Последний призрачный танец

— Продолжай, — начиная злиться, потребовала я. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Как же я все-таки ненавижу эту наглую морду. Как же мне иногда бывает жаль, что Кхарр не прирезал меня собственноручно, а отдал этому самовлюбленному павиану, который не смог довести дело до конца и обрек меня на вечные мучения. В такие моменты я начинаю верить, что на дуэли у меня хватит злости размазать его по арене несмотря на то, что он сильный воин, а я всего лишь заклинатель.

— Ты не хуже меня знаешь, что Кхарр заключил договор с альянсом Глас Судьбы. — Райвен прислонился спиной к ограждению, и со стороны могло показаться, что мы просто мило беседуем. Хотя, по сути, так оно и есть. — В альянс входят три орочьих клана. После того, как мы вернулись из Лабиринта, Шаксас поведал мне о замечательной юной заклинательнице из лагеря союзников. Боюсь, мелкая, у них там все серьезно. Так что ты в пролете.

Я даже обижаться не стала, слишком обрадованная этой новостью. Я-то думала о самом худшем, а шаман просто нашел себе подружку. Я бы на его месте тоже не стала бы отвечать на призывы двух неудачников.

— Но если Шакса в крепости нет, кто рассказал Кхарру о проклятии крови?

— Ты уже называешь это проклятием? — в лучах закатного солнца Райвен казался каким-то более приземленным, спокойным, надежным. Но это неожиданное наблюдение вызвало во мне лишь глухое раздражение. Куропатка он, обычная куропатка, и единственное, чего я должна хотеть — это свернуть его шею. — Кроме нас троих этого никто не знал. Я не говорил, ты тоже, значит, у Шакса было время сделать это. И по какой-то причине он счел это необходимым. Возможно, он решил, что не вправе скрывать правду от своего командира. А может, понял, что не в состоянии защитить нас без посторонней помощи. Я не знаю. Когда вернется, можно будет спросить у него.

Я кивнула, обдумывая предположение пернатого. Конечно, намного логичнее узнать правду от самого Шакса, чем теряться в догадках.

— Райвен, — вспомнила я о самом важном. — Как думаешь, на время войны мы могли бы перестать так люто друг друга ненавидеть?

Не приведи Никса повторить все это снова. Ради этих слов мне пришлось не то, чтобы наступить на горло своей гордости, а буквально раздавить её. И если это пернатое отродье вдруг решит, что не способен существовать в мире со мной, клянусь, я его убью.

Шанар бросил на меня заинтересованный, изучающий взгляд, затем медленно покачал головой.

— Знаешь, сегодня я буду с тобой предельно откровенным и попытаюсь максимально точно выразить свои чувства. Когда я тебя вижу, у меня всегда появляется острое желание сделать тебе больно, услышать твой крик, увидеть, как гаснут твои глаза, почувствовать запах твоей крови, — я затаила дыхание, слушая это тихое признание. Райвен склонился к самому моему уху, и его дыхание обжигало мне шею. Его слова что-то во мне перевернули, пробудили древний инстинкт самосохранения, и я прилагала массу усилий, чтобы не сорваться в забег. — Но, мелкая, я готов поклясться, что до окончания войны и пальцем тебя не трону. А потом ты либо навсегда уберешься из Шантары, так, чтобы я никогда тебя не нашел, либо я убью тебя на дуэли. И мне уже все равно, останусь ли я после этого жив.

После этого каратель быстрым шагом покинул тренировочное поле. Я со вздохом опустилась прямо за землю и закрыла глаза. Ладно, пусть будет дуэль, потому что из клана я уйти не в силах. Я была благодарна Райвену за честность. Я по отношению к нему ничего подобного не испытываю, у меня нет желания причинять ему боль. Я просто хочу, чтобы он либо исчез из моей жизни совсем, либо… А вот этого я не скажу даже себе. Да и не получится, потому что, похоже, от меня опять что-то хотят.

Подняв голову, я увидела стоящего в двух шагах от меня целителя. Он мог бы ничего не говорить. И так все ясно. Знаю, что убить меня он не может, иначе потеряется весь смысл их героического похода в топи, но и оставить безнаказанной тоже не в силах. Я кивком головы указала на валяющиеся у ограждения бокены, предлагая альтернативный вариант дуэли. Хищно усмехнувшись, целитель скинул плащ, затем броню. Я, глядя на него, тоже сняла кирасу, оставшись в одной мифриловой рубахе.

