял из сказанного. Кровь прилила к голове, от избытка адреналина начало пульсировать в висках. Он вернулся обратно в вертикальное положение, вцепившись в поручень, перекинул ноги вниз, нащупал край площадки и спрыгнул на нее. Облегченно выдохнул, расслабился. Руки все равно дрожали, но это ерунда, струхнул немного. Бывает.

А ведь старик перед уходом напомнил, что на крыше держаться нужно, как будто жопой чувствовал неприятности.

Михаил попытался собрать в кучу разлетевшиеся мысли, но это оказалось не просто.

Что-то здесь не так…

Почему Лидия Андреевна вопит, как раненый носорог?

Ответа нет, только вопросы кружатся, словно рой противных насекомых в голове.

Почему всем строго-настрого запретили покидать кабины во время форсирования озера? Зачем несколько человек одели в ОЗК? Подумаешь, искупаются лишний раз. Нет, тут что-то не то.

Самый главный вопрос — а почему нельзя касаться воды?

Снова заглянул в окно и обомлел от увиденного. Часть кабины уже была заполнена грязной болотной жижей. Петр Иванович, словно канатоходец, балансировал между спинкой сиденья и рулевым колесом. Его одежда частично намокла, видимо, старику быстро выбраться из-под рулевого колеса оказалось не под силу. Стивену проще, тот вскочил на сиденье, ухватился руками за скобы и перепрыгнул на ступени турели. Врачиха и ее пациент раскорячились на заднем сиденье и «спалке», удерживаясь в неудобном положении.

Петр Иванович уцепился руками за открытое окно, устроился поудобнее на своем не самом удобном насесте, а затем сказал абсолютно спокойным, равнодушным и даже каким-то непринужденным голосом:

— У нас все в порядке. Машина не погружается. Все живы и здоровы. Не нужно паниковать без нужды.

Он медленно обвел пассажиров пристальным взглядом, увидев физиономию Михаила в окне, уточнил:

— С тобой все в порядке?

Мишка старательно закивал головой.

— Намок?

— Ага, брызгами окатило немного. Да не страшно, даже наоборот, приятно. Надоела жара!

— А как там наш «космонавт» себя чувствует?

А ведь и правда, совсем недавно на ступеньках со стороны пассажира сидел морячок в ОЗК-костюме. Интересно, он не свалился?

— Я сейчас. Я быстро!

— Только осторожнее там, — закричал вдогонку Иваныч, — сам не свались.

Мишка снова запрыгнул наверх, пулей пересек кабину по диагонали, обходя турель, свесился вниз с другой стороны.

Космонавта на ступеньках не оказалось.

— Черт, а куда он делся? Видимо, все-таки свалился в воду. Наверное, тоже не держался за поручень.

Мишка вскочил на ноги, осмотрелся по сторонам. Никто не барахтается поблизости? Вроде не видно. Стоять на наклонной крыше оказалось неудобно, ноги так и норовили соскользнуть по влажному металлу. Мощный прожектор, еще недавно рассекавший ночную мглу, теперь светил вниз, ярким белым пятном высветив взбаламученный ил в глубине озера. Боковые фонари выхватывали из темноты только пару метров пространства вокруг кабины, все остальное словно за стеной скрывалось в кромешной мгле. Юпитер светил ярко, но почти ничего не освещал.

Почему нельзя касаться воды? Это опасно?

Космонавта не нашлось и спереди. Михаил обошёл всю машину по кругу, заглянул со всех сторон, но «космонавта» так и не увидел. Это было странно. Не мог же он утонуть? Тут же воды по колено. Да и плавать наверняка умеет — морячок же! Профессия обязывает.

Мишка вернулся обратно, вновь заглянул в заднее окно, свесившись вниз головой.

— Нашел? — с надеждой спросил Иваныч.

— Не-а, — покачал лохматой башкой Михаил, — не видно.