Последний призрачный танец

Холодные пальцы коснулись моей щеки и стерли слезы. Опомнившись, я вернулась в реальность и со злостью вытерла лицо. Ненавижу себя за эту слабость. Но, возможно, только благодаря этому я до сих пор жива. Что бы со мной было, будь у меня возлюбленный? Я обрела бы душевное спокойствие, домик у озера где-нибудь в Солнечной Долине. Я убеждаю себя, что стремлюсь именно к этому, что это правильно. Все хотят мирной жизни, все мечтают о стабильности и равновесии, о твердой уверенности в завтрашнем дне, о доме, где тебя любят и ждут. Но в глубине души я знаю, что не смогу так жить, что как только жизнь наладится и буря эмоций схлынет, меня, прежней меня, не станет.

Я вечное пламя, подпитываемое чувствами, страданиями, эмоциями, новыми впечатлениями. Каждый вечер я морально умираю, а каждый день возрождаюсь вновь из пепла, как птица феникс. Я сохраняю внешнее равнодушие, но под этой маской горит неистовое пламя, способное уничтожить в себе все неполное, несовершенное. Если я люблю, то бережно взращиваю каждое свое переживание, каждый укол боли, каждое новое впечатление. Я помню, как хранила в памяти каждую мимолетную улыбку Алекса. Когда он улыбался, мир для меня расцвечивался яркими красками. Когда он появлялся в поле моего зрения, я переставала дышать, стремясь к нему всем своим существом и испытывая практически физическую боль от того, что вынуждена оставаться в тени. Со временем чувства поутихли, но вспоминать о них до сих пор неимоверно приятно.

Сейчас во мне нет любви, одна лишь неистовая ненависть. А Райвен, он как топливо для моего пламени. Без него меня уже не будет. И кровная связь здесь уже не при чем. Я слишком привыкла к этому противостоянию. Наверное, причина в том, что я, по сути, призрачный танцор. Танец — это язык тела, который не может не быть выразительным. Я танцую на самом острие, на грани боли и наслаждения, уже не понимая, когда черта пройдена. Я уже не вижу различия между любовью и ненавистью, я просто упиваюсь столь сильным чувством, разрывающим сердце, испепеляющим душу. Я дышу им, и живу им, я есть, пока горит это пламя. И сейчас, когда вражда наша в самом разгаре, и я каждый день проживаю, как будто он последний, мой огонь особенно ярок. Вряд ли я когда-то чувствовала себя более живой.

Эта вспышка внезапного озарения испугала меня, повергла в панику. Я нашла глазами Райвена, и сердце гулко застучало в груди, заставив меня судорожно схватиться за целителя. Хеон смотрел на меня с печальной, понимающей усмешкой.

— Ты сгоришь, Рейн, — он покачал головой. — Как когда-то сгорел я. Это медленное, мучительное пламя, приносящее боль и наслаждение, но оно сожрет тебя без остатка, оставив пустую оболочку.

Я покачала головой. Ему не понять. Он думает о безответной любви. Фу, как банально. Нет, здесь гораздо больше. Чистая, незамутненная ненависть, изощренная месть, хождение по краю. И никакую, даже самую сильную и красивую любовь я не променяю на это чувство, дарящее мне столько неизведанных ранее эмоций, переживаний и даже страхов. Я буду до последней капли крови защищать своего врага, потому что без него моя жизнь станет пустой и серой. Я вот только не понимаю, неужели все так очевидно?

— Это не то, что ты думаешь, — заверила я целителя.

Он усмехнулся.

— Такой океан боли в глазах я еще ни у кого не видел, — Хеон погладил меня по щеке, его пальцы протанцевали по моей шее, погладили выбившиеся прядки волос и аккуратно стерли брызги крови со скул. — Честно, я бы уже умер, или сошел бы с ума. Я любил Ноа, но это не было настолько болезненно.

Его пальцы замерли на моих губах, там, куда совсем недавно врезался его кулак. Смутившись, я перехватила его руку, готовую отправиться в дальнейшее путешествие и отступила на шаг назад.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я Хеона. Все-таки он меня вылечил. И очень помог. Наверное, именно благодаря ему я поняла, почему меня так неумолимо тянет к пернатому. Почему при всей моей ненависти я каждый раз машинально ищу в толпе его светлую макушку, почему, лежа в темноте, подолгу прислушиваюсь к отдаленным голосам, стараясь различить там один единственный, отвратительно едкий и насмешливый.

Под молчаливое неодобрение целителя я натянула на голову шлем и, оттолкнувшись ногами, взлетела на Коня. Такой легкой и воздушной я себя еще не чувствовала. Теперь я окончательно уверилась, что мое место рядом с карателем, и чем ближе, тем лучше. Возможно, только так нам удастся дожить до злополучной дуэли, которую я предвкушаю со смесью страха и детского восторга.

