Последняя улика (сборник)

Еще с вечера Алик записал адреса женщин, которые, по его мнению, могли быть причастны к преступлению, - у некоторых были старые грехи перед законом, другие имели пристрастие к рюмочке.

Рано утром побежал по адресам. Первый визит был неудачным.

Сейчас Алик шел по адресу, где предстояла сложная проверка. О людях, живущих здесь, рассказывал ему участковый инспектор.

Кстати, он подойдет тоже. Ерохин - уважаемый в отделе, серьезный человек. По возрасту он годится Алику в отцы, а в звании они одном - оба лейтенанты. Ерохин в офицеры шел долго и гордится своими маленькими звездочками. В райотделе у них много таких ветеранов. Майор ценит их. Они, говорит, имеют то, чего у многих и после университетов нет, - мудрость.

Участковый инспектор уже ждал Алика недалеко от большого нового дома, стоящего за высоким забором.

– Здоров будешь, Альберт, - приветствовал он коллегу, непривычно называя его полным именем, которое Алик не любил.
– Как ночевалось?

– Какой тут сон, Семен Егорыч, - махнул тот рукой.
– Не опоздал я? Здравствуйте, - смутился он.

– Не опоздал, парень, не опоздал, - успокоил Ерохин.
– Пошли, что ли?

Участковый отворил калитку. Двор не убран от снега, который черной пористой массой застыл вдоль штакетника. От калитки к дому - дощатый тротуар: такой же, но поуже, ведет к насыпной избушке. К ней и направился Семен Егорович, на ходу объясняя напарнику:

– Они времянку снимают у хозяев.

Они - это Бревич и Костерина. Поселились тут около года назад, после того, как отбыли наказание. Живут уединенно, очень скрытны, но между собой дружны. Костерина работает на пилораме, а Бревич - водовоз в горкомхозе, развозит по дальним улицам речную воду хозяйкам для стирки. Утром первого апреля Костерину видели в магазине "Ткани".

Ерохин вежливо постучал по железной ручке двери, потянул ее на себя.

– Можно?
– спросил он.

– Входи, - послышалось в ответ.

Ерохин, а за ним и Алик вошли внутрь.

– Что рано так, Семен Егорыч, прибежал?
– насмешливо спросил Бревич высокий, сутуловатый, с частой проседью в густых непричесанных волосах. Алика хозяин, казалось, и не заметил.
– Вроде мы с тобой недавно виделись. Соскучился, что ли?

– Здравствуйте, - серьезно ответил участковый.
– Где же рано-то? Сам вон встал уже, а хозяйки и вовсе нет.

– На работу хожу я, Семен Егорыч, как ты велел, каждый день. И без опозданий. Перековался.

– Ты бы еще ремесло к своим статям подобрал, - инспектор кивнул на широкие плечи Бревича.
– Здоровенный мужик, а воду возишь. Подбери себе работенку, я всегда помогу, вон хоть в леспромхозе. И заработаешь.

– Ты агитировать меня пришел? Или как?
– Бревич начинал сердиться, разговор этот, как понял Алик, велся не в первый раз.

– По делу, конечно, по делу, - миролюбиво сказал участковый. Софья-то твоя где?

– На что тебе она?

– К ней у меня разговор. Зови.

Бревич поднялся из-за стола и раздраженно бросил:

– Нету ее, на работе.

– Ну? В восемь утра? На пилораме с девяти начинают. Что-то я за Софьей такого рвения не замечал, чтобы она за час до работы прибегала. Ты меня знаешь, я ведь отсюда туда направлюсь. Ну и не тяни. Видишь, из розыска парень со мной, некогда ему, - Ерохин говорил укоризненно, спокойно.

Мужчина тревожно глянул на Алика:

– А уголовке-то Софья зачем?

– Опять зачем да почему! Софья, спрашиваю, где?

Алик решил вмешаться в разговор, понимая, что Бревич не хочет говорить о Костериной.

– Не пугайтесь вы, нам ее обязательно сегодня повидать надо, но ничего пока плохого...

– Пока?
– прервал его тот.
– Что значит пока? Чего на нас наклепали? Кто?

– Да нам ее помощь нужна. И только!
– Богданов миролюбиво смотрел на хозяина.
– Мы специально и домой пришли к вам пораньше, чтобы не вызывать, слухов не создавать.

– Приспичило вам - ни раньше, ни позже.
– Бревич безнадежно махнул рукой.
– Невезучая эта Сонька, прямо беда. Нету ее, уехала вчера.

– Куда?!
– одновременно вырвалось у Алика и Ерохина, и оба смутились от такой поспешности. Это опять насторожило Бревича.

– А вот куда - не скажу, - зло отрубил он.
– Это ее забота. Я этого не знаю, и вам знать ни к чему.

Богданов хотел возразить, но Ерохин предостерегающе поднял ладонь.

– Ну что ты разбушевался, не пойму я? Не шуми, говори толком. Надолго уехала?

– Уехала не навсегда, вернется.

– А что за надобность у нее возникла уехать?
– спросил Семен Егорович.

– Спроси ее. И вообще, - Бревич снял с гвоздя телогрейку, - кончаем базарить, меня работа ждет.

– В чем уехала-то она, одежда какая, обувь?
– не сдавался Ерохин.

– Не случилось ли с ней чего?
– теперь уже встревожился возчик. А потом добавил: - В сапогах резиновых, а шуба коричневая...

– Можно к Вам?
– низкорослый плотный мужчина в ватнике, держа в руках пушистую волчью шапку, бочком протиснулся в кабинет Климова.
– Извините, что поздно и без приглашения, я прямо с работы, - скороговоркой выпалил он.
– Вчера еще утром уехал за лесом и вот только что вернулся. А в гараже мне ребята сказали, что были у нас ваши представители, спрашивали про женщину. Мать честная, говорю ребятам, да ведь я похожую бабу в это самое время по улице Луговой подвозил и как раз первого апреля. Сегодня у нас какое? Третье?
– он вопросительно посмотрел на начальника отделения, который был несколько ошеломлен таким вторжением и обрушившимся на него потоком слов.

– Входите, входите, садитесь, - Климов указал посетителю на стул у приставного столика, и толстяк опять быстро заговорил, бросив на столик шапку:

– Ну да, сегодня третье, я уехал утром второго, а это все и было как раз первого, в обед. Меня ребята, как я им рассказал, сюда отправили. Дуй, говорят, в милицию, раз такое дело. А я что? Я рад помочь, если надо, я такой человек.

Мужчина показал Климову испачканные мазутом руки:

– Я вот и помыться не успел, домой даже не заехал.

– Минуточку, - Климов встал, предостерегающе поднял руку, поскольку словоохотливый мужчина вновь попытался заговорить, - давайте по порядку. Фамилия ваша как, работаете где, живете?

– Шибков я. Михаил Иванович. Шофером работаю на лесовозе. Живу на Луговой, дом 4. Собственный дом, - с гордостью произнес тот.
– Второй год как отстроился...

– Так что произошло первого апреля?
– Климов поторопился задать вопрос. О строительстве личного особняка Михаил Иванович, похоже, мог рассказывать долго.