Последняя из страны Лета

Йан вдруг рассердился и, взяв меня за запястья, заставил опустить руки.

— Перестань уже меня стесняться. Я не животное, всего лишь смотрю на тебя.

— Ты имеешь право… — начала я взволнованно, но он шагнул, касаясь моего тела своим, и сказал:

— Ты принадлежишь мне по закону, Нуала, но ты ещё не моя.

Я чувствовала, как горячая твёрдость касается ног, и ожидала вспышки — яростной и неостановимой. Возможно, это было бы самым правильным для нас обоих… Но Йан медленно обнял меня, притиснул к себе, и внезапно мягко поцеловал в щеку.

— Сейчас тебе не нужен этот страх. Начнёшь бояться, когда я скажу, что жажду тебя.

— Ты сейчас меня не хочешь? — пробормотала я непонимающе.

— Хочу, но не возьму.

Он снова поцеловал меня, и я закрыла глаза. Его щетина кололась, губы обжигали. Он ласкал моё лицо, а потом склонился к шее. Мне не хватало дыхания, и хотелось повторить то, что делали Фрэн и её супруг, но внезапно мужчина отстранился и поплыл прочь.

— Иди грейся, уже темнеет.

Я побрела к костру, уже не заботясь о своей наготе. Он видел всё, что мне хотелось скрыть, так к чему стыдливость? Я чувствовала, как дрожит в груди неутолённое желание. Как много уроков послушания мне давали, как долго втемяшивали в голову, что я не имею права на вольные чувства и тем более желания, но ничего не сказали о том, как справиться с этим настойчивым, властным чувством жажды!

Я не боялась согрешить. Было страшно не совладать с новой судьбой. Я достала гребень и принялась перебирать пряди, с величайшей осторожностью поворачивая голову у огня. Чистые волосы для меня были сущим наказанием: они увеличивались в объёме и совершенно не держались в причёске, но, кажется, Йану нравилось, как я выгляжу.

Неужели эта женитьба — еще одно проклятие? Сердце говорило мне присмотреться к мужу внимательней, и вспомнилось обещание, что я дала дедушке.

И я принесла клятву, но лишь теперь поняла, какой унылой была бы моя дальнейшая жизнь в Городе Невест. Конечно, вознаграждаемый труд был делом хорошим, и служанки не выглядели такими уж несчастными, но разве такой участи пожелал для меня дедушка?

Нет. Он бы предпочел, чтобы я ехала на север с суровым и смелым воином, чтобы там, возможно, обрести новую семью, дом и надежду на счастье. Он бы хотел увидеть внуков, и наверняка принял бы обоих моих супругов, если они были того достойны. А Йан был достоин, это точно.

Я поморщилась от собственной глупости. Вовсе не супруг был виновен в моих страхах и отчаянии, я сама создала их, потому что, забыв о своем обещании, сдалась. После всего, через что пришлось пройти, отдых вдали от жестокостей и страданий мира был мне просто необходим. И вот время вылезти из конуры пришло.

Я впервые за долгое время вдохнула полной грудью. Стало спокойно и уютно внутри себя, и мир показался огромным даже для полета. Хватит прятаться, пора поверить в то, что жизнь полна маленьких радостей! Я буду Йану и Ульфу хорошей женой и постараюсь привыкнуть к неведомым землям. Пусть за Вратами живёт особый холод, и зима царствует там долгих полгода, а всё-таки о северных землях говорили и много хорошего.

Спохватившись, я поискала глазами супруга: Йан мылся, повернувшись ко мне спиной, и был прекрасен. Я начала краснеть, понимая, что смотрю на его ягодицы, но ничего не могла с собой поделать. Выронила расческу, когда он внезапно обернулся, встретился со мной взглядом и подмигнул. Я сама не ожидала, что улыбнусь в ответ, но через несколько мгновений отвела глаза и больше уже к воде не поворачивалась.

— Я в жизни не видел такого количества волос, — сказал он, подходя к костру.

Я подняла голову, и с облегчением отметила, что он снова в своих тонких нижних штанах. Однако исходящая от него сила и страсть чувствовались куда острее, чем тогда в доме. Когда он лежал в ванной, я возвышалась над ним, теперь всё было иначе: Йан смотрел на меня с высоты своего немалого роста, и улыбался уголками губ, отчего внутри у меня что-то тихонько сжималось.

— Мама называла мои волосы гривой, а я всегда жалела, что не родилась кудрявой.

Он опустился на корточки и протянул руку, пропуская пальцы сквозь ворох сияющих прядей.

— Мне нравится.

Я улыбнулась уже более уверенно. Мне снова хотелось зажмуриться, но теперь от удовольствия. Как приятно и легко, оказывается, верить в лучшее! Тем более когда тебя вот так невинно, но решительно ласкает красивый мужчина.

— Я рада, потому что, несмотря на отсутствие кудрей, всегда любила свои волосы. А какой Ульф?

— Внешне мы не слишком похожи — у него тёмно-русые волосы и зелёные глаза. Да и по характеру он более спокойный и рассудительный. Потерпи, скоро сама его узнаешь.

— Прости меня, Йан. За предвзятость. Просто я не ждала, что кто-то решится вызволить меня из клетки, в которую я сама себя посадила.

— Спасибо тебе, — отозвался он. — Я ждал твоего настоящего согласия на брак, и рад, что оно дано так скоро. Я — не самый худший вариант для тебя, — усмехнулся мужчина.

Йан всё время разглядывал меня, и часто улыбался, как будто видел что-то особенное. Такой взгляд я порой замечала у дедушки, когда он принимался вспоминать бабулю: лукавый, ласковый, полный тепла и радости. Чувствуешь его, и сам словно в негу окунулся, утонул в синем омуте заботливого внимания…

У меня были веснушки, как и у многих других летов, курносый нос, полные губы и тёмные брови — всё мамино. То есть ничего особенного, или такого, что ценилось вардарцами. Но Йан был зальмом, и он сказал, что я нравлюсь ему. Тут бы переживать, что мужчину привлекало моё тело и копна густого золота, но я радовалась, что могу хотя бы чем-то похвастаться. Например, тонкой талией и хорошей осанкой.

— Сегодня едем до поздней ночи, — предупредил он меня. — В этом лесу водятся самые опасные существа Вардара, и я не хочу с ними сталкиваться.

— Кто? — тихо спросила я, доверчиво прижимаясь к его груди.

— Разбойники.

Я не удивилась и только кивнула. Представители магического рода редко нападали на себе подобных, а вот люди — запросто, и мне это было хорошо известно.

Ворон шёл бодрой рысью, тихо и без суеты. Йан внимательно прислушивался к голосам чащи, и я, видя его настороженность, тоже пыталась услышать что-то подозрительное. Но лес казался обычным, светлым и живым. Далеко мне было до чуткого волка, и в конце концов я задремала, обняв Йана за пояс. Несмотря на его беспокойство, сердцу было спокойно и хорошо.

— Ворон, стоять.

Я не хотела скидывать плотное одеяло дрёмы. Не будит — и ладно.

— Умница, — сказал мужчина. — Теперь ложись, только медленно.

Меня мягко качнуло, и, едва Йан подхватил меня, собираясь куда-то нести, как я обвила его бедра ногами, прижимаясь крепче. Непозволительное объятие, но как прочно оно связывало нас!

— Спи, малышка, — сказал мужчина, и я расслабленно откинула голову ему на плечо.

Он положил меня на одеяло, укрыл сверху своим плащом и тихонько погладил по щеке. Заснула я тотчас, как супруг отошёл.