Последняя искра
Шрифт:
Стоило рогатой банщице плеснуть на них воды, как вздымался столб ароматного, густого пара, окутывающего женские фигуры в купальных платьях и плотных, защищающих уши и голову от жара чепцах.
К парильням примыкали комнаты с неглубокими округлыми запрудами, вмонтированными в пол и выложенными изнутри аквамариновыми плиточками. Вода в них постоянно обновлялась небольшими искусственными водопадами. То и дело раздавался визг, когда очередная смелая девица подплывала под напор, очевидно, прохладной воды и зажмуривалась, подставляя спину упругим струям.
— О! У них здесь и массаж
Я подошла к Эдане, заглядывая через плечо. Париться и купаться мы с ней отказались, поэтому нас прямиком из просторной и на удивление прохладной гостиной сиура Отарика проводила на второй этаж. В комнату отдыха с выходом на общую террасу, видом на пёстрые рыночные ряды и придворцовую стену вдалеке.
— Если что-то понадобится, — важно вещала распорядительница, будучи уже в дверях, — смело зовите.
Пухлый ухоженный пальчик указал на тесёмку у двери. Она крепилась к сложной системе колокольчиков и уходила куда-то в подсобные помещения. Откуда и выскакивали, как чёртики из табакерки, рогатые прислужницы.
— Солнечные купальни рады принять таких гостей, как вы, — поклонилась Отарика напоследок, поправила платок, накрученный, как тюрбан, на покрытые бирюзовой краской рожки и вышла, прикрыв за собой дверь.
— Таких гостей, как вы, — встревоженно повторила я, оглядывая скромненькую мебель комнаты: два плётеных кресла у стола с чашей фруктов посередине, лежаки на манер шезлонгов и ширму для переодевания. — Думаешь, несмотря на выдуманные имена, распорядительница догадалась, кто мы с тобой?
— Вряд ли, — не отрываясь от «меню», успокоила Эдана. — Они тут всем так говорят. Это их девиз.
В подтверждение она развернула буклет лицевой стороной ко мне и ткнула пальцем в нижнюю строку. Там золотистыми, переливающимися чернилами было выведено: «Солнечные купальни госпожи Алавии Эллин рады таким гостям, как Вы». А дальше что-то про самых влиятельных господ со всех шести континентов и лучшие эльфийские традиции на пустынный манер.
Странно… но эльфов я тут и видеть не видела. Ни одного.
— Не хочешь сделать маникюр? — снова зашелестела листами Эдана. — Я бы сделала… и поела чего-нибудь. Гляди! У них здесь даже пирсинг делают! О-о… ещё и тату!
Прежде чем я, глядя на увесистые серьги в ушах Эданы, успела хоть слово вымолвить, она подскочила и дёрнула за тесёмку. Худенькая пустынница в жёлтой униформе-кимоно прискакала в тот же миг, будто за дверью таилась на низком старте.
Эдана принялась с важным видом отдавать распоряжения, а девица со страшной скоростью записывать все пожелания в тетрадку.
— Ты тоже выбери что-нибудь, — свела брови Эда, когда фантазия у неё иссякла. — Я хочу оставить здесь как можно больше денег.
Пустынница тут же оживилась, предлагая особые услуги вроде массажа ног с редчайшими маслами или особые, тоже, разумеется, единственные в своём роде краски для глаз и губ, что не смываются едва ли не месяцы.
Эдана была на всё согласна. Пустынница едва успевала черкать на листочке, а Эда то и дело бросала на меня сердитые взгляды, грозясь, если
я сейчас же не уберу кошелёк, оскорбиться до скончания времён. Разумеется, своих, потому как по её же замечанию, моего человечьего века для столь серьёзной обиды маловато будет.Идти против тёмной, упёршей руки в боки, и с надеждой мучающей в руках писчую палочку пустынницы, было сложно, но возможно. Однако странное чувство удовлетворения так и жгло под ложечкой, когда я вспоминала, что по счетам человечки заплатит не кто иной, как Его пафосное Темнейшество Арис Лайн бывший Этор. Пусть и косвенно, но всё же.
Поэтому я махнула рукой, приказала совести умолкнуть и уткнулась в цветастые страницы буклета, намереваясь на час с лишним забыть обо всём и с головой окунуться в простые женские радости.
* * *
Мы с Эданой переоделись в халаты благородного золотистого оттенка с вышивкой в виде крохотного солнышка на груди и развлекались как могли. Делали чистку лица, маникюр и педикюр, поедали мороженое, суфле и болтали с разговорчивыми, услужливыми пустынницами несколько часов подряд. Но стоило развесёлым девицам с поклонами удалиться, мы уселись за заставленный сладостями стол и разговор сам собой снова зашёл о гадалке.
— Говорю тебе, — держала у покрасневшего от пары новых проколов уха травяную примочку Эдана, — предсказания её — чушь собачья. Сама подумай.
— Почему ты так старательно даже мысль о возможности нормальных отношений с Ассаро отвергаешь? — улыбнулась я, сидя с ногами в плетёном кресле.
Ступни, отшлифованные пемзой, приятно холодило от мятных масел.
Эда отняла тряпицу и пощупала многострадальное ухо. Сетуя, что так и не решилась на эксперимент на Земле, она сделала-таки себе пирсинг. Теперь у неё в ушном хряще красовалась пара новеньких сережек-колечек — очередной вызов и папеньке, и будущему муженьку. Хотя помятуя о драгоценных камнях в рогах, я глубоко сомневалась, что Ассаро останется недоволен.
— Почему отвергаю? Да потому что знакома с кронпринцем. Имела счастье, — задрала подбородок Эдана, возвращая примочку на место. — И большего высокомерного гада, подтирающего зад золотом, в жизни не встречала! И не думаю, что Его Рогачество изменился.
Я засмеялась.
— Ну да… куда уж там, изменился. Всего-то полвека прошло с вашей встречи. Он, наверное, и глазом моргнуть не успел!
Эдана насупилась, но отъев из пиалочки мороженого, поумерила пыл. Должно быть, оно её остудило, потому как заговорила она совершено спокойным тоном.
— Ты не понимаешь, Лиззи…
— Нет, — призналась я. — Объясни.
— Я не хочу замуж. Хочу реализоваться. Хочу быть свободной в своём выборе и меня жутко достало, что всю мою жизнь всё решают за меня. То мать, — принялась она загибать пальцы, — то отец, то старшие братья. К тому же я… — Эда помедлила. — Мне хочется чего-то особенного. Такого, чтобы голову сносило. Хочется настоящих чувств. А вот это, — хмыкнув, махнула она рукой в сторону террасы, — мне и даром не нужно. Одна из жемчужин королевского гарема… Как подумаю, тошнить начинает.