Последний Шаман 3
Шрифт:
На экране Яков нарисовал вполне себе сносное изображение щита со змеёй, обвивающей яблоко. И лишь взглянув на него, Елизавета мрачнеет донельзя, хотя казалось, куда уж больше.
— Да. Этот символ. Их семья отмазывала младших сотрудников на суде.
— Ну, не младших, а ключевых, но это уже нюансы, — хмыкает Яков, складывая рисунок. — Ох Мейзеры. Полвека их ничему не научило. В общем, вины Семёна в том, почему девки выглядят сейчас так, нет. И если ты, Елизавета, думала, что в тот день переступила дорогу крупным мафиозным шишкам, устроивших подпольную мед-лабораторию по суррогатному материнству, то ты ошибаешься.
Нарочно взяв паузу, Яков откидывается на стуле и сладко потягивается.
— И кому мы переступили дорогу? — спрашивает наконец Елизавета, опережая меня буквально на секунду.
— Зависит от того, из какого дома тот, кто прикрыл твою задницу, Лиза. — улыбается Яков и Лизка отворачивается, явно не желая говорить. Вот только Кравец настаивает. — Я серьёзно. Из какого?
— Его зовут Ариарди Дорн из дома «EMERALDIS» — глухо отвечает Елизавета.
— Вооот оно что! Об этом ты мне не рассказывала, — аж присвистывает Яков, но на злой взгляд Лизки примиряюще поднимает руки. — Извини, если задел. В чужих личных делах я стараюсь не топтаться, но у нас ситуация иная. Если твой защитник, это Ариарди из пятого, по списку, дома в Совете, то прикрыть он тебя мог только от тех, кто ниже него. В то время, когда я являлся членом семьи Кравец, фамилия Мейзер в узких кругах была известна. В ней потомственные биологи и генные инженеры улучшали задницы элиты по всей Европе. Подлизывали всем кто больше платили, в частности домам с одиннадцатого до пятнадцатого. Теперь же, смотрю, забрались в первую десятку. Так вот, ты со своим Ариарди в благородном порыве накрыла не бандитский притон, а одну из передовых лабораторий Высших Семей. И я удивлён, как вы до сих пор оставались живы.
По её реакции можно смело судить, что она и сама не знала о всех масштабах содеянного.
— С нас взяли подписку о невыезде, — ошарашено отвечает Елизавета.
Сейчас на неё страшно взглянуть и я обещаю себе, что если однажды встречусь с её возлюбленным, то врежу в его холёную морду. Как пить дать, он был в курсе и скрыл от неё всё, взяв весь груз ответственности на себя. А так поступают только гордецы и эгоисты, пусть даже и любящие.
— Подписку значит? Хех. Ну, получается эксперимент по генному улучшению просто-напросто подвесили, а результаты оного мы наблюдаем прямо сейчас, — обводит взглядом Яков затянутых мембранами девушек и голос его печален. Не иначе как своё собственное прошлое вспоминает, когда родной отец с ним всякое вытворял. — Я даже большее предположу. Скорее всего их так легко тебе оставили, потому что эксперимент вошёл в финальную стадию и можно было оставить девушек так-как есть.
Елизавета вздыхает очень тяжело и опускает лицо в ладони, массируя жёстко. Я вижу, как сильно она устала и подхожу поближе, кладя руку на её плечо.
— Держись, Лизка. Я с тобой. — говорю ей мягко и она мотает головой, в просьбе сейчас её не трогать.
— Что же с ними будет…? — произносит она горько и на этот риторический вопрос решает ответить зашедший в палату Вит.
— Я думаю, госпожа Елизавета, всё будет хорошо. Я каждые пол часа проверяю их состояние и прихожу к выводу, что происходящие изменения пойдут исключительно на пользу организмам девушек. Их тела становятся крепче, мышцы прочнее, а растущая энергоритмика и вовсе удивительная. Более того, посмею предположить, если бы энергетические ограничители продолжали существовать, то имелся бы высокий риск распада физических структур. Так что, господин Семён сделал всё вовремя. Ещё бы месяц другой и…
Тут уж я дотянулся до вдохновлённого парнишки и зажал ему рот, так-как дистанционных намёков о прекращении монолога он не понимал. Но, оглянувшись на Елизавету,
я вижу, что ей стало лучше. То ли в руки себя взяла, то ли слова Вита подействовали успокаивающе. Так или иначе, она свои гневные и кровожадные намерения прибрала.С любовью и горечью она глядит на своих застывших дочерей и её голос едва различим.
