Последний призрачный танец

Натянув бриджи, я пригладила еще немного влажные после мыться волосы. Голова моя, к слову, пахла полевыми цветами и медом. Тоже, наверное, с легкой руки Дионы.

Шакс неотрывно следил за моими манипуляциями. Я причесалась и по привычке стянула волосы в тугой хвост на затылке. Короткие пряди непослушно упали на лицо, но я, не задумываясь, сдула с глаз длинную челку.

— Сегодня в крепости устраивают праздник, — поднявшись, сказал шаман. — На рассвете союзники сворачивают лагерь и убираются восвояси. А эту ночь, в честь победы над Гильдией, мы будем веселиться, пить, гулять и танцевать. Так что, мелкая, через пять минут чтоб была внизу.

С этими словами он вышел, тихо прикрыв за собой дверь и оставив меня наедине со своими мыслями.

Глава 35

Подумав, я решила не надевать доспехи. В конце концов, это праздник, и сражаться я ни с кем не собираюсь. А если все-таки придется, то броня мне все равно не понадобится. Бросив скептический взгляд на ножны с мечами, я усмехнулась и оставила их на кровати. Это мне тоже не пригодится.

Вокруг крепости горело множество костров. Союзные кланы покинут нас на рассвете, а до этого времени мы будем веселиться и гулять все вместе. По плану. Мне веселиться не хотелось. На душе скребли кошки от ощущения чего-то невыразимого, гнетущего. Что-то неправильно. И доносящийся до меня смех только раздражает. Хочется взять и уйти в ночь, подальше от любопытных глаз, подставить лицо холодному ветру, вдохнуть в себя соленый морской воздух. Но я послушно спустилась вниз, во двор крепости, и присоединилась к всеобщему веселью. Это не мой праздник, но я не должна омрачать его своей печальной рожей.

Шакс наконец-то официально познакомил меня с Ди, и я ощутила несильный укол ревности. Мысленно обругав себя, я поблагодарила заклинательницу за заботу и оставила влюбленных ворковать наедине. А то ведь точно испорчу кому-нибудь настроение. В середине двора играла музыка, жарилось мясо и стояло несколько бочонков с вином. Ворота крепости были распахнуты настежь, чтобы все желающие могли свободно курсировать между Шантарой и лагерем союзников. Но я, захватив кубок с легким фруктовым вином, постаралась забиться в самый темный и дальний угол, подальше от шума и всеобщего веселья. Не могу себя пересилить. Если останусь, придется танцевать, смеяться. Придется смотреть на все эти улыбающиеся лица, воодушевленные победой. А мне хочется спрятать лицо в ладонях, закрыть глаза и забыть про все хотя бы на время.

Я расположилась на темной тренировочной арене позади крепости. На утоптанной земле по-прежнему валялись обломки бокена, сломанного Хеоном. Признаю, я не отказалась бы повторить. Вот только Райвена на этот раз может не оказаться поблизости. Пернатого я, кстати, после смерти Алекса больше не видела. Празднует победу вместе со всеми, наверное. Это же в большей степени его заслуга. Защитники крепости не успели никак себя проявить.

На арене царила кромешная тьма. Отблески пламени не достигали заднего двора крепости, но мне, способной видеть в темноте, было хорошо и комфортно. Только холодно. Я порадовалась, что перед выходом накинула на себя накидку, без неё было бы совсем паршиво. Закутавшись до самого подбородка, я нашла настолько темный угол, что даже мои чувствительные глаза мало что могли различить.

Прислонившись спиной к деревянному ограждению, я села прямо на землю, аккуратно расправив ткань накидки, чтобы не запачкать. Потянулась за сумкой, чтобы достать ошейник Малыша, но поняла, что оставила её в комнате. И правда, зачем мне на празднике сумка с настойками и прочим хламом? Вздохнув, я сделала маленький глоток вина. Напиваться не хотелось. Организм еще не отошел от воздействия крепкого гномьего самогона, и усугублять не стоит. Голова, она же не железная. А каждый раз просить шамана избавить меня от похмелья смешно и глупо.

