Последний поход

Как же ее все достало. Упреки, наставления, бесконечные команды. Крики и одергивания. Но больше всего бесило осознание того, что деваться ей некуда. А куда ты денешься с подводной лодки… Старая шутка, услышанная от кого-то, сейчас звучала, как приговор. Никуда ей не деться: кругом ледяная, полная опасностей и смертельного холода пустыня. Опустив голову, Лера посмотрела, как вода спиралькой закручивается в водостоке между ее ступней.

Снова потянуло в церковь.

Михаил ее выслушает и поймет. Он добрый и чуткий. Подставляя лицо прохладной воде с едким привкусом хлора, Лера впервые с удивлением ощутила, что Батон начинает ее раздражать.

Почему? Когда это появилось? Да, он пьет. Но делал это, сколько она себя помнила. Ведь, по сути, он никогда и не был ей особо родным. Учитель, наставник. Мужчина, за которого она могла спрятаться, словно за стеной. Да и чему, собственно он ее научил? Охоте на тварей? Выживанию на поверхности?.. Этим мог поделиться любой взрослый мародер, гуляющий по поверхности в их окрестностях. И сколько она умела уже сама… Впору было учить.

Вот только кого?

Лера отчетливо поняла, что, несмотря на всю заботу окружавших ее людей, она так и осталась сиротой. И этого было уже не изменить. Прошлого не воротишь.

Лучше и не думать, что в мире когда-то было лучше, чем сейчас. Не думать… Мысль об этом была слишком болезненной. Да и не нужной.

Выключив воду, Лера принялась растираться полотенцем.

Сидевший в церкви Мигель неторопливо молился, медленно перебирая четки, и смотрел на огни «Грозного», видимые через окно. Осиротевшая девушка, с поражающей смелостью рванувшаяся на край света, никак не шла из головы. Рыжеволосый одуванчик. Брошенный в атомное горнило, не знавший ласки ребенок, которому суждено было так рано стать взрослым. Может, и хорошо, что она не помнила, не могла помнить мир, который они уничтожили.

Боль от этих воспоминаний была слишком сильна.

— …по воле твоей, аминь, — оканчивая очередную молитву, пробормотал мужчина.

Звук, пришедший со стороны моря, услышали все.

Открыв подсумок Ежи и прочитав несколько строк на сложенном вдвое тетрадном листке, Савельев выбежал из каюты, и его оглушил непонятный громоподобный рев. Этот звук слышали члены команды несколько дней назад — и приписали его гигантскому мутировавшему существу. Корпус лодки сотрясла вибрация.

— Где второй…

Палубу накрыл новый могучий звук; метеоролог навалился плечом на стену.

— Морской Дьявол! — прокричал бегущий ему навстречу Треска в испачканном рыбой фартуке, натягивая на растрепанные лохмы ушанку.

— Откуда этот подсумок? Кто его принес?!..

— Сваливаем, чувак! Или нас всех порвет!

Но покинуть борт лодки торопились не все.

— Почему ты уверен, что там безопаснее?! — орал Паштет, пока бежал к трапу вслед за Треской, наматывая находу шарф.

— Надо валить, пока эту посудину на хрен не потопило. Там хоть какой-то шанс!

Выбежав на палубу, повара загнанно огляделись. К «Грозному», едва различимое в ночи за мятущейся пургой, приближалось что-то рокочущее и огромное.

— Я же говорил! Говорил тебе, что не нужно было обирать «Поликарпова»! Теперь нам придется платить морским богам. Это кара, а не шторм! Морской Дух пришел за нами! — тыча пальцем вперед, пронзительно вскрикнул Паштет.

— «Голландец»… — рухнув на колени, в суеверном ужасе провыл Треска.

— Мы прокляты! — Повара застыли, наблюдая, как из снежной пурги на них с рокотом надвигается огромная морда чудовища с раскрытой пастью и ослепительными пылающими глазами.

Глава 5 ЧЕРНЫЙ ДРАКОН

С ветром приходит утро. Так когда-то говорила его мать, когда старик-иякуган [18] заканчивал очередную енмаль [19] на ночь. Одну из многих тех, которые он обожал, будучи маленьким. Он с восторгом слушал о чудесах и волшебниках, о всемогущем богатыре чжансу, о хитроумных проделках чертей токкэби, о похождениях духов давным-давно умерших предков и родственников. Легенду о бобре. Сказки про принцесс и королей, любовь и отвагу. И, конечно же, там всегда были драконы. Его любимые сказочные существа.

18

Старик-сказочник.

19

Слово о старине.

Детство. Священный миг. В нем нет места злости. Теперь же весь мир кишел чудовищами и драконами. Люди от алчности, по прихоти сами создали для себя страшную сказку.

Которую уже некому было рассказывать.

Хотя не был ли когда-то алчным он сам? Разве наследнику колоссальной империи не было это свойственно? Ким Им вздохнул и потеребил седой ус. Когда-то с таким усердием и кропотливостью созданная финансовая махина превратилась в пыль, которую развеял ветер. И теперь у Ким Им Су не было ни единого вона [20] , а ветру было на них плевать.

20

Денежная единица Республики Корея.

Да и он уже был стар. Но все-таки его богатство дало плоды и позволило спасти множество жизней в этом изуродованном аду. И продолжает спасать. «Дракон», которого он создал, со временем добившись немыслимых высот, был сильнее всех. Его грозный рык гремел уже на многих континентах, даруя надежду нуждающимся и вселяя ужас в сердца врагов.

Давно это было. Очень давно. За такой срок успевали вырасти и, заплакав, ссутулиться ивы, под которыми он когда-то признавался в первой любви. Память старела, желтея и ветшая, словно снимок, запертый в фотоальбоме.

Ах, как бы ему хотелось вернуться в старый Чосон [21] времен своей молодости. В могущественный чеболь [22] его семьи. В привычный и знакомый мир, в котором не было войны. Где человеческая жизнь была наполнена столькими ощущениями и мелочами, которые сейчас казались пустыми. Всего лишь призрачная мечта. Того мира уже не существовало. Ничего не осталось. Ни городов, ни школ, ни маленького квартальчика в Сеуле, где он вырос.

Но «Дракон» по-прежнему плыл, исследуя руины мира и подбирая выживших со всего света, постепенно превращаясь в библейский Ковчег, неся на своих крыльях каплю надежды в истерзанные атомной бурей сердца. А значит, у Ким Им Су еще есть цель. Ведь он оставался Императором, и перед ним простирался мир.

21

«Страна утренней свежести» — так сами жители называют Корею.

22

Чеболь — южнокорейская разновидность финансово-промышленных групп. Конгломерат, представляющий собой группу самостоятельных фирм, находящихся в собственности определенных семей (как кланы мафии) и под единым административным и финансовым контролем.

«Величайший Воин не имеет никакого отношения к войне. Он не имеет никакого отношения к борьбе с другими. Он занят внутренним преобразованием. И это не поединок, хоть он и приносит победу; это не война, не конфликт. Но необходимо быть Воином, ибо нужно БЫТЬ БДИТЕЛЬНЫМ, как Воин», — каждый раз, когда он предавался воспоминаниям, на ум неизменно приходило одно из высказываний индийского мастера Ошо.

Да, бдительность. Бдительность и осторожность превыше всего. Хотя чего или кого ему бояться? К тому же его сын, его гордость, со временем станет достойным преемником в новой священной миссии. За эти годы плоть от плоти его показал себя мужественным и стойким воином, но все же он пока еще не готов был взвалить на себя ношу, которую нес отец. Его время еще не пришло. Не сейчас. Не сейчас.