Последний конвой. Часть 3

Мальчик поднялся с колена, сделал пару шагов вперед, остановился, растерянно оглянулся на профессора, заколебался на секунду, — опять нужно встать на одно колено или уже не обязательно? Видимо, приняв решение, остался стоять прямо. Сцена откровенно забавляла Джарваля.

— Как тебя зовут, юный отрок?

Профессор начал переводить, заговорив почти одновременно с Джарвалем.

— Мишка.

— Миш Каа, — задумчиво повторил Джарваль, — красиво звучит. Поэтично.

— Мне сказали, что ты пытался преодолеть пустыню в одиночку?

Михаил снова растеряно оглянулся на профессора, открыл рот для ответа, потом засомневался и закрыл его, так ничего и не сказав.

— Я очень хочу понять, — продолжил Джарваль, — это безрассудная храбрость или несусветная глупость?

— Я испугался, — выдал Мишка заранее заготовленную легенду, — надеялся переждать перестрелку в пустыне. За мной погнались банд… ваши люди. Я испугался еще сильнее и пытался от них оторваться, но машина сломалась, и они меня догнали.

Джарваль расплылся в улыбке. Как наивно и неумело врет мальчик.

— О, юный отрок, великий Джарваль не любит лукавства. Сообщили тебе этот факт?

Мишка вздрогнул, услышав перевод, кивнул головой.

— Да или нет?

— Да.

— … великий эмир, — отчаянно зашептал позади профессор.

— Да, великий эмир, — едва слышно повторил Михаил.

— Прекрасно, — засмеялся Джарваль, с удовольствием наблюдая, как разглаживаются морщины мальчика, — тогда почему же ты мне нагло и беззастенчиво врешь?

Мишка снова вздрогнул, замялся с ответом и покраснел.

— Ведь ты не по собственной воле отправился в пустыню. Я правильно понимаю?

Михаил молча выслушал перевод фразы и остался нем.

— Тебе приказали. Наверное, этот, лысый… Как его звали?

— Политрук, великий эмир, — эхом отозвался профессор.

Михаил опустил голову, громко сглотнул, но по-прежнему не произнес ни слова.

— И что же он тебе приказал? Спрятать артефакт в пустыне?

Михаил насупился еще сильнее, затем пробормотал:

— Я испугался…

— Ложь! — вопль Джарваля прозвучал, словно выстрел, на всю палатку.

Михаил тяжело вздохнул и отвернулся.

— Юный отрок смеет врать самому эмиру?

— Простите его, великий эмир. Не ведает, что творит…

— Асур!

Татуированный японец материализовался, словно из воздуха. В одной руке он держал небольшую плетеную корзину, во второй — самурайский меч в ножнах.

— На колени!

— Стань на колени, быстро! — зашептал профессор, — отвечай правду, иначе я не смогу тебе помочь.

— Да пошел он… — прошептал Михаил едва слышно и снова отвернулся.

— Наклони голову.

Михаил повиновался, все еще не понимая, что происходит. Тем временем Асур поставил необычный сосуд на землю, подвинув почти вплотную к Мишкиным коленям. Взгляд Михаила уперся в дно корзины.

— Сейчас я задам тебе последний вопрос, — глухо произнес Джарваль, — ты должен хорошенько обдумать ответ, прежде чем произнесешь его вслух. От этого зависит твоя жизнь. Тебе все понятно?

Мишка выслушал перевод и кивнул головой. Уши пылали розовым.

— Асур.

Резким, почти неуловим движением якудза извлек тонкий и длинный меч. Занес над головой и замер наизготовку. Мишка испуганно закрыл глаза и втянул голову в плечи.

— Скажи мне, о юный отрок… — начал Джарваль, не торопясь.

В корзину упала маленькая капелька соленой воды.

— … я хочу понять, что заставило тебя отправиться в это далекое и трудное путешествие? Жажда наживы? Возможность стать сильным и смелым воином? Может быть, стремление увидеть другие миры, страны и континенты? Ответь мне, о юный отрок.

Мишка едва слышно всхлипнул и произнес:

— У меня сестренка болеет… Малая совсем…. Ей операция нужна… очень сложная… в Центральном клиническом госпитале… А там очередь на два года вперед… Врачи сказали… не выживет…

Голос Михаила окончательно сломался, и он тихонько всхлипнул.

— Они пообещали… что если поеду в Африку… ее без очереди…

Пауза затянулась.

— Встань отрок!

Михаил растерянно оглянулся на профессора, поднялся с колен, быстрым движением вытер лицо.

— Ты свободен. Можешь идти.

Мишка снова покосился на профессора, едва слышно перевел дух и вышел из палатки.

— Всюду ложь и обман, — глухо произнес Джарваль и покачал головой, — подойди ближе, профессор.

Аркадий Валерьевич поднялся с колен и сделал пару шагов, приближаясь к Джарвалю.

— Вот что я тебе скажу напоследок, уважаемый профессор. У каждой нации есть свои традиции и ритуалы. Я ценю и уважаю поступки людей. Связь с предками и потомками делает нас теми, кто мы есть. У японцев существует поверье, что нельзя просто так обнажать меч. Но если уж он увидел свет, то должен непременно испить чьей-то крови. Такова суть мира, и не мне ее менять.

Джарваль сделал едва уловимое движение пальцами правой руки. На долю секунды солнце отразилось в отполированном до зеркального блеска лезвии меча, со свистом рассекающего воздух, а потом с глухим стуком в корзину упала голова профессора.

Глава 20 Комиссар

Небольшими перебежками Стивен преодолел кусок открытого пространства, прикрываясь от наемников грузовиками. Выбрался за пределы лагеря и на секунду замер.

Что дальше?

Бежать по ровной, как стол, дороге к Родиону? Это идиотизм. Его моментально засекут и срежут очередью из пулемета. Остается только пустыня…

Он помотал головой, пытаясь принять сложное решение.

Прятаться в пустыне днем, без воды, при температуре воздуха выше пятидесяти градусов по Цельсию — да это самый настоящий суицид. Сколько он сможет выдержать? Пару часов, не более.

Из-за бензовоза раздалась короткая очередь, Чекист вступил в свой последний бой, и времени на размышления совсем не осталось. Ближайшие пару минут наемники будут слишком заняты, чтобы внимательно следить за пустыней. У него есть небольшой шанс проскочить. Но потом…

Значит, действовать нужно немедленно!

Решено — пустыня. Перебежками отойти подальше, затаиться, выждать время и наблюдать. Дождаться подходящего момента, потом вернуться.

Стивен выпрямился и решительно шагнул на дорогу. В голове словно поселился метроном, пульс отсчитывал секунды.