— С ними… точно всё хорошо? Я имею в виду… — она замолкает и я пока что не спешу убрать руку с губ Вита. — Я имею в виду, будут ли они самими собой? Узнают ли меня и друг друга?
А вот теперь можно и убрать.
— С момента, как они сюда попали, я сканирую мозг каждой и не нахожу разительных отличий в его работе. И да, признаюсь, как только вы появились в поместье, я просканировал мозг каждого из вас, пока вы спали. Простите меня. Но с уверенностью могу сказать, что всё в порядке и шанс, что их память останется прежней приблизительно восем…
И тут я снова прикрыл ему рот, но по совершенно другой причине.
Дело в том, что легчайший шорох привлёк моё внимание и исходил он как раз со стороны кокона Мари. Вскоре это услышали не только я, но и Яков с Лизкой. Оба встали, и подошли, но я рукой придержал их порыв.
— Она просыпается… — восхищённо бормочет Вит, усиленно щурясь и я его действия понимаю.
— Да, всё так, — соглашаюсь с ним, отчётливо видя, как свёрнутые ауры преображающихся девушек начинают распускаться.
— Я же говорил, что высокопитательные растворы ускорят их метаморфозу! Если бы ещё дали лактиды и верретиды, то и вовсе смогли бы подстегнуть процесс раза в два. Я всё таки не ошибся, Господин Семён, — восторженный голос парня уже ничем невозможно заткнуть.
— Так, Вит. Никакого форсирования. Нужно дать им проснуться самим, а не то…
Договорить мысль мне, к сожалению, не дали. От Георга пришёл вызов и, раскрыв Окулус нажатием на переносицу, я весь обратился в слух.
— Да Георг, в чём проблема?
— «Господин Семён. Дроны зафиксировали приближение потенциально сильного врага. Надвигается с Юга. Пересечёт периметр через четыре минуты. По словам операторов он слишком большой и подвижный и, смею предположить, что ваш ручной питомец с ним не справится.» — говорит он сдержанно не только мне в ухо, но и сразу через динамики камер.
— Чёрт, как невовремя! — сокрушаюсь я, глядя на медленно шевелящиеся коконы. — Ладно. Лизка, Яков, Вит, последите за девушками, а я пойду разберусь, кто к нам решил наведаться.
— Но Семён, твоё оружие ведь до сих пор сломано, — вспоминает подруга и тут она права, как никогда.
Расколотая гиря с печальным саламандром ждёт своего часа в мастерской Аркадия и чем именно биться, категорически не ясно. Но сражаться надо, так что выхода особого нет.
— Не переживай, Лизка, — успокаиваю её, снимая с себя белый балахон, под которым я на всякий случай поддел спортивные штаны и белую майку-алкоголичку. — У меня ещё меч есть, могу также пушку Полины взять, но если уж совсем припрёт, то так уж и быть, последую примеру предков и кирпичами отмахаюсь.
Шутка никому не заходит, но хотя бы меня самого она заставила улыбнуться и придала сил, а это уже не мало. С предвкушением славной битвы я бегу по коридору и всё никак не могу отделаться от навязчивой мысли. А именно, какими же именно станут девушки? Какие силы получат? На сколько могучими станут? И чем дольше я об этом думаю, тем быстрее мне хочется разделаться с вражиной, который не по зубам поставленному на охрану гусику и который не повёлся на отводных дронов.
Ух падла! Ух скотина! Как же жаль, что их тела распадаются после смерти, а то одного я бы посадил на кол в назидание остальным. А ну ка где мой меч?! Ух держите меня семеро! Не родился ещё такой Одержимый, который ушёл бы от меня живым.