Последний конвой

Из какого же дерьма клепают оружие на Западе?

Застрекотала М-16, но уже не впереди, а немного сбоку. Штурмовик выполнил приказ и отступил под прикрытие грузовика. Стрелял он очень быстро, ровно по два патрона за раз. В лагере противников активно зашевелились, меняя позицию. Отползали под защиту разбросанных повсюду пустых контейнеров. Несколько тел остались лежать неподвижными, и это не могло не радовать.

От грохота заложило уши — взорвалась автоцистерна. Пламя взметнулось в небо миллионами искр, а после осело на песок вокруг чудовищно изуродованного Камаза. Теперь зрелище походило на огромный костер, из которого торчат кости доисторического животного.

Гейман снова высунулся из-за колеса, чтобы оценить обстановку. Парнишки-водителя нигде не видно. Наверное, уполз в укрытие со связанными руками. Это хорошо, можно не отвлекаться. Краем глаза отметил, что молодой штурмовик меняет магазин.

Нашел в темноте и подобрал? Красавчик!

Боевики видны как на ладони. Особенно хорошо выделялась крупная фигура, по-видимому командира группы. Он что-то гортанно кричал и отчаянно жестикулировал, отдавая приказы. Прицелился, вдавил скобу — автомат коротко рявкнул. Не попал!

Сейчас рассредоточатся и обойдут сбоку. Эх еще бы пару гранат. Да где же их взять?

И тут луч яркого прожектора прорезал тьму. Глухим басом загрохотала «спарка», две пунктирные линии трассеров прочертили ночное небо. Затарахтели автоматы «Калашникова», дополняя партитуру оркестра. Пули взметнули песок, разрывая тела боевиков на куски и расшвыривая их в разные стороны.

— Ну вот и «кавалерия» подоспела, — хрипло произнес политрук, переводя дух.

Вовремя!

Высунулся из-за колеса и одной длинной очередью выпустил весь остаток магазина. Впрочем, на фоне разрушений, наносимых пулеметом, его пули уже не имели никакого значения. Спаренный ДШК, когда-то был снят с торпедного катера и установлен на пикап. Огневая мощь, помноженная на мобильность.

Пауль знает толк в извращениях!

Очередь буквально разрезала контейнер напополам, взметнула песок, покромсала прячущихся людей на куски. Ничто живое не могло уцелеть в этом аду.

Когда закончилась лента, в ушах еще некоторое время стоял звон. Постепенно пыль осела на землю, стало слышно треск пламени горящего бензовоза и стоны выживших африканцев.

От машины перебежками низко пригнувшись к земле бежал человек.

— Лев Исаакович, это я, Чернецкий. Не стреляйте!

Гейман отполз назад, выпрямился, на всякий случай спрятавшись за бронированным кузовом.

— Почему так долго? — недовольно скривился, вытащил платок, протер лысину.

— Стемнело же, — лепетал особоуполномоченный, — следы не видно ни черта. Если бы не зарево, мы бы вообще мимо проскочили.

— Ясно, — политрук убрал платок в карман, — займитесь боевиками. Раненных добить!

— Но как же… — попытался возразить Чернецкий.

— Раненных добить, трупы сжечь! Машины боевиков тоже. Оружие и боеприпасы собрать и погрузить в пикап. И торопитесь. С каждой минутой колонна уезжает все дальше и дальше, а запаса горючего у нас нет. И к ним, — он кивнул головой на изуродованные трупы, — вполне может прибыть подкрепление в любую минуту. Хватит с нас перестрелок на сегодня.

— А наших? — залепетал особоуполномоченный.

— Сжечь! — рявкнул Гейман, — у нас нет времени возиться с похоронами. Что непонятно?

Стивен осторожно выглянул из-за дырявого как дуршлаг контейнера, убедившись в отсутствии опасности вышел.

— Фамилия? — грубо спросил Гейман.

— Майер.

— Хорошо вас Пауль выдрессировал. Водителя найди!

— Есть!

