Последний выбор

— Юш, Конг, Инженер! — повелевала рыжая Герда. — Сейчас мы пойдём ловить Еньку! Чур, я первая на нём катаюсь!

Бедное Енька.

Я нашёл в кладовке фонарь и стремянку, мы вышли в сад, и там Зелёный осчастливил своей идей остальных.

С нами увязались Иван и Василиса — не могли наши технари пропустить такой аттракцион. И Настя — кажется, её кто-то терпеливо ждал в кустах на другой стороне улицы. Кто-то, кого она очень убедительно не замечает, но даёт шанс подойти. Лучше бы, правда, пригласила за стол, не съедим же мы его. Не такие уж мы и страшные, Основатели…

— Я бы вот тут попробовала, — сказала залезшая на стремянку вместе с Зелёным Василиса, — смотрите.

Мы все были выпимши, нам было весело и интересно.

— Если считать, что куб внутри такого же размера, как мы привыкли, то он вот здесь.

— Похоже на то, — признал Иван, глядя на дочку с отцовской гордостью.

Зелёный не раз говорил, что Василиса умница и механик отличнейший, хоть и самоучка. Природный талант и наследственность.

— Если его извлекать, то только вверх, вот здесь. Эта часть откидывается… — она потянула на себя ажурную опору. — Вот, видите, здесь шарнир?

— Вась, не спеши… — сказал Иван, но было поздно.

Зелёный ругнулся, дёрнулся что-то остановить рукой — но тоже не успел. Механизм стремительно начал раскручиваться, как часы со слетевшим стопором. Колёсики крутятся всё быстрее, тяги летают, как сумасшедшие, от нарастающего гула начинает вибрировать земля.

— Ой… — сказала сдавленно Василиса.

— Вот тебе и ой… — мрачно ответил Иван. — Ручонки шаловливые…

— Извините, я не…

— Бонг! — гулко сказал механизм и начал останавливаться.

— Всё, блин, поломали, рукожопы, — сказал Зелёный.

— И что теперь? — спросила Василиса.

— А я знаю? Надо хоть глянуть, не зря ли.

Он откинул верхнюю часть механизма и заглянул внутрь кубической ёмкости.

— Ну что там, что? — волновалась девушка.

— Как тебе сказать… С одной стороны, теория была верной. Тут был кристалл.

— Был? — испуганно спросила она.

— Ага, — кивнул бортмех, рассматривая механизм изнутри, — но вынимался он не так. Надо было, во-первых, опустить вот этот стопор, во-вторых, выдвигать вместе с ёмкостью сюда, влево-вниз, видишь?

— Вижу… — упавшим голосом сказал Василиса.

— А теперь там только пыль. Сжатое в нём время выдавило обратно. Я даже представить себе не могу, какая бездна энергии освободилась разом. Это, я не знаю… Как взрыв сверхновой, наверное.

— И куда она ушла? — заинтересовался Иван.

— А я знаю? — повторил тот. — Но кристалла там больше нет. Если собрать эту штуку обратно, запустить и подождать лет тыщу, наверное, вырастет новый. Но это не точно.

— Обидно, — констатировал капитан.

— Простите меня, простите, — расстроилась девушка.

— Плюнь, Васильиванна, с каждым могло случиться, — великодушно сказал Зелёный, но видно было, что ему тоже досадно.

— Что случилось? — из темноты к нам бежит отставшая, не иначе как для приватной беседы с поклонником, Настя.

Лицо её в свете фонаря совершенно потерянное, бледное и изумленное, а ещё — с ним что-то не так, и я не могу понять, что именно.

— Ну, мы тут, в общем… — сбивчиво начал пояснять Иван.

— …Плюшками балуемся, — закончил его мысль Зелёный. — А что такое?

— Я больше не чувствую Мультиверсум! — дрожащим голосом сказала она. — Как будто его нет. Хуже — как будто его никогда и не было! Ни его, ни Дороги… Ничего!

— Настя, — тихо сказала Василиса, — твои глаза!

— Что «мои глаза»?

— Они голубые. Или всё же зелёные?

Дочь повернулась, и я понял — из её глаз ушла пронзительная кобальтовая синева. Теперь они снова цвета холодного морского льда, перелив голубого в зелёный. Как были до всей этой истории.

— Это куда же нас закинуло? — почесал седеющую голову Иван.

— Спроси лучше «когда», — ехидно сказал бортмех. — Мы только что пульнули куда-то несколько тысяч лет. Или пульнули на несколько тысяч лет себя? Знаешь, Настя, а ты, может быть, права. Может, и не было никогда никакого Мультиверсума. Может, он только будет. Вот с этого места и начнётся.

— А как же мы? — спросила Василиса.

— А что «мы»? Мы уже свою роль сыграли, господа «Основатели».

— Юш, Конг, Инженер! — послышалось издали. — Держите его! Енька, ну, пожалуйста, только вокруг сада!

Дети явно вырвались из дома на оперативный простор. Спать бы им пора, но как загонишь?

— Вот, — махнул рукой в темноту Зелёный, — они вырастут, это будет их история.

Серый фрагмент

— Похоже, этот пустой, — сказал Иван, задумчиво рассматривая башню маяка в бинокль. — Дверь открыта, всё мхом заросло каким-то.

— Плевать, — ответил я, — зато местных нет.

— Я, кажется, уже и аборигенам был бы рад, — вздохнул Артём, — а то мы совсем одичали. Посмотрели бы на живых людей.

— А они бы посмотрели на нас, — ответил я. — Как всегда — в прицел. Нет уж, не надо нам такого счастья. Замучился дырки в обшивке латать. А еды раздобудем, вон, Таира уже на низком старте.

— Я видела оленей, — кивнула горянка, — будет мясо.

— Мясо, — продолжал жаловаться на жизнь навигатор, — а я бы не отказался от сыра. И кофе. И…

— …И официанта, наливающего в бокал красное сухое, обернув бутылку чистым полотенцем, — буркнула Ольга. — Фантазёр.

— Малый ход, экипаж, заходим на глиссаду. Всем внимательно.

— Есть малый, — ответил я, — Василиса, готовься опускать грузовой трап. Будем выгружать УАЗ, пусть Таира с Матти метнутся на охоту. Пешком гулять — времени нет.

Девушка кивнула и пошла в трюмное отделение. Называть «Васькой» барышню старше двадцати лет язык уже не поворачивается. Совсем взрослая, вот и молодого человека её с собой возим. Скоро, поди, сделают капитана дедом. Иван иногда ворчит, но мне Матти нравится — распиздяй, конечно, но кто в двадцать лет не распиздяй? Зато влюблён в нашу мотористку настолько, что без колебаний последовал за ней на борт. Это дорогого стоит, с учётом, что мы, чем дальше, тем больше, напоминаем себе экипаж «Летучего Голландца». Бессмысленностью нашего бесконечного путешествия и ощущением, что мы все прокляты за свое упрямство.