Последняя надежда

Черт, а кто может винить ее? Я бы испугался, если бы был девочкой, даже такой большегрудой красавицей, как Ава.

Она не может взять меня. Никто не может.

Я грубо растираю себя, понимая, это единственное удовольствие, что я буду знать, кроме одноразовой работы руками, которая может прийти ко мне, если я открою бумажник. Я могу заплатить за это. Могу заплатить за рот или даже за два. Но никогда не почувствую стенок чьей-то киски вокруг моего члена, особенно ангела напротив меня.

Но я все равно ее использую. Она смотрит на меня, а я смотрю на нее в ответ, потирая, дергая и представляя, как она встает с кровати, подходит ко мне и заглатывает меня с головы до ног.

– Это всего лишь ручная работа, – бормочу я в ответ на ее слова.

Высунув язык, она облизывает губы.

– Почему бы не позволить мне помочь тебе?

– Потому что я слишком этого хочу.

Не могу сдержать искренность, пока ее сияющие глаза следят за каждым моим движением. А когда оргазм напрягает все мои нервы и сухожилия, я закрываю глаза, взрываясь в руках. Для всего накопленного, отпуск более чем удовлетворителен.

Я смотрю через костер, а она стоит на коленях. Меня пробирает озноб.

Теперь, когда я был у нее в руках, это недолгое удовлетворение – все, что мне осталось. Гнев наполняет меня, а затем уходит так же быстро, как и появился. В чем ее вина? Это проклятие.

Об этом мне сказала мама, когда мне было десять, и мой член был размером с пивную бутылку. Мне достался «разрыватель девушек». Так она называла мой член, потому что целью моего существования было причинение боли женщинам.

«Ты – дьявольское отродье», – говорила она. Моя мать была изнасилована, и она забеременела, но в утробе девочка была съедена мальчиком. Когда я стал старше, был подобием ее насильника, а мой член был орудием дьявола.

Она пыталась выбить из меня демона, но это не сработало. Мне пришлось отнять жизнь, прежде чем я понял.

– Как ты убил девушку? – спрашивает Ава, прерывая мои размышления.

Я снова использую песок, чтобы очистить себя и засунуть свой использованный член в штаны в надежде, что он забудет о сексе.

– Если хочешь послушать истории про нюхательный табак перед сном, то тебе придется туго, – насмехаюсь я.

Вместо того чтобы расстроиться, она наклоняет голову и смотрит на меня.

– Ты такой горячий, когда злишься.

Сказала ли она это, чтобы охладить мой пыл, или чтобы рассмешить меня, я не уверен, но это работает. Я начинаю смеяться, и она улыбается в ответ. Господи, какая девушка.

Полагаю, она заслуживает ответа. Это может даже послужить предупреждением, и возможно, тогда она перестанет смотреть на меня так, будто я могу дать ей что-то стоящее. Объявление: большой член может убить. Кроме того, я мудак.

Я откидываюсь на не очень удобный камень и начинаю говорить.

– Когда мне было пятнадцать, одна девочка постарше пригласила меня на бал. Я был в восторге. До нее дошли слухи о моем размере, и она хотела узнать, правда ли это. Я целовался только с парой других девушек, и обе сбежали, когда мы добрались до тяжелой стадии ласк, но у этой девушки был опыт, и она устала от своих подростковых любовников-карандашей.

– Ее слова или твои?

– Ее. Вот, как она пригласила меня на свидание: «Эй, Рафаэль, ходят слухи, что у тебя в штанах чудовище. Как насчет того, чтоб девственность потерять после выпускного. Члены-карандаши, с которыми я встречаюсь, не смогли бы найти точку G, даже если бы была карта». До бала оставалось три недели, и я ходил за ней, как щенок. Мы несколько раз целовались перед началом мероприятия, и она пощупала меня под шортами. Она знала, во что ввязывается, и я подумал – учитывая ее опыт, она поймет, если я буду слишком большим. Когда она не отменила свидание, я решил, что мы можем идти. Наступает выпускной бал. В значительной степени вечер размыт в моей памяти, потому что я был просто ходячим стояком тогда.

Ава смеется.

– Я не могу поверить.

Я пожимаю плечами.

– Я снял номер в отеле, мы разделись, и выскочил Годзилла. Когда она увидела его, ее возбуждение упало до пяти, и потом до двух, когда я надел презерватив. Но она не собиралась возвращаться с «большой охоты» без своего огромного и желанного оргазма, поэтому раздвинула ноги и велела мне засунуть его туда.

– Для опытной девушки не похоже, чтобы кто-то из вас хорошо подготовился, – замечает Ава.

– Мне было пятнадцать, и я был девственником. Не знал, что такое прелюдия. Подумал, она чувствовала его под одеждой, и сделал, как она велела. И она казалась достаточно возбужденной.

– Так ты вытащил нож и ударил ее? Стрелял ей в голову, когда она не пришла? В смысле, как ты добираешься от выпускного вечера до морга?

– Я сломал ее. Она умерла. Конец истории.

Ава корчит гримасу и хочет большего. Хочет услышать всю эту кровавую историю. О фонтане крови. Как ее братья изуродовали меня в отместку за то, что я прикоснулся к их сестре. То, как моя мать смотрела на меня, как на проклятие, и крестилась дюжину раз, когда я приближался. Но все, что ей нужно знать, это то, что единственный способ защитить ее – держать свои гребаные руки подальше.

– Сломал? Ты даже не дошел до конца?

Я киваю.

– Не думаю, что ты можешь убить кого-то своим пенисом, – хмурится она. – Она умерла прямо там? Прямо перед тобой?

Я морщусь.

– Нет, она умерла через два дня. Но крови было много.

Я закрываю глаза, пытаясь забыть, но видение этой девушки, кровь между ее ног и вокруг моего члена нарисованы на задней стороне моих век. Я открываю глаза и смотрю на нее. Лучше. Гораздо лучше.

– У нее были месячные?

– Может, хватит об этом?

– Наверное, но я все равно не думаю, что ты убил ее.

Я открываю рот, чтобы повторить факты, но она поднимает здоровую руку.

– Нет, я понимаю, ты считаешь, что сделал это. Сомневаюсь, что медицинская наука поддержит тебя.

– Я пытался заняться с ней сексом. Она ужасно истекала кровью. Через два дня она умерла. Ее братья избили меня до полусмерти, и я был благодарен им за каждый удар. Таковы факты.

Ава протягивает руку и кладет ее мне на колено. Я подпрыгиваю, потому что не знал, что она так близко.

– Безбрачие – твое искупление? Потому что я уверена, что ты не убивал ту девушку.

Я поворачиваюсь на бок, подальше от ее сочувствия и мягкого света в ее глазах. Не могу этого допустить.

– Не сомневаюсь.

Глава 15

Рафаэль

Мне требуется много времени, чтобы заснуть, но, в конце концов, я погружаюсь в какое-то подвешенное состояние. На следующее утро джунгли просыпаются на рассвете, когда ночные хищники уступают место дневным.