Последний Шаман 3

— Конечно знали, — соглашаюсь с ним, потирая ладони и глядя вдаль, где над редким лесом медленно, но верно, поднимается пылевое облако.

— Так раз знали, может они на нас одержимых и наслали? — выдвигает версию Кравец и сигарета скуривается им особенно зло.

Бычок улетает далеко вперёд, а идее Якова я только горько улыбаюсь и говорю.

— Да даже если и наслали, то что с того? Таков их ход, таковы их возможности. Но я бы всё-таки сделал ставку на то, что Гил просто-напросто сильный игрок и шаги наперёд очень хорошо рассчитывает. Ведь именно она раскрыла мне ходы оппонентов, позарившихся на Светлозёрск.

Яков в ответ молчит. Хмурится и ничего не отвечает, только зубы его скрипят и скрежещат ногти, когда он раны через сползающие бинты чешет.

— Тьфу, пропасть! — не выдерживает он тишины, резким движением сдирая с себя повязки. — Игра, ходы, ставки проклятые! Ненавижу, когда ты в таком ключе ситуацию преподносишь.

— Ой да ладно, как-будто ты сам людьми не играешь, — осаживаю его, при этом прекрасно понимая его моральные терзания.

— Не играю! Я направляю и защищаю то, что мне дорого и то, что я ценю. Но вот так вот открыто говорить о людях, как о фишках… Это отвратительно. Меня это бесит. И не только, поднебесные бесят. Ты тоже.

Видно перед лицом надвигающейся гибели Яков решает выложить всё, что ранее держал при себе. Ну что же, это его выбор. Мой же выбор сделать так, чтобы мы ещё не раз смогли с ним поговорить.

— Да ты просто не любишь, когда кто-то тобой играет, — тыкаю в самую суть его гнева и получаю самую неожиданную реакцию.

— Может и так, — соглашается Кравец, перехватывая своё копьё поудобнее и поднимая с браслета голограмму карты местности. — Давай к делу, чтоб их всех. Каковы твои предложения по обороне?

И сказать, что я удивлён, это ничего не сказать. Чтобы вот так, всегда уверенный в себе Яков берёт и просит прямого совета. Обычно же он сам всё решает и только потом со мной сверяется. Неужели он действительно в полном отчаянии…?

Как бы то ни было, его галопроекцию я расширяю и начинаю планомерно указывать где следует встать и какой участок особенно укрепить. Из подземной мастерской уже взлетает Ежовая Баржа, а это значит, что времени у нас не много. Аккурат минут десять, пока дроны на её борт копья погрузят.

За это время я успеваю указать, где сделать баррикады и какой тактики придерживаться. Зная от Медвяна, что боевой рой Арахнидовых обычно нападает сплошной неодолимой волной, я приказываю людям разместиться в доме и с помощью мебели оборудовать в окнах удобные для броска или тычкового удара бойницы. Окна, конечно, в поместье слишком уж большие, но тут ничего не поделать. Что есть, то есть, но можно сделать удобнее. Поэтому, под стенания инженерной бригады Кена Гирвурда, все стёкла на первом этаже разбиваются изнутри наружу. И это всяко лучше, чем если это сделают Одержимые, заставив людей ходить по стёклам.

— И запомните все! У Одержимых уязвимая точка в центре груди! Целить в неё! У кого особое зрение открылось, то выглядывайте вот такой кристалл! — прежде чем отослать людей по постам, я всем вооружённым копьями мужчинам демонстрирую овальный камушек. — Расколите его, считай победили. И главное, держитесь сплочённой группой! Если первый рубеж обороны прорвут, отступайте в подвалы, но помните. Удерживать первый этаж надо до последнего.

Опасаясь налёта сверху, я решаю, что путь к отступлению всё-таки должен лежать именно в подземную часть комплекса поместья. Арахнидовые хоть и проворные, но в узких помещениях им будет неудобно. Да и к тому же, активно копать они не особо умеют, а вот летать и по стенам ползать, это прям за милую душу. И у меня одна надежда, что концентрация людей на первом этаже привлечёт их внимание больше, чем совершение обходных манёвров через окна вторых и третьих этажей.

