Последняя фаворитка императора

Я вздрогнула и постаралась пропустить мимо себя все те ужасающие картинки, которые показывала мне книга по истории.

Вскоре мы дошли до момента, который интересовал меня больше всего. До последнего поколения Арвалэнс.

Эпизоды с устрашающей скоростью менялись перед внутренним взором. Я видела, как мужчина в короне подписывает указ о казни сотни рабов. Как разговаривает с военачальниками о идущей в их сторону армии молодого императора. Как избивает женщину. Скорее всего, свою жену или любовницу.

А потом все резко поменялось. Да, были смерти. Но теперь они меня не пугали. Я видела, как наказывают моральных уродов. Как на Дасманское королевство ложится печать империи, очищает ее от темного рабства.

Потом увидела маленькую перепуганную девочку с темными волосами. Она жалась к боку няньки и с ужасом в глазах смотрела на мужчину, который вторгся в их дом.

Дарий Люцис не стал убивать ребенка. Подписал указ о воспитании девочки в отдаленном монастыре. А сам отправился завоевывать мир дальше.

Ахнув, я вынырнула в реальность.

Дыхание перехватило, сердце учащенно билось, а злость медленно захватывала в жаркий кокон.

Тряхнув головой, я отогнала от себя наваждение. Оттолкнула чужие эмоции. Это не моя злость, а принцессы. Она ненавидит человека, который сохранил ей жизнь.

Какая дурость!

Получается, что между императором и Талианой Арвалэнс ничего такого не было. Да, он уничтожил ее род и лишил власти. Но оставил в живых. А судя по тому, что я видела, Дарий поступил верно.

Ну насколько могу судить я – попаданка из двадцать первого века.

Вот только есть одна несостыковка. Избавляясь от рабства, мужчина создал гарем. И пусть его личные рабыни ни в какое сравнение не шли с тем, что было в этом мире…

Что-то я запуталась. Информация получена, а вычленить из нее самое основное у меня не получается.

– Прошу прощения. Талиана Арвалэнс?

На пороге библиотеки стоял уже знакомый мне кучерявый парень с саблей на поясе. В этот раз на нем были широкие темные штаны и белая рубаха с красной вышивкой на рукавах и подоле.

– Да…

– Я от его императорского величества, – проговорил он, преодолевая расстояние между нами и устанавливая на столике возле моего кресла небольшую резную шкатулочку. – Ваше жалование.

С трудом подавила язвительный вопрос о том, на сколько монет я натанцевала.

– Спасибо. Как тебя зовут?

– Мондер, – евнух легко улыбнулся, отчего на щеках появились две милые ямочки.

– А я Тала. Спасибо, Мондер.

Он улыбнулся еще шире и кивнул.

– 11 –

До занятия по магии, которого я и ждала, и боялась, успела забежать в комнату. Таскаться со шкатулкой, полной золотых монет, было безрассудно.

И теперь меня мучил еще один вопрос, на который вряд ли ответит книга-артефакт.

Сколько обычно получают воспитанницы императора?

Что-то мне подсказывало, что шкатулка золота — не та цена, которую платят рабыне для досуга за танцы.

Но пока утверждать не бралась. А только заперла за собой дверь и побежала в сторону лестницы под гнусавое бормотание проводника.

Занятие по бытовой магии проводила невысокая молодая женщина с двумя толстыми шоколадными косами. Она узнала мое имя, представилась сама и принялась за объяснение нового материала.

Шейла сидела через три стола от меня и полностью была сосредоточена на том, что рассказывала чародейка. Глаза подруги горели таким неподдельным интересом, что я сама устыдилась и постаралась вникнуть в пояснения о плетениях и пассах.

Но насколько бы интересно мне это ни было, как бы я ни хотела сама укладывать себе волосы с помощью чар и наносить безупречный макияж, практически ничего не поняла. Информации было пусть и немного, но она не укладывалась в голове у бывшей жительницы двадцать первого века.

Если из фильмов и книг я представляла себе чары как нечто «взмахнул и выкрикнул», то на деле все оказалось намного сложнее. Я бы даже сказала «намно-о-о-ого».

Например, для того, чтобы просто подвести глаза, надо было сплести особые «нити» чар и статично «удерживать» их, пока заклинание «работает».

В общем, я несколько раз попыталась повторить за преподавателем движения руками, которые должны были начать плетение магии. Но удавалось только выбить с подушечек пальцев несколько полупрозрачных искорок.

– Эй, а это правда, что на тебе раньше магический блок стоял и ты вообще ничего в магии не смыслишь? – спросила девушка из-за стола справа, повернувшись в мою сторону.

Я в это время как раз выкручивала кисть, чтобы повторить показанное движение.

Я мечтала проклясть его. Уничтожить за то, что он лишил меня семьи и привычной жизни. За то, что он отобрал и мою магию. Навесил магический блок и отослал в монастырь, как сироту-простолюдинку.

– С тобой все хорошо?

Резко распахнув глаза, я обнаружила себя все за тем же столом. Только сейчас я вцепилась побелевшими пальцами в его край и до крови закусила нижнюю губу.

Передо мной стояла преподаватель и с обеспокоенностью на лице ждала ответа.

– Да, – слова оцарапали горло, – все хорошо. Просто перенапряглась. Магия мне еще дается плохо.

– Ничего страшного, – на лице чародейки расцвела милая улыбка. – После полугода обучения у меня все уже умело управляли низшей бытовой магией. Научишься.

Мне оставалось только поблагодарить участливого преподавателя и мысленно проклясть эти вспышки чужой памяти.

Уж лучше вообще ничего не помнить, чем попадать в столь дурные ситуации раз за разом. Хорошо хоть заклинанием в эту любительницу собирать сплетни не швырнула.

Девушка, которая пробудила память Талианы Арвалэнс, сейчас сидела на своем месте тихо, как мышка. Что-то записывала в пухлую тетрадь и не спешила даже глаз поднять.

До конца занятия она так и не посмела вновь ко мне обратиться. А у меня так и не вышло ничего из того, что объясняла чародейка.