Услышав тихий шорох шагов, я поднялась, чтобы уйти, но не успела. Двое остановились в десятке метров от меня. Не одна я, оказывается, предпочитаю уединение. Но, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, я снова тихо опустилась на землю. Если уж я их практически не вижу, то они меня точно, потому что темных я почувствовала бы сразу. Нет, в воздухе разлился знакомый цветочный аромат, и я невольно поморщилась от отвращения. Сюда пожаловал кто-то из светлых. Я решила, что если здесь начнется нечто, на мой взгляд, сугубо личное, мне придется уйти. Не люблю подглядывать. Не люблю подслушивать.

— Я не знаю, что на меня нашло, — тихий, знакомый голос. Такой сладкий и нежный, что мне мгновенно захотелось пить. Я даже дыхание затаила, чтобы ни единым шорохом себя не выдать. Нет, не может быть. Неужели Кхарр оставил её в живых? Хотя, это, конечно, его дело. Не мне решать, как поступать с предателями. Но, несмотря на это, мое горло сдавило спазмом. Меня бы не пощадили. И сам собой напрашивается неутешительный вывод, что дело все-таки во мне.

— Мне это не интересно, — второй голос заставил меня замереть. Я, отчаянно напрягая зрение, уставилась в темноту, но разглядеть так ничего и не смогла. Хотя, чего смотреть? Райвена я узнала без труда. В кромешном мраке его глаза казались двумя мерцающими точками. И я снова вспомнила привидевшуюся мне серьгу. Не может быть, чтобы там, в лагере Лексиана, это был он. Они же все ушли искать Тенелова. Закусив губу, я с силой сцепила пальцы, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Даже если это был он, какая разница? Ничего особенного не произошло.

— Ты правда хотел меня убить? — в её голосе было столько искреннего удивления, что мне действительно стало её жаль. Да, он хотел, я видела приговор в его глазах. Предательства он не понял и не простил. Точно такой же взгляд был у него при нашей первой встрече. Холодный, равнодушный. В его глазах разверзлась бездонная пропасть, в которую я просто упала и до сих пор никак не могу выбраться.

Райвен не ответил. Может, он знает, что я здесь? Как же глупо на моем месте было остаться. Все происходящее не предназначено для моих ушей. Каратель помирился со своей возлюбленной и пожелал остаться с ней наедине, а тут я, как всегда не вовремя, да и не к месту.

Бесшумно поднявшись, я плавно скользнула вдоль ограждения, но следующая фраза заставила меня вновь замереть.

— Как ты можешь быть таким жестоким? — на этот раз её голос звучал жалобно. Я не сдержала ехидную усмешку. Она еще не видела его жестоким. И я врагу не пожелаю увидеть такое.

— Я не умею прощать, — Райвен шевельнулся, в темноте мелькнули снежно-белые перья, блеснули заклепки брони.

— Тогда почему она до сих пор жива?

Я едва сдержала истерический смешок. Недолго мне осталось быть живой. Не переживай, Латиэль, я тебе не соперница. И никогда ею не была.

Ответа карателя я не слышала. Я не хочу этого знать. А если и узнаю, то не так, это не будет случайно подслушанный приватный разговор.

Выбравшись с заднего двора, я огляделась в поисках другого укромного уголка. Веселье было в самом разгаре. Играла громкая музыка, и в середине двора бесновались несколько танцующих пар. Я, не приглядываясь, прошла мимо. Я не создана для таких танцев. Мой танец — это медленное пламя, увлекающее, завораживающее и в большинстве случаев не предназначенное для чужих глаз. До сих пор не могу привыкнуть, что прошла Инициацию. С танцами покончено. Навсегда.

Повторно наполнив свой кубок, я вышла за ворота крепости. Лавируя между костров, я пробиралась к побережью, когда меня окликнули. Я обернулась всем корпусом и оказалась нос к носу с Хеоном. В танцующем пламени костра его лицо показалось мне необыкновенно печальным. Впрочем, особых причин веселиться у него нет. Он лишился самого дорогого, что у него было в жизни. Я не знаю, как его утешить. Я сама сейчас чувствую себя не лучше. Во мне образовалась пустота, которая настойчиво требует заполнения. Но Хеон не тот, кто мне нужен. Глядя в его глаза, я видела две открытые раны, но, видит Богиня, я не в состоянии здесь помочь. Это он целитель, а не я. Я осторожно коснулась пальцами его подбородка, провела ногтями по высоким скулам и, печально усмехнувшись, ушла. Больше меня никто не останавливал.