Последний секрет на троих

Посторонилась, впуская его. Открыла дверь ванной.

– Я в душ. Ты там похлопочи.

– Хорошо.

Кажется, он был озадачен тем, что она с порога не бросилась на него – такого загорелого и красивого. Но ничего не сказал. Ушел на кухню.

Ей хватило пяти минут, чтобы принять душ и вымыть голову. Высушила, вспушив, кудряшки. Проскользнула в спальню, достала шорты, майку. Таким загаром, как у Мелихова, она похвастаться не могла, но сидело на ней все идеально.

– А вот и я, – с улыбкой вошла она в кухню.

Мелихов – уже в ее переднике – готовил омлет. Эклеры лежали в вазочке на столе. И – о боже – в центре в высоком стакане торчала одинокая кремовая роза.

– Мило, – пробормотала Соня, склоняясь над цветком и вдыхая его тонкий аромат. – Чего вдруг?

– Я не могу принести цветы своей девушке? – Он подумал и скрипучим голосом добавил: – Пусть и бывшей.

– Не цветы, а цветок, – поправила она его с ядовитой ухмылкой и села к столу. – Ну, Женя, какие планы?

– Не знаю. Предлагай.

Он ловко свернул омлет конвертиком, сдвинул его на тарелку, поставил тарелку перед ней.

– Ну, не знаю, что и предложить. – Соня взяла в руки вилку и нож. – Может, за город куда-нибудь поедем?

– Может, в Затопье? – передразнил он ее. – Может, за Уткиным понаблюдаем?

– А чего за ним наблюдать? Что нам это даст? Он же не бегает по своему двору с деньгами. Наверняка ведет себя смирно, тихо. К нему, по сути, не подкопаться. То, что он был в поселке в ночь убийства Кулакова, практически недоказуемо.

– Почему же? Можно постараться.

– Каким образом?

– Я не бездействовал, София Святова, я работал, – похвалил он себя и даже по груди погладил. – И я нашел группу молодежи, которая отдыхала в ту ночь на берегу неподалеку от нас. Пятеро молодых людей. Три парня, две девушки.

– Кому-то не досталось пары?

– Ага. Вот с ним-то нам и предстоит побеседовать. Он один не дремал в ту ночь. Две пары спали в объятиях, а ему таковых не досталось. С его слов, до часу он просидел в соцсетях. Потом вышел прогуляться. И кое-что видел. Но отказался говорить об этом… бесплатно.

– Вот засранец! – возмутилась она.

– Согласен. Но запросил немного. Я готов раскошелиться. Пятьсот рублей – не деньги.

– Но все равно! Он должен содействовать…

– Чему? – перебил ее Мелихов. – Расследованию, которое мы с тобой не ведем? Малый не дурак. Сразу понял, что я так – сбоку припеку. Факультативно, так сказать. И даже начал возмущаться. Мол, его никто не вызывал на допрос официально.

– А почему, кстати?

– Потому что Николаев не знал, кого вызывать. А я знал.

– Да, кстати, а как ты вышел на эту группу, Мелихов? – Она доела омлет, похвалила.

– Тебе обязательно об этом знать?

Он как-то сник. Видимо, это было что-то из запретных тем про Настю. И ей вдруг захотелось об этом узнать. Даже ради того, чтобы понять, что она при этом будет чувствовать.

– Обязательно.

– Мы с Настей вышли вечером на фотосессию, – не разочаровал ее ответ Мелихова. – Забрели довольно далеко от нашей стоянки и близко к месту расположения молодых ребят. На одной фотке мне попалась их машина. Номера отлично читались. Дальше – дело техники.

– Зачетно, Мелихов! – похвалила она.

И с изумлением поняла, что вовсе ничего не чувствует: ни боли, ни обиды, ни ревности. И даже не потому, что Насти теперь нет. А что-то в ее душе стронулось. Исчезла странная зависимость от него. И ее даже не волновал тот факт, что он мог тосковать, рассматривая их общие фото. И может, даже плакать. Совсем не волновал!

Ну, разве немного, прям совсем чуть-чуть.

– Где проживает наш корыстный информатор? – поинтересовалась Соня, с благодарностью принимая из рук Мелихова чашку с кофе.

– В соседнем поселке, неподалеку от Затопья.

– Понятно. Мимо, стало быть, не проедем. Который час?

– В Москве полдень, старлей, – вскинул Женя левую руку, демонстрируя ей циферблат часов. – Собираемся?

– Так точно, капитан.

Она не сделала и пары шагов от стола, зазвонил телефон. Абонент не определился, но она знала, кто звонит. Она запомнила этот номер.

– Да. Здравствуйте. Да, поняла, кто звонит.

Она намеренно не стала называть его по имени. Мелихов уши развесил, как слон.

– Подъехать? А… Да, поняла, что важно. Но я не одна. С кем?

Она посмотрела на Женю. Тот подозрительно щурился в ее сторону, воинственно уставив кулаки в бока. Ревнует, что ли? Как глупо. Это же в интересах дела.

– С моим коллегой – Евгением Мелиховым. Он мой начальник и…

Какое-то время она молчала, слушая собеседника. Потом повернула к Мелихову покрасневшее лицо и со вздохом проговорила:

– Да, это мой парень. При нем сможете говорить?.. Вот и отлично.

Она отключила телефон и какое-то время молча рассматривала через окно улицу, залитую солнцем. Потом со вздохом произнесла:

– Ты так непристойно нарисовался, Мелихов. Но почему-то за это стыдно мне, а не тебе. Жди меня в машине. Я скоро выйду…

Он ушел безропотно. Но, правда, уточнил, на чьей машине они поедут. Соня выбрала свою. Подозревала, что Мелихову жалко трепать свою кредитную «ласточку» по районным дорогам.

Ехали молча. Но у самого Затопья он не выдержал:

– Хотя бы скажешь, кто звонил?

– Сергей Ломов.

– Это один из охранников со шлагбаума? Я правильно помню?

– Так точно, капитан.

Мелихов помолчал, потом стукнул себя ладонью по лбу.

– Так это он рассказал тебе, что видел Уткина в ночь убийства Кулакова в поселке?

– Он его не видел. Он его слышал.

Соня кратко рассказала про невнятный разговор за стенами будки охранников между Уткиным и Иваном Мокровым.

– Он не слышал их слов? – разочарованно протянул Мелихов.

– Нет. Они говорили довольно тихо, но не шепотом. И он узнал голос капитана Уткина. Он его слышал не раз. И Уткин его даже допрашивал после задержания на семьдесят два часа.