— Не беспокойся, — пообещал мне эльф. — Я тебя потом обязательно вылечу.

Глава 25

Уже почти стемнело, когда целитель, наконец, выяснил все, что его интересовало. Я поведала ему о своем появлении в Шантаре, о своем фатальном невезении, о неудачном стечении обстоятельств, выразила сожаление по поводу гибели его товарищей. Сомневаюсь, что мое искреннее раскаяние удовлетворило целителя, так как в глазах его по-прежнему горела жажда крови.

Мне, в свою очередь, удалось узнать, что эльфа зовут Хеон, а его погибшим товарищем был Ноа. Про рыцаря я спрашивать не стала. Зато выяснила, что кроме альянса Глас Судьбы у Шантары в союзниках числятся еще несколько малочисленных, но сильных кланов, одним из которых является Мориан-Арк. Я постаралась скрыть свое удивление, потому что вышеупомянутый Мориан считался давно погибшим, канувшим в небытие кланом времен древних шанар. К сожалению, возможности как следует расспросить эльфа у меня не оказалось, так как отказываться от мести он не собирался.

— Никакой магии, — предупредил меня он, и я вынуждена была согласиться, хотя внутренне подготовилась к худшему. Никакой магии, значит, будет использована одна лишь физическая сила. При таком раскладе мое преимущество только в скорости, а во всем остальном эльф меня явно превосходит. Я невольно подумала о Райвене. Против карателя без магии у меня точно шансов не будет, задавит массой.

Если честно, фехтую я не очень, особенно если пытаться делать это обеими руками одновременно. Да, мое оружие парные мечи, но я больше привыкла использовать их в танце, для равновесия, для концентрации энергии, а не для того, чтобы отбивать ими удары. Права была Латиэль, воин из меня никакой. Я, несомненно, могу разозлиться, и уже будет все равно, какие там у меня боевые качества. Главное, бить посильнее и поточнее, и как можно быстрее уворачиваться. Но злости нет, только бесконечное чувство вины. Я уже ничего не могу сделать для этого мрачного воина. Но я не кукла для битья, и не стану поддаваться только ради того, чтобы он смог отвести душу.

Я вскинула бокены, как для танца, и рассмеялась, заметив, как переменилось лицо Хеона. Решил, что я нарушаю правила? Это хорошо, пускай злится. А то иметь депрессивного противника то еще удовольствие. Хотя мне, если честно, тоже не мешает выплеснуть негативную энергию. Уж очень много всего накопилось за последнее время. В конце концов, я никому ничего не должна больше. Меня били, меня предавали, меня использовали, а шанар превзошел всех. Он не остановился на причиненном ущербе. Этот пернатый выродок лишил меня последней надежды на какое-либо приемлемое будущее. Но разве я тряпка, об которую все привыкли вытирать ноги? Может, мне пора пересмотреть свои понятия о клановом долге и хоть немного пожить для себя одной? Рейн, пойди убей, Рейн, пойди умри. Может, хватит?

Занеся бокен для удара, я представила лицо карателя. Я представила, как разбиваю ему лицо, как хватаю его за волосы, с силой оттягивая голову назад, и медленно перерезаю глотку. Я представила, как его губы окрашиваются кровью, как бьется в агонии тело, как я наклоняюсь к самому его уху и шепчу «Прощай». И в этот момент мне стало страшно. Страшно от силы собственных эмоций. Где та хладнокровная Рейн из клана Лексиан? Где та темная, что жила одним лишь Алексом, счастливая уже от того, что дышит с ним одним воздухом? И кто эта кровожадная мстительная тварь? Задыхаясь от охватившей меня ярости, я закричала. Закричала, выплескивая весь негатив, все, что сломалось во мне за это время.

Рукоять деревянного бокена с хрустом встретилась с лицом целителя. Мне на пальцы брызнула кровь. Я разбила ему губу. Опомнившись, я поняла, что передо мной вовсе не тот, чьи глаза я мечтаю увидеть навеки закрытыми. Мой гнев мгновенно утих, сменившись смущением, а в следующий момент сильный удар сбил меня с ног. Мгновенно сгруппировавшись, я откатилась вбок, и по хрусту ломаемого дерева поняла, что могла бы сейчас лежать с перебитым позвоночником. Наверное, на это эльф и рассчитывал. Обездвижить меня, а потом как следует отвести душу. Разозлившись, я вскочила. Подлость некоторых меня обезоруживает, честно, мне иногда просто не хочется жить в мире, где существуют такие твари.