Последствия больших разговоров

– Правду - да, но не тот бред, который ты ей наговорил!

– Если это бред, тогда скажите мне то, что бредом не является!
– истерично потребовала Эша.
– Для начала то, что я, на самом деле, не умираю!

– Я и не говорил тебе, что ты умираешь!
– возразил Михаил.
– Не физически...

– Что?!

– Ты идиот!
– вне себя от бешенства выкрикнула Полина, и ее глаза сквозь полыхнувшее сизое знакомо засверкали бешеным изумрудным пламенем.
– Не болтай о том, чего ты так и не понял!

– Ладно, я идиот, - согласился Михаил, поднимая руки, словно сдавался в плен.

– Но я уверен, что все можно мирно уладить...

Звягинцева немедленно опровергла это заявление, подхватив с журнального столика тяжелую пепельницу и с неожиданной ловкостью метнув ее Оружейнику в голову. Михаил едва-едва успел прянуть обратно за шкаф, пепельница ударилась о стену и, неповрежденная, тяжело грохнулась на пол.

– Немедленно расскажите мне все!
– потребовала Шталь и вытянула руку с пистолетом, целясь в пространство между Олегом и Полей. В глазах Михаила, вновь высунувшегося из-за шкафа, она заметила мрачное удовлетворение, словно именно этого действия он и ожидал от нее. От той ее, переполненной злобой, которая взглянула на Эшу из глубин старого зеркала.

– Эша, - Олег двинулся вперед, и она передвинула руку, наставив пистолет ему в грудь. Он даже не замедлил шаг, и выражение его лица не изменилось, словно Шталь навела на него не пистолет, а венчик для взбивания яиц.
– Эша...

– Думаешь, я не выстрелю?!
– прошипела Шталь, пятясь к двери. Ее рука дрогнула, потом начала подниматься.
– Черт, ну конечно я не выстрелю! Никогда, ни в кого из вас! Как я могу быть убийцей, если в этой комнате могу выстрелить только в одного человека?..

Она ткнула дулом себе в висок, сморщившись от мгновенно появившегося во рту неприятного привкуса. Олег тут же застыл, а по лицу Полины расползся ужас, который казался таким искренним.

– Эша, бога ради, опусти оружие!..

– Нет!
– отрезала Шталь, прижимаясь к стене рядом с дверью.
– И не пытайтесь с ним договориться! Это мой пистолет!

– Вообще-то, он мой, - осторожно напомнил Оружейник.

– А ты заткнись!

– Ладно.

– И стой, где стоишь! Нечего смотреть на дверь - я знаю, что ты хочешь побежать за Стрелком! Всем стоять на своих местах!

– Эша, опусти пистолет, - хрипло произнес Олег.
– Прошу тебя. Я скажу все, что ты хочешь знать.

– Говори сейчас! И не изображай переживания - тебе ведь плевать на самом деле! Или боишься за свой ковер?!

– Эша, у тебя просто неправильное впечатление об общей картине, но это не причина для того чтобы прострелить себе голову.

– Если мне в тебе что и приглянулось, так это точно не то, что ты, как и я, умеешь произносить длинные предложения, - Эша ухмыльнулась.
– Не пробуй со мной договориться. Ничего не выйдет. Кто я на самом деле?!

– Ты - Эша Шталь, - Олег не сводил глаз с пистолета в ее руке.
– Ты та, кто ты есть - и ничего сверх этого... Ты никогда не была в нашем поезде. Ты никогда никого не убивала. У тебя никогда не было другого имени. И в зеркале ты видела не себя.

– Вранье!

– Враньем является только тот факт, что ты родилась в тысяча девятьсот восемьдесят пятом. На самом деле ты родилась в июле две тысячи третьего, и это произошло далеко не в Волжанске.

Эша посмотрела на Полину, которая неохотно, подтверждающе кивнула, и с трудом сдержалась, чтобы не выронить пистолет и не залиться истерическим хохотом.

– Чего?!

– Тебе шесть лет, - сказал Ейщаров.
– Но, на самом деле, в этом нет ничего такого уж ужасного.

Эша безмолвно провела свободной рукой вдоль своего тела, демонстрируя, что тому никак не может быть шесть лет.

– Знаю, звучит нелепо, - Олег мягко улыбнулся, - но это правда. Ты не могла никого убить, не могла никого охранять в том поезде, потому что тебя тогда просто не было.

– Но я видела сны... о том, как я еду в том поезде! Воспоминания...

– Это не твои воспоминания, Шталь, - Полина поджала губы.
– Они наши.

– Как так?

– Это моя недоработка. Я их пропустила, не заметила... Они примешались, когда я создавала твои воспоминания.

– Я не понимаю.

– Ты родилась довольно взрослой девочкой, Эша. Тебе было нужно прошлое. Потому что мне было необходимо твое будущее. Таков был план. Но он давным-давно изменился.

– Поля, ты насмотрелась фантастики?! Что это за ерунда?! У меня полно школьных друзей! Я иногда встречаю их, с некоторыми перезваниваюсь...

– Моих собеседников очень трудно определить, - Полина опустилась в кресло, скрестив ноги.
– Слишком громким будет сказать, что я говорю с истиной. Скорее, я говорю с тем что есть или имело место быть. Я могу услышать спрятанное за словами, могу услышать любую ложь, но также я любую ложь могу сделать истиной для кого-то. Олег может любого человека убедить сделать практически все или почувствовать практически все. Я могу любого убедить практически во все поверить. Его прозвали Говорящим с душами. Для меня до сих пор никто не придумал прозвища. Впрочем, здесь мало кто знаком со мной.

– Ты придумала прошлое мне... и придумала меня в прошлом моих друзей? Которые на самом деле мне совершенно посторонние люди?!

– Ты всегда была сообразительным ребенком, Шталь.

Эша машинально почесала висок дулом пистолета.

– Охренеть!

– Это мягко сказано, - заметил Олег, и Эша метнула на него злой взгляд.

– А ты мерзавец! Ты мне... ты... да меня так еще никто...

В этот момент дверь снова открылась, и Эша, вначале почувствовав, а потом и увидев того, кто заглянул в кабинет, поспешно повернулась другим боком, чтобы пистолета не было видно. Ибо детям, даже если они Говорящие, негоже смотреть на пистолеты, а заглянувший определенно был ребенком, во всяком случае, выглядел таковым. Незнакомая девчушка лет четырех-пяти, с заплетенными в две толстые косы пшеничными волосами и огромными, очень любопытными глазами - густо-голубыми, переходящими в темно-зеленые по краю радужки.