Стивен тотчас бросился к Мишке, все еще связанному и лежащему на земле под кузовом грузовика. Выхватил окровавленный нож, перехватил веревку, осмотрел. Множество мелких синяков и порезов, приличных размеров синяк под глазом, засохшая кровь под носом.

— Цел?

— Да. А ты?

— Так, слегка зацепило, — отмахнулся Стивен, — ничего страшного. Давай, выбирайся. Уже безопасно.

— Нас наконец-то нашли? — по щекам катятся слезы.

— Да, — коротко ответил Стивен, — кончай рыдать как девчонка. Выбирайся.

— А Иваныч где?

— Не знаю, — покачал головой штурмовик и ткнул пальцем в горящий бензовоз, — где-то там.

— Я сейчас, я быстро, — скидывая остатки веревок, заторопился Мишка, — я найду.

— Винтовку возьми, — Стивен протянул ему «М-16».

— Отставить, — рявкнул Гейман, — пойдете вдвоем. Один прикрывает. И поосторожней, вдруг недобиток какой уполз?

Михаил и Стивен, часто озираясь двинулись к горящей автоцистерне.

— Чернецкий, — снова выкрикнул Гейман, — рация в пикапе фурычит?

— Так точно!

— Соедини меня с Первым, и поживее. Что ты ползаешь как сонная муха? Бегом, я сказал!

Глава 20 Михаил

— Мишка стой! — повернувшись вполоборота рявкнул Стивен, водя стволом винтовки из стороны в сторону. Яркие отблески пламени плясали на его лице придавая сходство с демоном. Михаил нехотя остановился, оглянулся, скорчил недовольную гримасу.

Ну зачем ты опять меня тормозишь? Ну сколько можно? Да постреляли всех бандитов, нет тут никого!

Вслух он, конечно, ничего не сказал. С некоторых пор Михаил стал побаиваться друга. Буквально за пару часов Стивен неуловимо изменился. Из веселого добродушного парня превратился в хладнокровного безжалостного «ублюдка», такого же, как и все они — «фашисты». Стал грубее, циничнее, жестче, и даже выше ростом.

Умом Михаил понимал, что обязан другу жизнью, и тем не менее, принять обновленного Стива пока не мог. Недаром говорят, что глаза — вместилище души. Нет, внешне они остались такими же голубыми, как и раньше. Изменился не цвет, а что-то другое, неуловимое, эфемерное. Они словно подернулись пеленой, или вывернулись наизнанку. Пустые, холодные, безжизненные глаза наемного убийцы. Словно душа покинула тело навсегда, оставив взамен только оболочку, внешне очень сильно похожую на прежнего Стива. Но это больше не он. Теперь это неведомое существо — нежить.

Как он будет смотреть в эти кошмарные пустые глаза? Как он сможет остаться один на один с монстром, который в любой момент может убить его голыми руками? Возьмет и придушит ночью, просто так, без причины. Без сомнений, страха и угрызений совести. Просто потому, что ему нравится убивать. Какие страхи и сомнения могут быть у нежити?

Михаил покачал головой отгоняя противные скользкие мысли, но они не желали уходить и продолжали копошиться в мозгу, словно болотные черви.

Нет! Это неправда. Стивен остался тем же, и душа его на месте, и даже глаза не изменились. Все дело в освещении. Во всем виновата ночь и зарево полыхающего бензовоза. А причина депресивных мыслей, — это боль утраты товарищей и досада от невозможности ничего изменить. Нельзя отмотать время назад и поступить по-другому.

Господи, только бы Иваныч был жив!

Он опустил голову и побрел дальше, не обращая внимания на окрики Стивена. Пламя горящего бензовоза слепило, погружая пустыню вокруг в совершенно непроглядный мрак. Михаил старательно обшаривал глазами каждый бугорок, каждую впадинку, каждый крупный камень, силясь узнать знакомые черты. Но тела Иваныча нигде не было видно. И чем ближе становился невыносимо яркий костер пылающей автоцистерны, тем сильнее колотилось сердце. Михаил на ходу вытер выступивший пот, даже с большого расстояния пламя горящей машины обжигало лицо. Он прикрылся рукой и еще раз осмотрел ярко освещенный участок пустыни. Пусто!