Последний секрет на троих
Шрифт:
– Как отреагировала Тоня? – перебила его София.
– Она…
– Точно все вспомни. Любая деталь важна, – предостерегла она его. – Вы говорили с ней почти четыре минуты. Это немало, Сергей. Ты поделился с ней информацией. Она к тому моменту уже спала. Она всегда рано ложилась, потому что засветло вставала. Ты вот ей все рассказал, и что было дальше? Только не придумывай ничего лишнего.
– А зачем мне придумывать?
Он вытащил телефон из кармана спортивных штанов. Пришло сообщение от жены. Спрашивала, где он. Обычные дела. Он не стал отвечать. Из дома позвонит.
–
– Описал? Ты их запомнил?
– Конечно! Сумки знатные. Я больше на них смотрел, чем на эту бумагу.
– Деньги имеешь в виду?
– Да. Я тоже не особо поверил в их подлинность. Ненастоящими они какими-то выглядели.
– Сумки описал Тоне?
– В точности до кожаных шнурков на ручках.
– Узнал бы их?
– Конечно, узнал бы. Там фирма с таким смешным названием про балду что-то.
– Ясно, – закивала Соня, поняв, что он имеет в виду. – И что Тоня?
– Ничего. Зевнула и пожелала мне спокойной смены. И отключилась.
– Ты вернулся после разговора с ней, а что Мокров?
– Ничего. Кофе пил. И в телефоне залипал. Потом тоже вышел, Уткину звонил. Так он сказал мне и майору.
– Они часто общались?
– Не знаю. Не обращал внимания. Но Уткин к нему пару раз при мне в будку заглядывал.
– Зачем?
– Так, потрещать. Поздороваться.
Сергей задумался, вдруг кое-что вспомнив. И решил все рассказать, хватит с него уже чужих тайн.
– Знаете, София Николаевна, мне кажется, их связывают какие-то дела.
– Какие дела? Криминальные?
– Этого не могу знать. Но Уткин иногда передавал ему какие-то конверты. Может, Иван где-то подрабатывал? Мы же по сменам. Времени свободного много.
– Часто конверты передавал?
– При мне пару раз. Без меня – не могу знать.
– А после пожара у Кулаковых никакой передачи не было?
– Нет. Нас почти сразу закрыли на семьдесят два часа, – криво ухмыльнулся Ломов. – Тут уж не до конвертов.
– Ясно. Спасибо.
Соня протянула ему изящную ладошку. Он ее осторожно пожал. Взялся за ручку водительской двери. Ему страшно захотелось домой, в кровать. И чтобы жена приехала на обед и залезла к нему под одеяло.
– Есть еще кое-что. Еще минута буквально. – Соня принялась что-то искать в своем телефоне. Потом поднесла к нему поближе. – Если вам вдруг попадется на глаза темный старый внедорожник с такой резиной, дайте мне знать, Сергей. Хорошо?
– Хорошо.
Он почти не взглянул. Устал помогать полиции.
– Я вам перешлю фото на телефон. Вдруг увидите.
Вот прилипчивая, а! Жена уже второе сообщение прислала с тем же вопросом. Он ответил кратко: «Скоро буду дома».
– На этой машине, предположительно, убили нашу сотрудницу.
– В смысле убили? – Он уже сел за руль, но двери еще не закрыл.
– Она ехала из Москвы в Затопье в дождь, и внедорожник вылетел на скорости с лесной дороги… Знаете, там объезд трассы есть по грунтовке?
– Знаю. Ее все знают – дорогу эту. Так в дождь там на танке не проехать.
– Есть параллельная дорога. Предположительно,
преступник гнал по ней, столкнул машину девушки с трассы, и она разбилась, врезавшись в дерево. На его машине, предположительно, была такая резина. Присмотритесь, Сергей, внимательно. Может, попадется на глаза в Затопье?– Понял.
Он захлопнул дверь. Отъехал на пару метров, развернулся, чтобы ехать в Затопье. Но неожиданно затормозил, поравнявшись с машиной Сони.
– Вспомнили? – засияли радостью ее глаза. – У кого такая машина?
– Нет. Не вспомнил, конечно. Тут кое-что другое.
Он помялся. Посмотрел в небо: безоблачное, ярко-голубое. Решил, что это хороший знак. И произнес:
– В ту ночь мы с Мокровым спали по очереди. Как и всегда. Я с часу до трех. Он с трех до пяти. Один дежурит. Второй отдыхает. Такая договоренность. И это нормально. Антонина Ивановна знала об этом, поощряла. Нечего, говорила она, таращить глаза друг на друга. Есть возможность поспать – поспите. Так вот…
Он вспомнил тот момент, как вчера это было. Он спит и не спит. Так всегда было на дежурстве. Редко, когда проваливался в глубокий сон. Это если дома уставал от дел, навязанных супругой. Накануне того памятного дежурства он дома ничего не делал. Отдыхал. Даже дремал после обеда. И на смене его особо в сон не тянуло. А Мокров зевал так, что челюсти щелкали.
– Я улегся на топчан в положенное время. В час. Он к тому моменту уже с Уткиным переговорил, кофе раза два еще выпил. Но все равно зевал. Потом ролики какие-то начал смотреть. Потом я все же задремал…
Проснулся он оттого, что стало тихо. Вот только что шла фоном какая-то дребедень с дурацкими клипами, приколами, смех истеричный рвал слух. И все пропало. Тихо, тихо стало. И в поселке тихо, все как обычно в это время. Он глянул на часы, перевернулся на другой бок, поняв, что ему еще до подъема целых сорок минут. И тут услышал разговор.
– Это был разговор двух людей. Мужчин. И это точно не было роликом из интернета.
– О чем они говорили?
– Я не знаю. Не расслышал. И честно, не прислушивался.
– А узнали говоривших по голосам?
– Да. Чего же не узнать, если это были Иван Мокров и Уткин…
Глава 21
Уткин в ночь убийства Станислава Кулакова находился в Затопье. Хотя должен был быть на рыбалке. И все, с кем он рыбачил, не подозревали, что он ночью уезжал куда-то. Или уходил? Ведь, если бы он взял машину и поехал, его отъезд обнаружился бы. Рев мотора в полнейшей тишине разбудил бы кого угодно.
Надо узнать, какое расстояние от места рыбалки до Затопья? Смог бы Уткин добраться пешком до поселка, не лишиться сил и проснуться к утреннему клеву? Или их раньше сорвали на пожар в доме Кулаковых? Раньше утреннего клева? Тоже вопрос, требующий уточнения.
У кого узнать?
У Мелихова, конечно. К Николаеву она не сунется с таким вопросом. Тот сразу заподозрит неладное. И Коневу доложит, что она продолжает копать. Конев сообщит полковнику Власову. А тот ясно дал понять, что, если еще выйдет разговор наверху на эту тему, он заставит их написать рапорты на увольнение.