Последняя из рода Гроз

– Тогда ничего не бойся. – Его карие глаза излучали спокойствие и уверенность, и эти чувства передались мне. Я шагнула вперед, протянула руку, как будто знала, что от меня требуется. Все хорошо, все так, как должно быть.

Резкая боль отрезвила. Кровь заструилась по запястью, стала заливать серебряную чашу. Я попыталась вырваться, но дедушкины пальцы очень крепко вцепились в мою руку.

– Зачем? – вскрикнула я.

– Так надо, – ответил он и, наконец, отпустил.

Я слегка пошатнулась от неожиданности и уставилась на кровоточащий порез. Дедушка тем временем с легкостью полоснул себя по руке и стал наполнять чашу уже своей кровью. Делал он это с таким невозмутимым лицом, как будто вовсе не чувствовал боли. Неужели без крови волшебства не получится? Мне всё больше казалось, что ведьмы не выдумка, и мы принадлежим именно к их числу.

– Объясни мне хоть что-то, – попросила я. Но дед молчал. Передо мной как будто сидел незнакомец. Неужели все маги такие? Я тоже стану такой бесчувственной? Я вообще хоть что-то знаю о своем дедушке?

Вельх приподнял чашу, наполненную до середины нашей с ним кровью, взболтал. По пузатым серебряным бокам покатилось несколько багровых капель, оставляя за собой неровный красный след.

– Должна хорошо смешаться, – пробормотал он.

– Что! Ты! Делаешь?! – Я почти сорвалась на крик. Дед поморщился.

– Я делаю то, что хотел сделать очень давно. – Он продолжал вращать чашу, смешивая ее густое содержимое. В темных глазах отражались языки пламени. – Но тогда мне помешали. А теперь помешать некому.

Свет, Вода и Ветер, что он такое говорит?

– Дедушка, я не понимаю. – Кровь продолжала течь по моему запястью, капала на платье, впитывалась в землю. У меня снова закружилась голова.

– Тебе и не нужно, – бросил дед и сунул свободную руку в огонь. Я вскрикнула от ужаса: он должен был сильно обжечься. Но пламя только нежно лизало его кожу, не оставляя следов. Вельх вынул руку из костра, и на ладони у него всё еще плясал огонь. Он бросил огонь в чашу и, пока тот не погас, сделал три смачных глотка. Рот утер рукавом, оставив на светлой рубахе бордовые разводы.

У меня стали подкашиваться колени. Почему я не узнаю своего дедушку? Что он делает? Почему не говорит со мной? Его как будто подменили.

Дед тем временем подобрал белый камень, сжал в кулаке и забормотал:

– Огонь и Тьма мои свидетели. Во мне ее кровь.

Мне показалось, или темнота вокруг сгустилась, а пламя костра разгорелось еще ярче. Продолжая сжимать камень, Вельх раскрыл книгу, обмочил кончик пера в нашу кровь и что-то написал.

– Ее род теперь и мой род.

Меня затошнило, деревья вокруг поляны бросились в пляс. Камень в руке дедушки вдруг засиял ярко-красным светом. Он подошел. Я зажмурилась – таким ослепительным было сияние.

– Дедуля…

– Прости, внучка.

Сквозь ресницы я увидела блеснувший в красном отсвете нож. Успела вскинуть руки и попятиться, спиной прижалась к дереву. Языки пламени взметнулись, вытянулись, сплелись в тугую лозу. Огненная змея потянулась ко мне, намереваясь опутать тело, обжечь. Воздух невероятно сгустился, нельзя было сделать ни вдоха. Ветер мгновенно поднял с земли листья и мелкие веточки, рванул мое платье, отогнал пламя. Волоски на моей коже встали дыбом, по ним пробежали маленькие голубоватые огоньки. Лезвие блеснуло у меня перед лицом – уже направлялось ко мне. Свободной рукой дед схватил меня за шею. И тут громыхнуло.

Яркая вспышка ослепила, грохот оглушил, с ног сшибло горячей волной. Я больно ударилась затылком, и все вмиг погасло.

