Последний ветер

Таких как я, люди в прошлом называли Богами. Очень странное определение, и в корне неправильное. В какой-то момент я просто переставал появляться на публике, и через несколько поколений человечество обо мне забывало. По всем биохимическим показателям я обычный человек. Просто, те способности, которые я приобретал со временем, стали возможны лишь благодаря тому, что мой век неограничен. Если бы ты жил столько же, сколько и я, ты бы тоже приобрел некоторые, невообразимые для тебя в данный момент, умения. И тут ты, наверное, спросишь, сколько же мне лет, или, как вы их здесь, исчисляете, зим? К сожалению, я не могу тебе даже примерно ответить на этот вопрос. С точным подсчетом я сбился уже давно, и сейчас меня вполне устраивает цифра - два с половиной цикла. Про это я расскажу чуть позже. А пока мне бы хотелось ответить тебе на вопрос, который ты задавал только самому себе. Что, в действительности привело тебя сюда, в этот край вечного холода? Зачем ты променял теплый и сытый климат на постоянную зиму. Ты ведь столько раз задавал себе этот вопрос, и чувствовал, что ответ был где-то рядом, но ответ был слишком эфемерным, чтобы ухватиться за него. И, тем не менее, ты знал, что ты должен осесть именно здесь, на этом плато. Признайся, тебя влекла сюда непреодолимая сила. Что-то подсказывало тебе, куда надо идти.

Сила.

Мы называем эту силу Инерцией. Она, словно пружина, толкает то, что ей нужно толкнуть. Представь себе, что этой силе необходимо, например, сдвинуть с места участок суши. Непосильная задача. Но, представь себе, высокую гору. Настолько высокую, что ее хребет теряется где-то в облаках. Даже в самую теплую погоду на вершине царит жуткий холод и не тает снег. Начинается снегопад. Сначала это всего лишь снежинки, но, спустя время, это уже настоящая снежная буря. И внезапный порыв ветра несет одну-единственную снежинку на холм, где слежавшийся снег лежит десятилетиями. Раздается жуткий грохот, и многотонные слои снега начинают лавиной сходить со склона. С каждым метром лавина увеличивается в массе, захватывая все новые и новые слои, и ускоряется. Она сметает все на своем пути. Ломаются деревья, крошатся скалы. А когда все заканчивается, пробуждается древний вулкан, мирно спавший у подножия горы несколько сотен лет. Извержение его настолько сильно, что земля начинает содрогаться. Меняется рельеф, ибо раскаленные потоки лавы расплавляют даже камни. Меняется все вокруг. Воздух раскаляется настолько, что деревья вспыхивают как факелы. А пепел и камни закрывают небо. Через несколько недель все утихает. Оседает пепел, и вулкан вновь засыпает. Тектоническая плита пришла в движение, и огромный участок суши сдвинулся с места. Конечная цель выполнена. Так вот именно Инерция подтолкнула нужную снежинку в нужное место. Это самый простой пример деятельности этой силы. Точно также она поступает и со всем остальным. Правда, сила эта достаточно переменчива, и является, скорее, неизвестной в уравнении. Инерция - достаточно хаотичная единица, и мотивы ее являются зачастую ни мне, ни кому-либо ещё непонятны. И, да, она воздействует только на известные ей сущности или явления. Почувствовать ее можно только после того, как что-то произошло. Хотя, мощность Инерции иногда достигала такой силы, что почувствовать событие можно было в тот момент, когда оно происходит. Такое бывало нечасто, но все же.

Именно Инерция и привела тебя сюда. Последствия этого толчка мне до конца не ясны, но у меня есть некое предположение. Если оно верно, то мы сейчас начнем двигаться в одном направлении. Я не имею в виду дорогу, я говорю про путь, который нам предстоит пройти. Когда я говорю "нам", я действительно имею в виду тебя и меня. Потому что меня тоже толкнула сюда Инерция. Правда, я почувствовал это гораздо позже. Или сама сила подействовала на меня позднее. Сейчас это уже не определишь. Да, оно и не имеет большого значения. Самое главное, что все свершилось.

Кхаа сидел в задумчивом молчании. Слова большого белого незнакомца были большей частью понятны, но у него все равно было много вопросов к Тотлю.

– Ты говорил про свой возраст. Ты сказал, что тебе два с половиной...

– Цикла.
– Закончил за Него Тотль.
– Да, именно так. Я давно отказался от годичной системы измерения.

– А сколько времени в цикле?
– спросил Кхаа.

– Всегда по-разному. В прошлом цикле было около шести тысяч лет.

– Шесть тысяч лет.
– Тихо повторил Кхаа.
– А сколько же было в первом?

– В первом цикле было около двенадцати с половиной. Тысяч, разумеется.

– А как ты узнаешь, что цикл закончен?

– Это странное чувство. Вообще, давай я как-нибудь потом тебе это расскажу. Обещаю.

