Последняя книга, или Треугольник Воланда. С отступлениями, сокращениями и дополнениями
Шрифт:
Но куда же летит Маргарита?
Куда летит Маргарита
«— Пора! Вылетайте, — заговорил Азазелло в трубке… — Потом полетайте над городом, чтобы попривыкнуть, а затем на юг, вон из города, и прямо на реку…»
На юг от Москвы множество соблазнительных мест. Очень далеко — Иордан. Но Маргарита летит явно куда-то значительно ближе, пейзажи под нею русские, и нет никаких морей… Поближе — Дон, где в июне 1938 года, когда диктуется пятая редакция романа, три раза в день купается превратившаяся в шоколадку Лю. Но в Лебедянь Булгаков поедет позже, когда закончит диктовку романа, а до того, кажется, на Дону не бывал…
Остается предположить, что Маргарита летит все-таки не совсем на юг, а скорее на юго-запад — туда, где, недалеко от Днепра,
Пейзажи у самой цели волнуют и явно рассчитаны на узнавание:
«Маргарита летела по-прежнему медленно в пустынной и неизвестной местности, над холмами, усеянными редкими валунами, лежащими меж отдельных громадных сосен. Маргарита летела и думала о том, что она, вероятно, где-то очень далеко от Москвы». Сосны расходятся, возникает река под меловым откосом… Причем эти холмы, эти редкие валуны между сосен, река в тени крутого берега и низменный остров на другой стороне — присутствуют и в предшествующей редакции…
Булгакову, по-видимому, хорошо знакомы эти места. Увы, я не узнаю их… Киевский высокий берег? Но у Киева обрывы к Днепру желто-глинисты, а здесь белый, меловой обрыв. И плоский остров на другом берегу («…сколько хватало глаз, на посеребренной равнине не виделось никаких признаков ни жилья, ни людей») — не Труханов остров, лежащий против Киева на левом берегу Днепра: в булгаковские времена Труханов остров не был пустынен — он был заселен. И река, которой достигла Маргарита, пожалуй, не Днепр: она неширока. (В четвертой редакции имеется эпитет: неширока; в дальнейшем эпитет снят, но река осталась неширокой.)
Может быть, дотошные следопыты когда-нибудь найдут это место, где расходятся «громадные сосны» и «туман висит и цепляется за кусты внизу вертикального обрыва»… Подростком и в юношеские годы Булгаков, как и большинство его сверстников, был отличным ходоком и окрестности Киева, ближние и дальние, знал лучше, чем я…
Но дело не в этом. Самое интересное в том, как снова и парадоксально решает Булгаков свои пространственные задачи. И снова работают вертикали.
Ведьмы-то, по поверью, собирались на Лысой Горе. (Их несколько вокруг Киева, этих крутых холмов с голой вершиной и традиционным названием Лысая Гора, холмов, на которых, говорят, давно, в дохристианские времена, были языческие капища.) И у Гете «Вальпургиева ночь» — на горе. «В Брокенских горах, на Чертовой Кафедре», — напоминает Воланд… Булгаков хорошо помнит это: на горе. В «Белой гвардии» Явдоха представляется Василисе голой, «как ведьма на горе»…
А в «Мастере и Маргарите» ведьмы собираются на низменном речном берегу или, вероятнее, на острове. «…Противоположный берег был плоский, низменный. На нем, под одинокой группой каких-то раскидистых деревьев, метался огонечек от костра и виднелись какие-то движущиеся фигурки»… Но здесь и не может быть Лысой Горы. Лысая Гора — с этой трагической опрокинутостью звучания — в романе занимает совсем другое место.
…А та часть полета Маргариты, которая проходит над Москвой? Можно ли вычислить маршрут этого полета? Можно, можно, и сколько раз вычисляли, с полной аргументацией и полным соответствием роману. Самое замечательное, что все эти на редкость доказательно вычисленные и вполне узнаваемые маршруты никаким образом не согласуются между собою…
В романе: «…Невидима и свободна! Пролетев по своему переулку, Маргарита попала в другой, пересекавший первый под прямым углом. Этот заплатанный, заштопанный, кривой и длинный переулок с покосившейся дверью нефтелавки, где кружками продают керосин и жидкость от паразитов во флаконах, она перерезала в одно мгновение…»
Увернувшись от «старого покосившегося фонаря на углу», Маргарита «покрепче сжала щетку и полетела медленнее» — стало быть, по этому второму переулку.