И да, надежда-надеждой, но я на всякий случай вменяю заложить взрывные заряды в основные коридоры второго этажа. Пусть уж лучше третий этаж ляжет, но от пролаза тварей сверху нас прикроет. А там уж как-нибудь разгребём, главное отбиться.

— «Господин Семён. Рой Одержимых на подходе» — шуршит голос Георга в моём ухе и я уже бегу к Ежовой Барже.

При этом на ходу оглядываюсь и тороплю тех, кто полетит со мной.

— Ну же, Толик, пни её для ускорения, — прошу у своего напарника, который тащит раздетую до нижнего белья Эурлиэль. — И верни ты ей шмотки! Если её прикончат, твоя пукалка тебя жрать начнёт.

— Да я и не против, Семён, — со счастливой улыбкой говорит Анатолий, почти играючи закидывая девушку на борт и залезая следом. — Как ты со мной пошаманил, мне прям в разы лучше стало.

Увесистую чёрную винтовку Толик легко держит одной рукой и сразу видно, что человек и отдохнул, и выспался, и сил набрался. Двигается легко, на щеках румянец, а после финальной утренней чистки, в процессе которой я убрал жгуты, нацепленные покойным менталистом Джошуа, аура Анатолия прямо сияет. Такого бойца, да со скорострельной винтовкой, я бы ребятам оставил, но в качестве прикрытия с воздуха он мне будет гораздо полезнее.

Взяв нас на борт, Ежовая потихоньку взлетает и я подхожу к тем, кто вызвался ею управлять. Одноглазый Майкл как всегда в центре, перед экранами регулировок двигательных систем. Парень наотрез отказался прятаться в подвалах вместе с женщинами и сильно раненными и пришлось уступить. Уж слишком по взрослому упрямился. На носу всё тот же одноногий Чарли, который, в отличие от Майкла, нашёл веский аргумент, что в обороне дома он не воин, а тут уж точно сгодится.

Спорить с ним я не стал, но на всякий случай второго пилота с собой решаю взять. Им оказывается Майр Линг, суровый наёмник, с перебинтованным плечом. Вроде даже тот самый, которого я первым делом после стычки с Грековыми лечил.

— Ну что же, команда, взлёт. Высота максимальная. Идём навстречу к врагу и готовимся к манёврам. Толик, с тебя воздух, — велю всем, выглядывая с края борта и наблюдая, как уменьшается, ставшее столь родным и дорогим сердцу, поместье.

Сейчас оно задраено на все люки, закрыто на все засовы и ощетинивается лесом копий из окон. И это правильно, так-как враг уже рядом и уж точно никого щадить не собирается. С высоты полёта зрелище надвигающейся волны Одержимых выглядит ещё более устрашающим, чем с камер дронов. Это даже не строй, а плотный поток насекомоподобных существ, оставляющий после себя… да ничего не оставляющий.

Все деревья, кусты, ручьи, всё после них превращается в месиво из грязи и древесного крошева. Мне до последнего не понятно, зачем им устраивать такую тотальную зачистку, но в какой-то момент в клубах то-ли пыли, то ли испарений я замечаю массивные силуэты. Настроив Окулус на приближение, я вижу три слизеподобных существа, ползущих за ордой и всё становится ясно.

О Пищеблоках Одержимых я и подзабыл. Ползут следом и поглощают с земли всю органику, переваривая и выделяя высокоэнергетическую смесь. Для обычных Арахнидовых Одержимых, это всё равно что вкусный завтрак, обед и ужин вместе взятые. И чем богаче будет пища для этих слизней, тем насыщеннее они выдадут смесь. Это значит, что инсектоидные солдаты в лепёшку расшибутся, но подложат под свои пищеблоки человеческое мясо. В том их инстинкт и их ключевая задача.