Последняя жена Синей Бороды
Шрифт:
«Ненавижу! – Кларисс стиснула кулачки. – Все будут крутиться вокруг неё! Угождать, кланяться, расточать комплименты и дарить подарки! Мне придётся сидеть на месте, а она и танцевать будет…»
И Кларисс похолодела, вспомнив, что танцевать ненавистная выскочка будет не одна, а с Джонатаном. Ей же, будущей матери наследника, придётся весь праздник сидеть на месте, беречься.
Ну и что, что живота ещё нет? Всё равно – сядь и молчи, ты тут гостья, а она – хозяйка! Вон и платье у герцогини будет не чета твоим нарядам! И внимания ей больше, и…
«Ненавижу! – прошипела под нос графиня. – Скорее
И вдова, мстительно улыбнувшись, погладила себя по животу – ничего, это первое и последнее Новогодье герцогини.
«Пусть порадуется напоследок, я потерплю…»
Джонатан забежал к любовнице днём – в перерыве между делами и обедом.
– Я велю подавать, – подхватилась графиня. – Таната!!!
– Нет, нет, я на минутку, – остановил её герцог. – Сегодня вместе пообедать у нас никак не получится.
– Почему? – надулась любовница.
– Потому что мне нужно кое-что завершить, да и у тебя есть неотложное дело. Я пришёл, чтобы сказать, что до окончания празднования Новогодья ты переезжаешь в Лесной домик.
– Куда?! – опешила вдовушка. – Ты ссылаешь меня в лес?! Одну?! В убогую избушку? Скажи, в чём я провинилась?! Ты решил вернуться к ней, да? К этой бледной моли – твоей жене?! Но Джонатан…
– Это ради вашей безопасности! – отрезал мужчина. – Лесной домик невелик, верно, зато он крепкий, тёплый и отлично защищён от любого проникновения. Портал туда открыть невозможно, а все подступы охраняются тщательнее, чем королевская сокровищница. Кларисс, ты не о том думаешь, ты должна заботиться о здоровье и благополучии нашего ребёнка! Причём тут моя жена?!
– Да, но…
– Кларисс, очнись уже – в замке полно посторонних! Чтобы достойно встретить праздник, были наняты дополнительные работники – на обе кухни, в конюшни и новые слуги в сам замок. Ты забыла – я устраиваю грандиозный бал! А через два дня в замке будет и вовсе не протолкнуться, ведь я разослал приглашения всем знатным семьям герцогства! Как в этой толпе мне обеспечивать твою безопасность, мм?
– Но я так хотела встретить Новогодье с тобой, здесь, – всхлипнула графиня. – Так мечтала…
– Я и сам не рад разлуке, – лорд обнял женщину и погладил её по спине. – Но взвесив все риски, решил вас на время спрятать, укрыть от нескромных глаз. Не забывай, что мне придётся следить и за благополучием герцогини, а разорваться не получится. Я не могу допустить, чтобы с одной из вас случилось что-то нехорошее. Поэтому решил спрятать самое ценное, и сосредоточиться на охране второстепенного.
– Зачем? Ты… ты её жалеешь?
– Кларисс, ты правда не понимаешь? – возмутился его светлость. – Если с моей женой что-нибудь случится, если она пострадает или, упаси, Ясноликая, погибнет до твоих родов, то никто не поверит, что этого ребёнка родила герцогиня! И что нам делать с малышом?
– А, да…
– Вот! Я рад, что до тебя дошло. Итак, собери самые необходимые вещи, завтра утром, через час после рассвета, я зайду за тобой и лично перенесу вас вместе со служанкой в Лесной домик. Там всё готово для удобной
жизни, вы будете в полной безопасности! Обещаю, что минимум три раза в день буду тебя навещать и приносить вам еду. И при первой же возможности сбегу к тебе на ночь! Не куксись, улыбнись и будь умницей!Герцог целомудренно чмокнул вдову в щёку, после чего отстранился и вышел.
Леди пришлось срывать плохое настроение на безответной Танате.
Она гоняла служанку, заставляя по нескольку раз перекладывать вещи – убирать одни, добавлять другие, а потом возвращать всё к первоначальному варианту.
Пообедала леди Кларисс без всякого аппетита, а Танате и куска проглотить не удалось – госпожа ей не позволила от себя даже на шаг отойти.
«Ничего, стройнее будет!» – зло подумала вдова, заметив, как старательно служанка отводит глаза от накрытого стола.
И, словно нарочно дразня голодную девушку, её сиятельство принялась неспеша есть, смакуя каждый кусок и временами даже причмокивая.
Ей, Кларисс, плохо, так почему служанка должна наслаждаться? Пусть мучается наравне с хозяйкой!
А после плотного обеда графиня неожиданно успокоилась.
И правда, с чего она так завелась? Да, хотела встретить Новогодье с любовником. Но найдётся ли у Джонатана на неё время? Милорд устраивает большой приём, будут знатные лорды и леди – и всё внимание достанется герцогине!
Сидеть на третьих ролях и смотреть, как его светлость воркует с женой, как танцует с ней, как гости приветствуют эту бледную моль и обмениваются с ней подарками? Нет уж, лучше и вправду провести три – четыре дня в лесу, в безопасности для её жизни и нервов.
А меньше чем через девять месяцев в Лесной домик отправится уже герцогиня. Только не на пару дней, а навсегда!
Внезапно женщина почувствовала острую, режущую боль в ноге.
– Ай!!!
Подпрыгнув, любовница его светлости подняла юбку и обнаружила на лодыжке порванный чулок и глубокий, сочащийся кровью, порез.
Не успела потрясённая женщина осознать, что произошло, как из-под её стула выскочил крупный белый кот и скрылся в соседней комнате.
– А-а-а!!! – заголосила графиня. – Кошка! Меня укусила бешеная кошка! Ловите, убейте, позовите его светлость!!! Таната, немедленно найди его светлость! И позови лекаря!
Перепуганная служанка унеслась прочь, и через короткое время в спальне заметно прибавилось народу.
Первым явился лекарь. Следом за ним, опоздав на десять минут, в комнату влетел взъерошенный герцог.
– Ничего страшного, леди, – успокаивал женщину мистр, – простая царапина. Да, глубокая, но не настолько, чтобы её нужно было лечить магией. Пусть ваша горничная нанесёт эту мазь прямо на порез, а потом ещё раз – на ночь. Завтра от царапины и следа не останется!
– Что случилось?! – встревожено поинтересовался его светлость и торопливо оглядел сначала любовницу, потом лекаря. – Леди? Мистр Лун? Объясните причину переполоха.
– Милорд! – мистр церемонно поклонился. – Ничего серьёзного, обычный порез. Видимо, её сиятельство где-то неудачно зацепилась. Прикажите осмотреть мебель в комнатах, скорее всего где-то появился заусенец. Я оставлю мазь для её сиятельства, и через день, много – два, от пореза и следа не останется.