Последняя Арена 4

— Знакомая история, — улыбнулся франт.

— В смысле исчезают? — спросил я.

— В прямом. Едут. Пересекают какую-то линию. И просто растворяются. Пробовали ждать на этом месте несколько дней, но они так и не появились.

— Самое херовое, что их количество не уменьшается, — сказал бритоголовый детина.

— Да, — согласилась Марфа. — Даже от нашего поселения к ним перешло больше ста человек.

— И в этом тоже странность, — сказал франт. — Месяц назад они переманили моего прошлого заместителя. Я мог бы ещё понять, если бы на него повлияли ментально, но после смерти все внушения исчезают. Мой заместитель оказался около своего артефакта фиксации, убил сам себя и перенёсся в неизвестном направлении. Мои люди видели его в центре города. Уважаемый Аркадий, как насчет того, чтобы вывести наши отношения на новый уровень? — неожиданно перевел тему бывший арестант.

— Что ты предлагаешь? — неприязненно спросил военный.

— Думаю, стоит оставить наши старые разногласия. Вы знаете, за что меня посадили как в первый, так и во второй раз. Но признайтесь: и вы не без греха. Генералами в вашем возрасте просто так не становятся. Но всё это в прошлом. Знаю, что вы все, — франт обвел рукой присутствующих, — собираетесь объединиться. Заключить, так скажем, альянс или даже полностью влиться в Полигон. Форт в этом полностью заинтересован.

— Вот так просто? — спросил Аркадий, прищурив взгляд.

— Конечно. Первые две недели вышли... кровавыми. Это да. Однако стоит забыть старые обиды. Последний месяц показал, что мы можем прекрасно сосуществовать. Нет, мы не будем выплачивать дань или участвовать в вашей налоговой системе. Предлагаю взаимовыгодное сотрудничество: обмен товарами, опытом, знаниями. Зачем нам воевать, если мы все кормимся из одного места и все заинтересованы в сохранении этой аномалии? Естественно, зная вас, предположу, что вы захотите составить какой-нибудь пакт, поставить подписи и соблюсти все условности. Вы же живёте по уставу. Но можем обойтись и без этих формальностей, которые растянутся на несколько лет...

Казалось, что обо мне все забыли. На моих глазах творилась история. Враждующие группировки, объединенные общим делом, вступали в союз. Было странно, что триггером послужил я. Я, который вообще не разбирается в политических раскладах на этой территории и которому не было никакого дела до людей. Мне бы выжить, покинуть купол, устранить мажорчика, найти Кейру, а потом... Потом посмотрим...

— Фрол, — прервал мои размышления Борис Витальевич, — вы ведь адепт?

— Вы знаете, что да.

Этот момент мне понравился. Когда меня опрашивали с помощью артефакта правдивости, военные узнали, что я получил четвертый ранг. На батончике это было написано, так что скрывать ничего не стал. Армейцы вполне корректно поинтересовались, каким образом я достиг этой ступени, но после ответа, что это секрет, понятливо кивнули и не стали давить, как это делали в Авалоне.

— Значит, ваша шкатулка вмещает в себя?..

— Более ста миллионов опыта.

— Не получится, — вклинилась Марфа, разобравшись, к чему клонит аналитик Полигона. — У него стоит модификатор. Спекуляция запрещена. И нельзя рисковать заблудшим. Я не готова отправлять своих людей на смерть.

— А я бы несколько человек поместил сюда, — сказал франт, бросая взгляд на Аркадия.

— Пожалуй, пойду, — проговорил я. Пока было время, хотелось разобраться с некоторыми моментами. Ко всему прочему требовалось найти Николая и осторожно расспросить, не является ли он сторонником порядка или хаоса.

— Что-то мы забыли, по какому поводу собрались здесь, — франт улыбнулся. — Нашему заблудшему угрожает опасность. Аркадий, может быть, раз уж вы с главой Авалона сделаны из одного теста, то сможете договориться?

— Не получится. Столыпин настроен серьезно. Такие люди не отступают. И мы так и не разобрались, для чего им Фрол. Сам-то что скажешь?

— Мои характеристики они скинули. Про кольцо вы знаете, — я продемонстрировал хаотический перстень. — Про адепта тоже. Расположение их лагеря — это не секрет. Про их тайны и секреты ничего не знаю. А что хоть предлагали за мою голову?

— Двадцать тысяч батончиков. Полсотни комплектов доспехов. Сотню заготовок под оружие. Десять горошин, которые полностью восстанавливают жизни. И если ты не переживешь эту ночь, то я скажу, что именно мы убили тебя.

— Очень интересное предложение, — протянул франт. — Необычайно щедрое. Они располагают такими ресурсами? — он посмотрел на меня. Я кивнул. — Да ты расслабься. Чего напрягся? Здесь тебя никто не тронет, — дальше в его голосе прорезался металл. — А если и тронет, то возродишься. А я, в свою очередь, сделаю всё, чтобы точка возрождения убившего тебя человека оказалась под куполом. Слово!

— Услышано! — сказал лысый верзила.

— Поддерживаю! — вклинилась Марфа, буравя всех взглядом.

— Поддерживаю! — раздалось со всех сторон.

— Полигон поддерживает общее решение, — сказал Аркадий.

— Вы посмотрите, какая наглость, — франт указал рукой на богомола-переростка, который, клацая жвалами, нёсся к нам.

Бывший уголовник сделал несколько шагов навстречу монстру и вскинул руки. В следующий миг из его ладоней ударил поток пламени. Огонь в одно мгновение пожрал тушку. Земля почернела и начала дымиться. Раскаленный асфальт, соприкоснувшись с действием стихии, трещал. Редкие ветки обуглились.

Что это за хрень? Он может воздействовать на мир? Ещё один адепт, плюс ко всему в том же направлении, что и у меня? И почему все стоят так, будто ничего необычного не произошло?

— Фрол, что-то случилось? — спросила Марфа.

— Э... Нет. Ничего, — я снова проверил франта: Василёк. Уровень — 24. — Просто неожиданно.

— Что именно?

— Я получил ранг адепта несколько дней назад. И тогда был на восьмом месте из всей планеты. А теперь вижу ещё одного. Это неожиданно.

— Ты про кого? — Аркадий непонимающе обвел всех взглядом.

— Так вот, — я кивнул на Василька.

— Что? — франт поправил сбившийся манжет. — Я только послушник. Осталось два знака до посвященного. Эх, вот так и выдаются секреты.

— Такой огонь можно творить только на четвертом ранге.

— Ах, ты об этом? — в ладони Василька вспыхнуло пламя, которое чуть не опалило мне брови.

— Да, — я чувствовал жар, разносящийся во все стороны.

— У тебя какая школа?

— Элементализм, — снова сказал я чистую правду. Все присутствующие уже знали, что я могу использовать несколько направлений.