– А про Игру?
– Кхаа произнес это слово с такой интонацией, будто оно могло наказать его, если он будет с ним невежлив.

– Про игру я могу сказать пока только то, что она очень сложна. Даже я не знаю всех правил и тонкостей. Могу сказать лишь то, что она похожа на шахматы. Чтобы ты имел хоть какое-то представление о шахматах, скажу, что была такая настольная игра с фигурами различной формы и различной тактикой перемещения по полю. Есть король и королева, есть две башни, два коня, два ферзя и десяток пешек - простых воинов. Все фигуры ходят и, соответственно, атакуют по-разному. Задача у каждого игрока - убить короля. Если король убит, или находится в безвыходном положении, игра заканчивается.

У Игры похожий механизм действия, и схожая тактика.

– А кто играет в эту Игру?
– спросил Кхаа.

– Я не знаю. Нет, серьезно, я не имею представления об этом. – Сказал Тотль, и развел руками.

– Тогда кто же ты в этой Игре?

– Хороший вопрос. Я привык думать, что я играю целой партией. Такие себе, многомерные шахматы. Игра в игре, если хочешь.

– И ты пришел, чтобы управлять мной и моим племенем?

– Нет. Меня толкнула сюда та же сила, что и тебя. То есть, мы часть одного целого. И у нас один путь. Я буду стараться помочь тебе.

– Помочь в чем?

– Помочь в том, что скоро произойдет.

– Скоро?

– Относительно скоро.- Сказал Тотль.

Костер, на удивление, не прогорел. За весь разговор Тотль незаметно подбрасывал в него дрова. В хижине было достаточно жарко, но дыма практически не было.

Кхаа сидел на полу и думал. Он сомневался, стоит ли верить чужаку, потому что вещи, которые он рассказывал, были невероятными. Настолько невероятными, что Праматерь, породившая людей, наверное, пришла бы в ужас от таких речей.

В какой-то момент ему в голову закралась мысль, что Тотль безумен. Словно, отвечая на незаданный вопрос, он сказал:

– Нет, я не безумец. Поверь, среди тех, немногих, что нас осталось, есть один сумасшедший. Его душевное расстройство прогрессировало тысячи лет. И вот с ним я тебе не советую встречаться.
– Тотль встал и потянулся.

– Куда ты?
– спросил Кхаа.

– Ухожу.
– Спокойно ответил Тотль.

– Ты еще придешь, ведь так?

– Я вернусь, когда обе луны будут рядом. Это будет совсем скоро. А пока у меня есть некоторые незаконченные дела.

С этими словами он вышел из хижины. Спустя несколько минут Кхаа вышел вслед за ним. На улице было холодно. Красная луна шла на убыль, и в ее свете все казалось багровым. Кхаа видел удаляющийся темный силуэт чужака, и смотрел ему вслед, пока тот вовсе не растворился в ночной мгле.

Спустя еще минуту пошел снег. Толстые хлопья опускались на серую землю и не таяли. Кхаа подумал о том, что в этот момент началась настоящая суровая зима. Снег будет держаться на этом плато ближайшие восемь месяцев. Может быть, даже больше. Он знал, что первая зима будет самой тяжелой. Некоторые, возможно, не доживут до теплых дней. Теперь, правда, у Кхаа появилась небольшая искра надежды. Он знал, что высокий человек вернется. Он придет снова и будет... Будет рассказывать свои невероятные истории. Будет помогать племени. В этот момент появилась Маат. Она подошла сзади и обняла Кхаа. Он повернулся к ней лицом и тоже обнял. Вместе они прошли в хижину, где горел костер, и пахло рыбой.

** *

В эту ночь он спал очень плохо. Ему постоянно снился большой белый человек, который в противовес невысокому и смуглому Кхаа, вовсю насмехался над ним. Он говорил какие-то странные и непонятные слова. Слова сначала были просто смешением букв и звуков, не поддающихся расшифровке. Чуть позже Кхаа начал понимать, что Тотль говорит на каком-то другом языке. " - А разве бывают ДРУГИЕ языки?"– раздался голос Маат. В конце концов, все сводилось к одному странному слову "Ллотр". Это слово произносилось на разный лад и с разной интонацией. Оно плавало в воздухе и временами вспыхивало холодным, синим цветом.

Потом слово растворилось в холодном полумраке, и из него вышел бизон. Он, как и Тотль, был большим и белым. И говорил таким же низким и приятным голосом.

– Мы с тобой связаны Инерцией - сказал бизон.
– Скоро все изменится. То, что происходит сейчас, всего лишь прелюдия к происходящему. Игра уже началась, и ты в ней участвуешь. Твоя роль в племени незначительна, но роль твоего потомства очень весома. Если, конечно, ты сделаешь все так, как должен сделать.

Затем бизон разбил копытом полумрак, и извне повалил пар. Когда тот рассеялся, на месте разлома оказалась трава. Бизон принялся ее поедать.