— Я подстрахую вас обоих, — неожиданно решил Хеон. Я обернулась и кивнула. Да, страховка целителя значительно увеличит наши шансы на выживание.

Ударив пятками бока Коня, я заставила его галопом приблизиться к Райвену. Удивленный такой поспешностью, каратель даже не нашелся, что сказать, только молча кивнул мне и отвернулся, продолжая военный совет. Я замерла в двух шагах от него, внимательно прислушиваясь.

План, по сути, был очень прост. Наемники схлынули, окончательно отказавшись от идеи штурмовать замок. Численный перевес сейчас на нашей стороне, к тому же у нас стратегическое положение намного более выгодное. Драконья Крепость находится на возвышенности, и с широкого плато, где раскинулся лагерь союзников, прекрасно просматривается, и, соответственно, простреливается вся вражеская армия. Они же нас практически не видят, а их стрелы, пущенные из-за наспех сооруженных укреплений, в большинстве случаев сносит ветром.

Наемники пришли со стороны пограничного замка, и со всех сторон у них голая равнина, а за спиной старое кладбище и некрополь. Вот с этого-то некрополя угрозы никто не опасается. А зря. В каждой крепости, как известно, имеется масса потайных ходов. Драконья Крепость не исключение, и, по странному замыслу архитекторов, один из ходов ведет прямиком в некрополь.

Зная об этом, Райвен еще на рассвете отправил два отряда в обход лагеря наемников, и теперь стоит лишь подать сигнал, и все командиры противника будут захвачены врасплох опытными убийцами. Не могу понять, почему пернатый до сих пор медлит. На мой взгляд, это идеальный вариант, только я бы отправила с воинами еще пару-тройку магов для обеспечения прикрытия. Каратель внимательно слушал донесения разведчиков. Во вражеском лагере началось движение. По словам одного из дозорных, Гильдия Хаоса во главе с Тенеловом вновь выдвинулась в сторону Драконьей Крепости. И на этот раз в лагере не осталось никого, кроме раненых и приставленных к ним целителей.

— Похоже, Тенелов вконец отчаялся, — пробормотал Райвен, судорожно соображая, что предпринять в ответ. Я была с ним полностью согласна. Это же самоубийство, выгнать всех своих людей в поле без надежного прикрытия. Но у нас нет другого выхода, кроме как обороняться. По опустевшим глазам шанара я поняла, что он связался с кем-то ментально. Думаю, с Кхарром. Интересно, что посоветует глава Шантары?

«Рейн?» — тихий, осторожный голос. Я вздрогнула и тут же огляделась, проверяя, не заметил ли кто. Нет, командиры продолжали совещаться. Я, нацепив на лицо легкую улыбку, чуть склонила голову набок, хотя вряд ли он мог это увидеть.

«Да?» — так же тихо отозвалась я, все еще не веря, что герцог Моргенштерн осмелился говорить со мной. После всего, что было, он все еще надеется, что я позволю ему меня убить? Вот так просто?

Ответом мне был облегченный вздох.

«Ложись!» — выдохнул он так, что у меня не осталось ни малейшего сомнения. Тенелов действительно придумал, как уничтожить нас всех.

Глава 30

Вихрем слетев со своего Коня, я бросилась к Райвену и изо всех сил дернула его за руку, стаскивая на землю. Каратель машинально замахнулся, и меч просвистел в каком-то миллиметре от моего горла. Мы покатились по земле под удивленные возгласы командиров, и я оказалась прижата к земле тяжелой пернатой тушей. Райвен что-то яростно орал мне в лицо, но я не слушала, глядя на стремительно темнеющее небо. Одна секунда, и над головой карателя прокатилась ударная волна чудовищной мощи, сметая все на своем пути.

Сквозь образовавшуюся в ушах вату я слышала отчаянные крики воинов и ржание напуганных коней. Мне отчаянно жалко всех, кого я не успела предупредить. Но самое главное сделано, и моя задача выполнена, Райвен жив. Я вжалась носом в горло затихшего шанара, изо всех сил вцепилась пальцами в его плечи, не давая подняться. Ничто еще не кончено. Слишком это не похоже на Тенелова — ударить всего один раз. Вокруг нас разлилась мертвая, пугающая тишина. Наверное, я окончательно оглохла. Или…

Мир вокруг взорвался миллионами кровавых брызг. Вокруг меня осыпались комья земли, а небо утонуло в густом удушливом дыму. Приподняв голову, я вцепилась пальцами в волосы карателя, не давая ему вскочить на ноги. Вокруг творился хаос. Периодически зажмуриваясь из-за кружащего в воздухе пепла, я осторожно осмотрелась.