Последний поклон президента

– А в качестве кого вы меня сейчас будете допрашивать?

– Хм, пока в качестве свидетеля, - недобро ответил второй.

– Пока? Что это значит?
– Рашид повернулся и посмотрел на следователей.

– Ну-ну, успокойтесь, Рашид Мусанович, успокойтесь, вам нельзя сильно волноваться. Мы и так кое-как уговорили вашего доктора на этот разговор.

– Я спокоен, просто мне не понравился его тон, - Рашид кивнул головой в сторону Макеева.

– Нет, нормальный тон. Что вы, просто все напряжены - такое горе....

– Горе?
– Рашид вздрогнул.
– Что вы имеете в виду?

– А вы что думаете? Что мы можем иметь в виду?
– вновь сурово спросил Макеев.

В его голосе чувствовалась угроза.

– Что вы имели в виду, когда спросили, вернее, сказали про горе?! Кто погиб?
– обреченно спросил Рашид.

– К сожалению, Рашид Мусанович, погибли семь человек... шесть сразу, но вчера вечером скончался от травм еще один человек, журналистка местного телеканала, - угрюмо ответил Горин.

– Семь человек?! Господи!!
– Ахметов застонал и вновь отвернул голову к стене.

– Значит, вы ничего не помните после аварии?
– напористо спросил его Макеев.

Рашид молчал. Он был поражен новостью. Ужас! Он виноват в гибели семерых! Какая несправедливость! Господи, лучше бы он сам погиб!

Ахметов дотронулся ладонью до глаз и с удивлением понял, что плачет. Крупные слезы, словно большие капли дождя, катились по щеке, обжигая кожу.

– Так вы помните или нет, что произошло?
– повторил вопрос Макеев.

– А губернатор, что с губернатором?
– спросил Рашид, не поворачиваясь.

– К сожалению, губернатор Гусев погиб.

Воцарилось молчание. Рашид вытер слезы ладонью и, медленно повернув голову, посмотрел в окно. За стеклом он увидел темное неприветливое февральское небо с противными серыми облаками.

– А почему вы пришли ночью?

– Сейчас не ночь, а вечер. Просто мы пришли, как только нам разрешили!
– ответил Горин.

– А кто еще погиб?

– Заместитель Гусева, несколько журналистов, глава местного района.

– А Костя? Костя Симигин?! Он жив?!

– Симигин жив! Успокойтесь, ему повезло - лишь руку сломал.

Рашид облегченно вздохнул. Он вдруг почувствовал, что не один. Это горе навалилось на него, но есть и друг, который тоже жив, с которым можно пережить этот кошмар!

– А где, где Костя?

– Успокойтесь. Костя сейчас дома, с ним все в порядке.

– А где мои родные? Где жена, дети, почему их нет рядом?

– Рашид Мусанович, они здесь, ждут, когда мы с вами поговорим, их пустят к вам.

– Я хочу их видеть! Немедленно!
– требовательно сказал Ахметов.

– Давайте сначала побеседуем - это займет не много времени, - попытался убедить Рашида Макеев.

– Нет! Я сказал, пустите ко мне родственников!
– настаивал на своем Ахметов.

– Ну, Рашид Мусанович, не капризничайте, мы понимаем, что у вас стресс, психологическая травма. И вам нельзя волноваться, но все-таки и вы нас поймите, нам нужно докладывать руководству. А дело контролируют в Москве! И не где-нибудь, а в Кремле! Сами понимаете - погиб глава региона! Об этом во всем мире сейчас говорят! Поэтому и нам нужно действовать оперативно - чтобы доложить о причинах аварии, - убеждал Горин.

Ахметов понимал, что он говорит правду, но то, что это правда работала против него, было страшно! Они попытаются сейчас найти виновного - и лучшей кандидатуры, чем выживший командир вертолета, им не найти! Ахметов тяжело вздохнул и сказал:

– Я все понимаю! Но я не враг самому себе. Я понимаю, что вы сейчас ищете крайнего - стрелочника! Но я тоже не дурак! У меня двое детей, и сидеть двадцать лет в тюрьме я не намерен!

– Ну, зачем же вы так! Мы вовсе не ищем в вас стрелочника! Мы просто пытаемся выяснить истиную картину. А заключение будут давать эксперты, комиссия, понимаете, мы же только собираем факты. От ваших показаний будет многое зависеть, - попытался убедить Ахметова Макеев.

У комитетчика поменялся тон. В голосе зазвучали нотки доверия и сожаления.

Его поддержал следователь прокуратуры. Горин дотронулся до руки Ахметова и сочуственно сказал:

– Я хочу, наоборот, чтобы вы вышли из этой истории невиновным! Поверьте мне! Но для этого мы должны, обязательно должны с вами поговорить! Не упрямьтесь, Рашид Мусанович!

Ахметов попытался рассмотреть его глаза, но ему это не удалось. Он видел лишь темные очертания лица.

– Хорошо, спрашивайте...

– Вот и ладно, вот и хорошо, - довольно ответил Макеев

– Скажите, когда вы увидели, что вертолет летит на ЛЭП?

Ахметов задумался. Несколько секунд стояла тишина. Затем он, словно очнувшись, ответил:

– Я увидел ЛЭП за несколько метров до столкновения. А почему вы ничего не пишите?
– спросил Рашид, заподозрив неладное.

– Пока это не требуется, мы же обещали, что разговор будет предварительный, - заверил его Горин.

– Скажите, Рашид Мусанович, а почему вы так поздно заметили ЛЭП? Вас не слушался вертолет? Заело управление? Или отказали бортовые приборы? Что случилось? Почему вы машину вели на ЛЭП?
– засыпал вопросами Макеев.

Ахметов насторожился. Ему не понравился тон. Все звучало так, как будто ему подсказывали ответы, предлагая варианты.

– На что вы намекаете?
– спросил он возмущенно.

– Мы ни на что не намекаем, просто спрашиваем, а вы отвечайте, - словно обидевшись, буркнул Макеев.

– Я не заметил ЛЭП, потому что был туман! Вот и все! Там нельзя было ничего заметить! И развернуться было нельзя! Мы шли по ущелью и могли врезаться в гору!

– Туман? Странно, а в сводках погоды его нет!
– как-то зло сказал Горин.

– Что?! В сводках погоды? Да к черту эту сводку! Погода в горах меняется мгновенно! Спросите оставшихся в живых пассажиров! Костю, в конце концов, спросите! Он вам скажет, что туман - был!

– Успокойтесь, успокойтесь, мы спрашивали уже, теперь вот у вас спрашиваем!
– миролюбиво проговорил Горин.

– И что они вам ответили?

– Они говорят, что никакого тумана не видели! Да, был туман небольшой, но внизу, на дне лощины, куда упал вертолет, и то он быстро рассеялся, а вот на высоте в пятьдесят метров - не было никакого тумана!