Далее она сворачивает в «третий переулок», ведущий «прямо к Арбату». Теперь Маргарита летит «беззвучно, очень медленно и невысоко, примерно на уровне второго этажа». Ее полет в «третьем» переулке,
завершается выходом на «ослепительно освещенный Арбат»…Арбат — место действия названо. Тут же возникает еще однаконкретная точка на воображаемой схеме полета: Маргарита «пересекла Арбат, поднялась повыше <…> и мимо ослепительно сияющих трубок на угловом здании театра проплыла в узкий переулок с высокими домами». Угловое здание театра на Арбате — Театр имени Вахтангова, в котором Булгаков бывал часто, и, стало быть, «узкий переулок с высокими домами» — улица Вахтангова (теперь Большой Николопесковский переулок).
Первым попробовал полностью вычертить этот маршрут Леонид Паршин [388] . Он рассчитал так: если перед нами Арбат… и Театр Вахтангова на Арбате… и Маргарита, чтобы попасть к театру, «пересекла Арбат», то есть переместилась на другую сторону улицы, оставив за своею спиной все три переулка — тот, в котором она жила, и другой, заштопанный, с нефтелавкой, и третий, из которого она вылетела прямо на Арбат… то все эти оставленные ею переулки могут находиться только с левой стороны Арбата (если считать от центра).
388
См.: Леонид Паршин. Чертовщина в Американском посольстве в Москве… М., 1991, с. 145–146.
Логично? Вполне.
Затем Паршин столь же логично вычислил, что кривой, длинный и заштопанный переулок с нефтелавкою не может быть ничем иным как Сивцевым Вражком. Обложившись старыми московскими справочниками и даже дополнениями к ним, установил, что на Сивцевом Вражке, в доме 22 (на приложенной Паршиным схеме видно, что это между Калошиным и Староконюшенным переулками), действительно находилась такая лавка.
А далее, пересчитав все, так сказать, «третьи» переулки с левой стороны Арбата (и — наваждение! — пропустив самый интересный из них, Нащокинский, в котором с февраля 1934 года и до последних дней жил Булгаков), выбрал в качестве исходной точки «вылета» Маргариты Малый Власьевский (он же улица Танеевых).
Главную роль в таком выборе, признается Паршин, сыграло то обстоятельство, что в Малом Власьевском переулке, дом 9 — как ему удалось установить в беседах со знающими людьми — жила Ольга Бокшанская, сестра Елены Сергеевны. А у Бокшанской Булгаков и Е. С., естественно, бывали, и, следовательно, этим переулком писатель не раз проходил.
Увы, увы, в середине 30-х годов, в ту пору, когда так активно складывается в булгаковском романе полет Маргариты, Ольга живет в другом месте — по правую сторону Арбата, в Ржевском переулке, в той самой квартире Е. А. Шиловского, из которой Елена Сергеевна осенью 1932 года ушла, выйдя замуж за Михаила Булгакова.
Елена Сергеевна ушла, а Ольга Сергеевна осталась, поскольку приходилась родной тетушкой Евгению Шиловскому-младшему и еще потому, что уходить ей было некуда и не хотелось. Генерал Шиловский был благороден и щедр, и напряженность в Ржевском переулке возникла только весною 1937 года. К этому времени Шиловский снова женат, у него родился ребенок, а в дневнике Е. С. рядом с именем Ольги теперь автоматически фиксируется имя Евгения Калужского, по-видимому, тоже проживающего в Ржевском. И, как следствие, в этом дневнике появляется несколько тревожных записей. 30 марта: «Вечером пришли Оля с Калужским. Говорили о их бедствиях из-за квартирного вопроса». 2 апреля: «Вечером пришел мой Женичка. Рассказывал, что в Ржевском происходят неприятности из-за Олиной комнаты…» Судя по дальнейшим записям, квартирный вопрос вскоре разрешился; в июне того же года Калужские живут уже в другом месте; теперь Булгаковы действительно часто бывают у них (все-таки Булгакову удобнее ходить в гости в дом, где он не встретит генерала Шиловского) [389] .
389
В конце сентября того же года Калужские получают комнату на улице Кирова. 25 сентября (1937) Е. С. записывает: «…Поехали к Калужским на новую квартиру — на улице Кирова. Квартира приличная, только крутая лестница». — «Дневник Елены Булгаковой», с. 168.