***

Смех отражался в голове гулким эхом. В висках пульсировало. Я сидела на земле, прислонившись спиной к дереву. Глаза то ли не открывались, то ли вокруг было слишком темно. Правая рука чесалась, затылок болел, кажется, от удара.

– Ахаха! Вот старый дурак! – раздалось совсем рядом. Голос был хриплый, с рычащими нотками, и незнакомый.

Я замерла, стараясь не дышать. Кто здесь? Были только мы с дедушкой. Дедушка…

– Ахаха! Это ж надо, недооценил. Болван! Ахаха! – продолжал заливаться незнакомец.

Свет, Вода и Ветер, что случилось? Что за отвратительный запах? И кто это смеется?

– Вставай, солнышко, – этот кто-то склонился надо мной, дохнул в лицо теплом. – Я чувствую, что ты очнулась.

Мамочки! Я попыталась отползти в сторону, но руки и ноги как будто одеревенели.

– Дедушка?! – в отчаянии позвала я.

– Нет твоего дедушки больше, – ответил незнакомец. – Ну чего ты ерзаешь, все же хорошо закончилось. И глаза уже открой, дуреха.

Я завопила, замахала руками, пытаясь отгородиться от голоса и сопровождающего его жаркого дыхания. Он точно не мог принадлежать человеку, слишком другой и слишком горячий. Глаза открывать стало еще страшнее. Где же дедушка? Помоги!

– Ой, ладно. – Голос отдалился. – Подождем.

Когда мне перестало хватать воздуха, визг сошел на нет. Я судорожно вдохнула и выдохнула. На поляне воцарилась тишина. Какое-то время я слышала только свое глубокое неровное дыхание, потом в памяти вдруг всплыл дедушкин образ с ножом и окружающие меня языки пламени. Кажется, я ударилась и, наверное, потеряла сознание. Я никогда раньше не падала в обморок. Что же со мной случилось?

Я медленно приоткрыла глаза, боясь того, что могу увидеть. Сначала показалось, что ничего не изменилось, но потом на небе начали проявляться маленькие звездочки. Ветерок шевелил листву на деревьях, где-то вдалеке ухала сова, рядом догорал костер, по поляне разносился какой-то мерзкий запах. Волшебное зрение, которым меня одарил дед, пропало, но все же кое-что я в темноте различала.

У меня сильно чесалось запястье. Я вспомнила, что дедушка ударил по нему ножом, но, ощупав место пореза, я обнаружила только запекшуюся кровь и свежий затянувшийся шрам. Как такое может быть? Сколько я пролежала без сознания?

Я медленно повернула голову к костру – и чуть снова не лишилась чувств. Рядом с огнем сидело какое-то страшное существо. У него было четыре лапы, два перепончатых крыла, хвост, блестящая зеленая чешуя, от которой отражались языки пламени, длинная шея и рогатая башка.

– Ну, здравствуй, – оскалилось существо. Клыки у него оказались весьма внушительные.

Я снова заорала. Ничего лучше мне в голову не пришло. Спина словно вросла в ствол дерева. Я не могла пошевелиться от ужаса.

– Да е-мое! – Тварь прикрыла лапами заостренные уши. – Ты что, от удара по голове совсем рехнулась?

– А-а-а-а-а-а!

– Угомонись, девочка! Я тебе ничего не сделаю!

– А-а-а-а-а-а!

Я закрыла глаза, надеясь, что оно исчезнет и всё это мне только привиделась. Когда открыла, рогатое чудовище всё еще таращилось на меня, что вызвало новый приступ паники, и я заголосила с удвоенной громкостью.

– Проклятье! Такое у меня в первый раз. – Существо встало на четыре лапы и, протиснувшись через кустарник, скрылось из виду.

Я осталась на поляне одна. Крик постепенно пошел на убыль, вылившись в протяжный унылый стон. В конце концов, сил осталось только на то, чтобы дышать. Этим я и занялась. Отдышавшись, поняла, что сижу посреди ночного леса. Вроде бы одна. Стало страшно еще и поэтому. И что-то продолжало ужасно вонять. Не то ли чудо-юдо источало этот мерзкий горелый запах? Надо проверить, точно ли оно ушло, и, желательно, не отходя от костра.