Последняя из рода. Скованные судьбой

Она и Талила были двоюродными сестрами. Их матери — родными, но узы крови и семейные связи ничего не значили во дворце. И потому госпожа Лисса сморщила носик и нахмурилась, когда поняла, что на Талиле не было цепей, к которым все уже успели привыкнуть. Защитным жестом она накрыла ладонями уже заметный живот и отпрянула назад, словно Талила, которая неподвижно замерла у самого края гравийной дорожки, пыталась на нее напасть.

— Где твои цепи? — спросила она сдавленным голосом, отбросив правила приличия.

— Не бойся, Лисса, мои оковы все еще на мне, — тихо прошептала Талила и приподняла широкий рукав кимоно, показав обручья на запястьях.

— Ты должна быть закована в цепи! — разнервничавшись, она заговорила громче.

Талила же, зная, что за ней наблюдают множество глаз, завела за спину руки и нарочно отступила еще на шаг, словно показывая, что не несет никакой угрозы.

Обе — и она, и Лисса — знали, что это был обман.

Даже на расстоянии двадцати шагов Талила была опасна.

Даже с запечатанной магией.

— Ты не посмеешь мне ничего сделать! — звонко воскликнула Лисса, и фрейлины за ее спиной зашептались, а стражники взялись за рукояти мечей.

— Почему же я должна хотеть тебе что-то сделать? — наигранно удивилась Талила. — Не потому ли, что твой отец продался Императору? Рассказал ему о бреши в обороне нашего поместья, которой воспользовался Клятвопреступник, когда пришел уничтожить весь мой род? Но зато, — очень мягко добавила она, окинув застывшую на месте Лиссу ледяным взглядом, — ты теперь гордо называешь себя младшей женой Императора, а не наложницей...

— Замолчи! Замолчи немедля! Я расскажу обо всем, что ты наговорила, своему супругу. Давно ли у тебя зажили следы предыдущих наказаний, что ты осмелилась открыть свой грязный рот?!

Разозленная и уязвленная, младшая жена Императора давно уже кричала, словно торговка. Ее красивое, круглое лицо исказилось в уродливой гримасе, сделавшей ее похожей на морщинистую старуху.

Талила же, договорив, испытала горькое облегчение. На губах почему-то чувствовался пепел. Она знала, что ее накажут. Лисса непременно побежит плакаться Императору, тот обрушит свой гнев на Клятвопреступника, а он — уже на нее.

Пускай. Никакое наказание не сотрет из памяти Талилы расширенные от ужаса глаза Лиссы. Ее сморщенное личико, заломы на лбу и меж бровей. Ее испуганный, визгливый, громкий голос...

Когда Лисса, окруженная квохчущими фрейлинами, скрылась из вида, Талила подняла голову и посмотрела ей вслед. Сердце тягостно заныло, предчувствуя беду, но она лишь отмахнулась от этого ощущения.

Почему-то ее сердце тягостно не ныло в день, когда Клятвопреступник напал на их поместье. А следовало.

Она развернулась и медленно пошла обратно, в сторону дворца. Никто, кроме стражников, не видел ее, и Талила позволила себе чуть ссутулить плечи. Огромная тяжесть давила на нее, и порой ей казалось, что она задыхалась под гнетом всего, что на нее обрушилось. Под гнетом всего, что ей предстояло сделать, чтобы отомстить.

Она последняя из рода, владеющего магией огня. Смертоносное пламя танцевало на ее мече, когда Талила бросалась в битву. Искры рассекали воздух яркими всполохами, и земля горела у врагов под ногами.

А ее отец...о, ее отец создавал огненного дракона. Умение, подвластное лишь мужчинам. Истинным воинам и наследникам своих отцов.

В отличие от нее. Недостойной дочери.

Но она была единственным ребенком, и со временем отцу пришлось смириться. Прошли годы, прежде чем он всерьез занялся ее обучением. Годы тщетных надежд на рождение сына. Годы сменявших друг друга жен...

Талила сама не знала своего счастья тогда. Она жадно, ненасытно мечтала о внимании отца, который хотел сына. Но сильно пожалела, когда отец впервые посмотрел на нее. Впервые по-настоящему увидел...

Она потрясла головой, отгоняя болезненные воспоминания. Все это в прошлом. Жалкие детские обиды, слезы, ревность.

Да, она недостойная дочь, но она должна, она обязана отомстить за свой род. И за отца.

Талила знала, что ее, последнюю из рода, никогда не оставят в покое. Но теперь, стремясь завладеть ею, не оставят в покое и Императора. Правители соседних земель кружат над Империей, словно коршуны, дожидаясь своего часа.

Чтобы отомстить, она могла бы примкнуть к кому-нибудь из них. Во дворце найдется немало предателей, шпионов и наемников. Нужно лишь вспомнить, что говорил отец. С кем был дружен. Кого привечал в гостях.

Жаль, что он нечасто посвящал ее в свои планы. Обучив ее, как мог, родовым умениям, он никогда по-настоящему не принял девчонку в роли наследницы. И потому держал на расстоянии от дел семьи.

Теперь Талила осталась совсем одна, но она даже не знала, кого отец считал союзниками. Что планировал долгими зимними вечерами последние несколько месяцев. Гонцы на быстрых лошадях покидали поместье по несколько раз в день, развозя секретные свитки. Гости, скрывавшие лица, входили в дом через потайные коридоры и двери. И так же покидали его, никем не замеченные и не узнанные.

Отец ничего ей не рассказывал. Не считал нужным.

Она была его верным мечом, молчаливой исполнительницей приказов.

Если подумать, это роднит ее с Клятвопреступником...

Нет!

Талила ущипнула себя за запястье, пытаясь привести себя в чувства и упорядочить спутанное сознание. Одна мысль о подобном — уже святотатство!

К тому моменту она уже вернулась к месту, откуда начинала свою прогулку: покои ее мужа.

Какая невыносимая ирония. Мать дала ему сильное, крепкое имя — Мамору.

Защитник.

Наверное, бедная женщина надеялась, что он будет оберегать слабых. Помогать тем, кто в этом нуждался. Защищать свою страну. Ее законы. Ее народ. Применять силу лишь там, где должно. Быть благородным. Справедливым. Мудрым. Честным.

А он стал убийцей.

Клинком своего брата.

Его молчаливой правой рукой.

Талила никогда этого не поймет. Клятвопреступник ведь был старшим братом Императора. Первенцем. Пусть и от наложницы, а не законной жены, но он имел право претендовать на престол. Он мог его занять. В искусстве владения мечом ему не было равных по всей стране. И генералы, с которыми он провел не одну военную кампанию, поддержали бы его. Последовали бы за ним.